Страница 8 из 8
Но больше всего Широкову запомнился вид плоского животика и того, что девчонка прятала ниже. Он едва не сорвался тогда, у стены. Останавливало лишь то, что. Широков был дико уставшим и голодным.
А сейчас и силы вернулись, и голод был утолен. Зато проснулся голод иного характера.
Девчонка отвернулась от него, легла, укрывшись с головой. А рука Глеба продолжала крепко держать тонкое запястье.
– Надо же, – продолжал усмехаться Глеб, – и куда же подевалась твоя храбрость? Не дерзишь уже?
– Не хочу быть оттраханной вами, – буркнула Сабина в подушку.
– Скажи, Сабина, сколько у тебя было мужчин? – спросил вдруг Глеб.
Широков был уверен, что такая красивая и идеальная девушка не обделена мужским вниманием. Должно быть, сверстники так и вьются вокруг нее. И эта мысль неприятно кольнула, и Глеб поморщился.
– С чего вы решили, будто я интересуюсь мужчинами? – хмыкнула девчонка.
А Глеб всего на секунду опешил. Сабина? Да нет, быть этого не может!
– Ты лесбиянка?
– Представьте себе! – ровным голосом проговорила Туманова.
Широков пытался как-то переварить ее слова. А внутри начала просыпаться злость на Туманова. Что за хрень творится?! Ярослав знал?
Нет, нужно было все же читать досье на девчонку. Глеб начал злиться на себя в том числе. Потому что он с первого взгляда на фото Сабины захотел ее. Захотел так, что бесился и ничего не замечал вокруг. Дал слабину. Из-за мелкой сопливой девчонки.
Широков рывком перевернулся на бок. Сабина попыталась отползти от него на край постели, однако Глеб придавил девушку ладонью и стремительно нырнул под покрывало.
Пискнув, Сабина попыталась сбросить его с себя. Но Глеб был настолько злым, что не реагировал ни на что. И смотрел он на то, что прежде пряталось под его футболкой, в которую оделась Сабина.
Ткань сбилась до самой груди. Плоский животик подрагивал. Плотно сведенные вместе бедра скрывали от Глеба самое сокровенное местечко на теле девушки.
Широков злился, а потому даже не отреагировал, когда юркая ладонь звонко ударила его по щеке.
Зарычав, Глеб раздвинул ноги Сабины своим коленом. Скованной рукой перехватил обе ладони девушки и придавил их к подушкам.
– Ты же врешь мне? – потребовал ответа Широков.
– Я лесбиянка! Меня не привлекают мужчины! – выкрикнула Туманова, а Глеб покачал головой в отрицании.
Нет, не пройдет с ним этот фокус. Сабина принадлежит ему одному. Это факт.
Свободной рукой Глеб накрыл дрожащий животик. Ему нравилось, какая гладкая и бархатистая у Сабины кожа здесь. Но больше всего Широков хотел узнать кое-что другое. Какая она там?
– Просто замри! – прорычал Глеб, нависая сверху.
Широков никогда не приветствовал телячьи нежности. Его не заводили поцелуи. Все эти облизывания ртов друг друга его ни капли не привлекали.
Но сейчас мужчина смотрел на приоткрытые губы Тумановой и понимал, что хочет узнать, какие они на ощупь.
И не только губы.
Глеб застыл над девушкой, продолжая трогать ее живот пальцами. Гладил круговыми движениями, приближаясь к гладкому лобку. В темноте было плохо видно, а включать свет Широков не собирался.
Ладно, сегодня ему хватит и этого. Исключительно тактильных ощущений.
Глеб сдвинул пальцы, коснулся подушечками клитора. Сабина вздрогнула, вновь попыталась свести колени, закрыться от него.
– Для лесбиянки ты слишком остро реагируешь на меня, Сабина, – подметил Широков и раздвинул пальцем складочки, скользя глубже.
Он задержал дыхание, потому что его одурманивал ее аромат. А мужчина не собирался поддаваться мимолетной слабости.
– Ненавижу вас! – прошипела Сабина, дернувшись.
Широков заулыбался. Его пальцы стремительно становились влажными. А он очень медленно и осторожно продолжал двигать ими, изучая тело маленькой лживой ведьмы.
– Твое право. Однако твое тело хочет меня, Сабина, – пробормотал Глеб и шевельнул пальцами, лаская девчонку изнутри.
– Вы самое настоящее чудовище! – продолжала шипеть Сабина.
А Глеб усилил давление на стеночки лона, размазывал влагу по нежным складкам, гладил твердый бугорок настолько осторожно, насколько вообще был способен это делать.
Широков коварно усмехнулся, чувствуя, как Сабина вздрагивает в такт легким ударам его пальца о клитор. Как неосознанно едва ощутимо двигает бедрами навстречу Глебу.
– Верно, девочка, – пробормотал Глеб, склонившись к ее лицу так, чтобы она видела его глаза, и замер, а вот его пальцы продолжали откровенные ласки. – Не забывай об этом. И больше не смей мне врать. Никогда!
Он видел, как меняются ее глаза. Видел в них слезы. А еще видел, как их затягивает поволокой страсти.
Захныкав, Сабина шире развела бедра. А пальцами вцепилась в его запястье, вонзила острые коготки ему под кожу.
Глеб и сам дышал тяжело, через раз. Но не отступил от задуманного. Заставил ведьму кончить от его рук.
А после вернулся на свою половину кровати. Член пульсировал и требовал трахнуть девчонку. Требовал разрядки. Однако Широков лишь прикрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание.
Черт! Какая же охренительная она наощупь там. Глебу казалось, что сладкий аромат ее удовольствия витает в комнате, забивается в ноздри, возбуждает еще сильнее.
Завтра. Он получит свое завтра. Глеб это четко знал.
– По своей воле я не сдамся, – прошептала Сабина, всхлипнув.
Глеб хмыкнул. Взгляд задержался на все еще влажных пальцах. Пришлось сжать руку в кулак, потому что Широкову вдруг захотелось того, что он прежде никогда не делал. Облизать их и попробовать терпкий вкус Сабины.
Твою мать! Он, кажется, сходит с ума! Все же зря не обратился к врачу после удара вазой по голове. Наверное, Сабина все же повредила ему мозги.
– Посмотрим, – ответил Глеб, вынул ключ из кармана и швырнул в темноту на случай, если девчонка вновь решится на пакость. А после закрыл глаза.
Глава 5
Я проснулась под утро, когда за окном только занимался рассвет. И села в постели.
Рука тут же дернулась обратно к подушке. А я ощутила унижение и дикую злость. Как, вот как признаться этому чудовищу, что мой организм требует уединения? И ключ Широков, как назло, вышвырнул куда-то на ковер.
Мой тюремщик безмятежно спал, развалившись на всю кровать. А я чувствовала, что если прямо сейчас не окажусь в соседней комнате, то опозорюсь на всю оставшуюся жизнь.
Мозг – удивительная шутка. Иногда он работает, как часовой механизм. А иногда, барахлит, как китайская подделка. Но, как оказалось, в стрессовой ситуации моя голова соображала весьма неплохо.
И очень кстати я вдруг вспомнила, как мальчишки-одноклассники однажды на спор пытались открыть ментовские наручники. Откуда они у них взялись – никто не знал. Но факт был на лицо: пацаны поспорили, смогут ли их открыть без ключа. Получилось при помощи обычной скрепки. Но пришлось повозиться.
Мне возиться было некогда. Время поджимало, а будить Широкова с воплем «Помогите! Хочу в туалет!» я не собиралась. Это ведь и без того унизительно, спать в одной постели с врагом!
А тут еще и это...
И я начала взглядом шарить по прикроватной тумбе, полу рядом с постелью, пока не заглянула в небольшой выдвижной ящик. Никогда прежде я так бурно не радовалась одной единственной канцелярской скрепке.
Наручники не выдержали натиска моего желания оказаться в соседней комнате. Металлический браслет поддался, а мое запястье оказалось на свободе. Я тут же помчалась, сорвавшись с места.
Спустя полчаса, я вернулась в спальню. К этому времени я успела отыскать чистую футболку и шорты Глеба, совершить все утренние процедуры, включая душ и чистку зубов. С трудом подавила соблазн пройтись зубной щеткой Широкова по ободку унитаза. Но решила: аксессуар не виновен в том, что его хозяин чудовище.
Глеб по-прежнему спал в кровати. А я вдруг подумала, что браслет от наручников, который прежде был на моем запястье, прекрасно застегнулся бы на резной спинке кровати. А ключ ведь далеко. И скрепку я на всякий случай припрятала обратно в ящик тумбы.
Конец ознакомительного фрагмента.