На зависть Идолам

— Меня это не беспокоило, — выдыхаю я, и он смеётся, этот низкий, чувственный, ленивый звук, почти мурлыканье. Крид прижимается своим лицом к моему, его губы почти у самого моего уха.

— Хорошо. Просто, я думаю, в тебе есть что-то такое, на что моё тело так реагирует… — он дышит, и мои волосы развеваются от его тепла. Сама того не желая, я протягиваю руку и кладу ладони ему на грудь, и он вздрагивает в конце долгого вдоха. — Марни, с тех пор ты меня избегаешь. Теперь, когда я знаю о пари, всё это обретает смысл.

— Крид, — начинаю я, когда он устраивается так, чтобы смотреть прямо мне в лицо. Я буквально понятия не имею, что происходит прямо сейчас, понятия не имею, какие у нас отношения — и есть ли они вообще. Может быть, он просто мой бывший обидчик и брат моей лучшей подруги?

Но нет.

Когда я смотрю в его глаза, я вижу, что это совсем не так.

Есть кое-что ещё.

— Знаешь, после нашего небольшого поцелуя, — начинает он, придвигаясь и запечатлевая лёгкий поцелуй в уголке моего рта, — что-то изменилось во мне. — Он целует меня снова, и я начинаю дрожать. Я здесь в ловушке, застыла на месте. Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

А я этого не хочу.

Я не хочу двигаться.

— Я начал думать о тебе… — продолжает Крид, проводя языком по моей нижней губе и заставляя меня дрожать. Моё тело пульсирует от отчаяния, и я начинаю задаваться вопросом, что могло бы произойти, если бы я не сбежала из джакузи, если бы просто позволила ему исследовать всё под купальником… — Как о моей.

Слова Крида — и его рот — обрушиваются на меня подобно шторму, его язык скользит между моими губами, пробуя меня на вкус. Его поцелуй не такой ленивый, как его слова. Нет, он целует меня так же, как он движется в драке: яростно, быстро и исступлённо. В одно мгновение я обнаруживаю, что меня поднимают и усаживают на край балконных перил. Крид такой высокий, что для него это не имеет большого значения, за исключением того, что теперь вместо того, чтобы он наклонялся, для поцелуя, я слегка наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

Теперь мои руки обвиты вокруг его шеи, его тело между моих бёдер. Перила немного высоковаты, так что наши промежности не совсем на одной линии, что, наверное, хорошо, потому что я бы не хотела, чтобы он кончил в штаны…

Насмешливый звук вырывает меня из задумчивости, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть Тристана Вандербильта, стоящего в дверном проёме. Он наблюдает за нами своим холодным серым взглядом, расчётливым и отстранённым. Когда я смотрю на него, моё дыхание становится коротким, резким, прерывистым, я замечаю тени, мелькающие в его глазах. Его челюсть сжимается, когда он засовывает пальцы в передние карманы своих чёрных брюк и пристально смотрит на нас двоих.

Крид хмурится, стаскивая меня от перил и ставя на ноги.

— Тебя что, блядь, не научили стучаться? — Крид огрызается, и я так… взволнована и сбита с толку, что ничего не делаю, только стою и смотрю на них двоих. — Или ты считаешь, что тебе принадлежит весь мир, так почему бы не ввалиться в чужой дом без приглашения?

— Твоя сестра впустила меня, ты, бесполезный ленивец, — рычит Тристан в ответ, его волосы цвета воронова крыла отливают синевой на солнце. Он делает шаг вперёд, и я, спотыкаясь, отступаю, снова натыкаясь спиной на перила. Я не привыкла видеть Тристана Вандербильта в майках, шортах или сандалиях. Это… умопомрачительно.

— Мм-м. — Этот звук вырывается у Крида в виде ворчания, когда он проводит пальцами по волосам. — Это не было тем вопросом, который меня интересовал: почему ты вообще думаешь, что мы хотим, чтобы ты был здесь? — он остаётся на месте, частично передо мной, и бросает на меня пронзительные взгляды. Тристан опускает взгляд на промежность Крида с жестокой ухмылкой, а затем обращает своё внимание на меня.

— Я не собираюсь возвращаться в академию с разрушенной социальной иерархией. — Тристан подходит, чтобы встать передо мной, на самом деле слишком близко для соблюдения приличий. Я поднимаю глаза к его серым глазам. Сейчас они такие тёмные, что в них больше древесного угля, чем серебра. Он оглядывается через плечо, когда Крид поворачивается к нам лицом. — И я не позволю Харпер занять трон.

— Что ты предлагаешь делать? — Крид напрягается, наблюдая за моим общением с Тристаном.

— Уничтожим Голубокровных и воссоздадим наш собственный двор с нуля. — Тристан оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и у меня перехватывает дыхание. Они вдвоём разговаривают так, словно восстанавливают средневековый двор, полный рыцарей, членов королевской семьи и придворных.

В каком-то смысле, я думаю, так оно и есть.

— Ты уничтожишь Голубокровных? — спрашиваю я, моё сердце бешено колотится, когда Тристан внимательно изучает меня, задерживая на моих припухших губах долгий, томительный взгляд. Он снова поднимает на меня взгляд, и я задаюсь вопросом, возможно ли было бы проскользнуть мимо него и увеличить дистанцию между нами.

В Роял Поинт он заступился за меня перед Харпер. Он разорвал свою помолвку. За это он получит по заслугам от своего отца.

— Разве ты уже не делала этого? — спрашивает он, поднимая руки вверх и обхватывая пальцами мои плечи. Его прикосновение обжигает меня, а я итак уже вся горю из-за Крида. «Это отстой, — я думаю, — но это потрясающе». Это приятно, но и больно. — Единственное отличие на этот раз в том, что у тебя будет наша помощь. — Жестокий разрез рта Тристана изгибается в лёгкой улыбке. — Теперь, когда мы разозлили Харпер до убийственного уровня, ты узнашеь всю правду.

— О чём? — я задыхаюсь, но затем Тристан прижимается губами к моим губам, целуя меня так сильно и быстро, что у меня безумно кружится голова, я теряюсь в его крепких объятиях. Каждое место, к которому он прикасается, обжигает меня. Горит так жарко и ярко, что я вижу вспышки звёзд у себя перед глазами, и у меня слабеют колени. Он отстраняется так быстро, что я остаюсь задыхаться, а Крид стоит прямо передо мной, как будто он мог бы наброситься на Тристана, если бы смог его поймать.

— Одевайся, и мы прогуляемся все вместе. Нам нужно выступить единым фронтом. — Тристан бросается к двери, а Крид проклинает его и отшвыривает за спину.

— Кому это всем? — Крид растягивает слова, прищуривая глаза, когда я делаю шаг вперёд, пытаясь унять учащённое биение своего сердца и понять, что, чёрт возьми, только что здесь произошло, или что происходит с этими парнями.

— Я, ты, Зейд, Майрон, Миранда, Эндрю… — Тристан начинает, а затем замолкает, как будто остальные его слова причиняют боль. — Зак, Виндзор, Лиззи… и Марни. — Он оглядывается на меня, и мои глаза расширяются.

Не то чтобы меня всё это волновало, но… Тристан хочет, чтобы я гуляла с Голубокровными? Это значительное политическое заявление.

Тристан отворачивается и засовывает пальцы в карманы, направляясь в коридор и проносясь мимо Миранды так, словно её вообще не существует. В этом нет ничего удивительного. Вот так он и живёт большую часть своей жизни, игнорируя людей, если только не издевается над ними или не трахается с ними. Я сильно хмурюсь, и мои ноздри раздуваются. Мой желудок скручивается в странные узлы, и мне приходится закрыть глаза и дышать сквозь прилив странных эмоций.

Когда я снова открываю глаза, Тристан уже давно спустился по лестнице, а Миранда смотрит на меня, вопросительно приподняв брови.

— Он рассказал тебе о плане? — начинает она, а я просто смотрю на неё.

— Не совсем, — отвечаю я напряжённым голосом. Крид подходит, чтобы встать рядом со мной, и, клянусь богом, я чувствую на себе его взгляд. Подняв на него взгляд, я вижу, что его льдисто-голубые глаза потемнели от вожделения, как сапфиры в глубоком синем море.

— Он даже может прерывать нас, когда ему вздумается, разве не так? Стоит ли удивляться, что я так чертовски сильно его ненавижу? — Крид вздыхает и поднимает глаза к потолку. За последние два года мы провели вместе приличное количество времени, но… ничто из этого не казалось таким реальным, как это. Впервые в жизни мне кажется, что, возможно, я вижу частичку настоящего Крида… эм, каким-бы-там-ни-было-его-второе-имя, Кэбота.