На зависть Идолам

— Не могу поверить, что ты позволяешь маме отослать меня, — растягивает он слова, как будто уже наполовину спит. Сейчас его глаза закрыты, длинные светлые ресницы лежат на щеках.

— О, пожалуйста, — фыркает Миранда, преувеличенно закатывая глаза. — Ты будешь в десяти минутах ходьбы отсюда, в особняке рок-звезды, со всеми возможными удобствами. К тому же, ты будешь жить со своим лучшим другом, так что не вешай мне лапшу на уши.

— Зейд не мой лучший друг, — рычит Крид, как спящий кот, которого слишком долго гладили только с одной стороны. Он не замахнётся на вас — слишком ленив и устал для этого, — но предупреждение налицо. — Едва ли нас можно назвать друзьями.

— Верно. Точно так же, как ты и Тристан. Вы все знаете друг друга целую вечность, но вы вовсе не друзья.

— Мы с Тристаном никогда не были друзьями, — огрызается Крид, но по-прежнему не встаёт со своего места на нагретом солнцем песке. — Зейд, по крайней мере, терпим.

— Приятно слышать, — произносит Зейд, появляясь позади нас и заставляя меня подпрыгнуть. Вау. Должно быть, у меня сдают нервы, потому что я единственная, кто кажется такой… взволнованной. Мой татуированный, проколотый маленький друг — рок-звезда протискивается между моим полотенцем и полотенцем Миранды, переступая через корзину для пикника, а затем поворачивается к нам лицом.

Он великолепен без рубашки, его тату переливаются на ярком солнце. Его чёрные шорты преступно низко сидят на бёдрах, до такой степени, что я на самом деле беспокоюсь, что они могут упасть к его ногам, и я смогу увидеть… Я имею в виду, мне придётся увидеть его член.

— Мне нравится твоё платье, Марни, — говорит он, но, несмотря на то, что он улыбается и пытается быть игривым, в его словах есть резкость, нотка стыда, которую я одновременно ценю и хотела бы стереть. — Великолепна, как и обычно. — Зейд присаживается на корточки, его мускулистые ноги привлекают моё внимание. Его бёдра выглядят твёрдыми, как камни, и на внутренней стороне одного из них есть татуировка, которая привлекает моё внимание.

Я заставляю себя снова посмотреть ему в лицо.

— Спасибо, — шепчу я, когда Миранда усмехается.

— Вау, заставить девушку почувствовать себя уродиной, почему бы и нет? — говорит она, и Зейд отвлекает своё внимание от меня, чтобы посмотреть на Миранду.

— Нет, ты тоже очень сексуальна, — отвечает он, заставляя себя улыбнуться. — Ты просто, знаешь ли, играешь за другую команду.

— Значит, девушка достойна твоих комплиментов только в том случае, если она та, с кем ты мог бы заняться сексом? — спрашивает она, приподнимая светлую бровь. У Зейда отвисает челюсть, когда она встряхивает волосами (да, получается всё ещё ужасно), а затем лезет в корзину, чтобы предложить ему кока-колу. Он берёт её, а затем поднимает в её направлении в знак приветствия.

— Хорошо сказано, Миранда. Ты отчитала меня.

— Подожди, — начинаю я и затем делаю паузу. — Что ты имеешь в виду, мог бы заняться сексом?

Они оба игнорируют меня.

— Итак, сегодня довольно расслабленный день, но завтра будет огромный костёр на довольно нейтральной территории, дальше по дороге, у Майрона. — Зейд откидывается на песок и вытягивает руку, чтобы скрутить пряди своих волос цвета морской волны в маленькие колоски. — Хотя Харпер идиотка, если думает, что преданность Майрона разделена; в первую очередь он лучший друг Тристана.

— У Тристана есть лучший друг? — спрашиваю я, глупо моргая. По какой-то причине это никогда по-настоящему не приходило мне в голову. Наверное, я просто думала о Криде и Зейде как о его лучших друзьях? Хотя, учитывая только что состоявшийся у нас разговор, это не совсем так. Майрон Тэлбот — единственный из Голубой Крови — не считая парней из Идолов, конечно, — кто не был замешан в моём… гм, похищении и попытке изнасилования. Краска отхлынула от моего лица, и я прижала пальцы к груди, думая обо всех ужасных вещах, которые могли случиться со мной на озере Тахо.

— Майрон, ага, — говорит Зейд, стряхивая песок татуированным пальцем. — Он сукин сын. Он почти не разговаривает, но он всегда рядом, чтобы выполнять грязную работу Тристана. — Зейд переводит на меня изумрудные глаза, и у меня перехватывает дыхание. Я вдруг ловлю себя на том, что мне до боли хочется дотронуться до его лица, притянуть его ближе и прижаться губами к его губам. Вместо этого я обхватываю себя руками и сжимаю. — Честно говоря, я очень удивлён, что он никогда не натравливал Майрона на тебя. — Зейд выдыхает и протягивает руку с песчаными пальцами, чтобы убрать волосы со лба.

— Слишком жестокий, — произносит Крид, всё ещё не открывая глаз. — Майрон был бы перебором для Марни.

— О, что ж, — говорю я, чувствуя, как раздражение расползается по моей коже, словно полчище зудящих насекомых, — приятно знать, как много нюансов существует, когда дело доходит до издевательств. Читать личные мысли девушки вслух шумной толпе — это нормально, но Майрон Тэлбот, это уже слишком.

Крид не обращает внимания на мой комментарий, но Зейд съёживается.

— Майрон… позже поймёшь. — Зейд скрещивает ноги и наклоняется вперёд, упираясь локтями в колени.

— Как я пойму? — спрашиваю я, и моё сердце пропускает несколько ударов. Глаза Зейда такие красивые на солнце, как драгоценные камни. А его татуировки… чертовски круто видеть их обнажёнными в жёлтом послеполуденном свете. Я думала, что этот парень был красив в своей мятой академической форме. Здесь, вне академии, он просто… захватывает дух.

Зейд поднимает взгляд на меня, а затем переводит его на Крида. Я прослеживаю за его взглядом и вижу близнеца Миранды с открытыми глазами, пристально смотрящего на лицо своего друга.

— В Бёрберри идёт гражданская война, — отвечает Зейд на последнем выдохе, — и это мы против девочек. Тристан, по какой-то причине, воздержался от того, чтобы натравить на тебя Майрона. — Он встречается со мной взглядом, и я чувствую, как у меня сжимается горло. — Но он не сделает такого же исключения для Харпер.

Глава 3

На следующий день я разбираю свою одежду и пытаюсь определиться с нарядом для вечеринки, когда раздаётся стук в мою дверь. Недолго думая, я сразу открываю её, а там Крид, привалившийся к стене, как будто он слишком избалован и царственен, чтобы стоять прямо.

Он улыбается мне, и это самая высокомерная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни. На ум приходит цитата из Уильяма Шекспира: «Каким наглым он стал в последнее время, каким гордым, каким безапелляционным». Да, это Крид Кэбот в двух словах.

— Можно мне войти? — спрашивает он, и я пожимаю плечами. Он отталкивается от стены и неторопливо входит на своих длинных ногах. Я так привыкла видеть его в форме академии, что почти сбита с толку, когда вижу его одетым в светлые джинсы, белую футболку и шлёпанцы. Крид подходит к открытым французским дверям и выходит наружу, положив предплечья на перила. Он смотрит на океан бледно-голубыми глазами, обращая своё внимание на меня, когда я выхожу вслед за ним.

Мы одни, в спальне, и мы… ну, мы не ссоримся. Я не думаю, что он будет надо мной издеваться. Может быть, мне удастся вытянуть из него хоть немного правды?

Я открываю рот, чтобы задать несколько вопросов, которые не давали мне покоя, но Крид заговаривает первым.

— Насчёт того случая в джакузи, — начинает он, и, клянусь богом, я чуть глупо не переваливаюсь через перила на зелёную лужайку под нами. Крид выпрямляется и поворачивается ко мне, кладя руки по обе стороны от меня и хватаясь за перила. Теперь я зажата в его объятиях и смотрю ему в глаза. Жар пронизывает меня насквозь, поглощая все логические мысли, которые у меня когда-либо были. Сейчас всё, что я могу чувствовать, — это настойчивую, чужеродную пульсацию между моих бёдер и то, как мои соски заострились под сарафаном. На мне нет лифчика, и я предчувствую, что он должен это заметить. — Обычно я так быстро не кончаю. — Он поднимает руку, чтобы убрать волосы с моего лба, а затем наклоняется так близко, что наши губы почти соприкасаются.