Страница 134 из 237
Энвер-паша поначалу находился в Эрзеруме: по сообщениям русской разведки он собирался войти после победы в Карс и провозгласить себя гази, то есть победителем111. Турецкая пропаганда напрягала усилия для того, чтобы вызвать восстание против России. Одна из прокламаций сообщала народам Кавказа о том, что 100 тыс. аскеров перешли русскую границу, и призывала: «Мусульмане! Из гранитных гор Кавказа слышна хвала Аллаху и героизму мусульманских войск. Привет тебе, мусульманский народ
Кавказа, от имени наместника великого пророка Магомеда Халифа. Ныне он призывает тебя к священной войне… Мусульмане-кавказцы! Теперь вы должны, как и прочие мусульмане, восстать против врагов нашей веры и крови – русских и объявить им священную войну… наступило время гонения на нашу веру, шариат и Коран. Сплотитесь и вооружайтесь ружьями и кинжалами против врага Корана и именем священной войны изгоните его из пределов нашей Родины, всячески препятствуйте прибывающим на помощь русским войскам из России; разрушайте железные дороги, мосты, телеграфы и телефоны; организуйтесь, нападайте на врага и преследуйте его. Слушайтесь прибывших из Турции организаторов, указывайте им дороги и слушайте их, ибо они ваши кровные братья»112.
Убедившись в удачном начале операции, турецкий военный министр принял решение лично возглавить армию. 16 (29) декабря к Сарыкамышу подошел свежий 10-й турецкий армейский корпус. Утром того же дня Энвер-паша повел решительное наступление на город всеми силами, поставив во главе атаки 10-й корпус113. Поначалу она имела успех: днем турки уже прочно перерезали дороги на Карс, Сарыкамыш был окружен, но только на несколько часов – к трем часам дня противник был выбит с позиций, ведущих в русский тыл114. 16 (29) декабря, в тот день, когда происходили эти трагические события, в собственноручном и последнем своем приказе № 51 А. З. Мышлаевский поручил командование Сарыкамышским отрядом Г Э. Берхману. Пожалуй, ликвидация двоевластия в окруженной группировке, судьбу которой решали если не минуты, то считаные часы, была его единственным правильным решением, принятым за время всей Сарыкамышской операции.
При этом он по-прежнему упорно предлагал Г. Э. Берхману невыполнимые решения: «Ввиду прорыва турок у Новоселима и создавшегося положения у Карса предлагаю Вам вступить в командование войсками первого Кавказского и Сводного корпусов. Совместно с генералом Юденичем, который останется у Вас, Вы должны разбить турок у Сарыкамыша и открыть себе выход на Карс вдоль железной дороги, а при невозможности – на Каракурт и даже по обходным путям в направлении к Карсу, уничтожая турок, которые перебросились с ольтинского направления на пути между Сарыкамышем и Карсом. Для облегчения Вашего движения можно уничтожить часть Ваших обозов и бросить лишние тяжести. В случае недостатка продовольствия широко пользуйтесь местными средствами. Сам я переезжаю в Александрополь, чтобы принять дальнейшие меры». Связь ввиду создавшейся ситуации предлагалось держать летучей почтой, и это было единственное предложение, реализация которого была возможна и не угрожала гибелью русским войскам115.
Совершенно непонятно, как и где эта группировка нашла бы «местные средства» для продовольствия, неясно и то, как и куда она смогла бы отойти, в то время как турки постоянно наседали на русские позиции уже в самом Сарыкамыше. В городе до вечера шел исключительно упорный бой, во многих местах переходивший в штыковые атаки. Противник овладел казармами 156-го Елисаветпольского полка и вокзалом. Победа была вырвана у турок буквально в последний момент, в двух шагах от успеха. Вечером М. А. Пржевальский бросил в бой свой последний резерв – две сотни пластунов. Их ночная контратака на несколько дней остановила натиск турок. Турецкий штурм был отбит, противник выбит из города и из здания вокзала. Лишь полтора батальона турок по-прежнему удерживали казармы елисаветпольцев. Успех позволил оборонявшимся провести перегруппировку и усилить оборону116.
17 (30) декабря на позициях под городом было относительно спокойно117. В этот день войска гарнизона приступили к зачистке от турок саклей, находившихся на высотах у города. Эти каменные здания были прекрасно приспособлены к обороне и фактически превращены в маленькие крепости. Одну из них пришлось взорвать с помощью минной галереи, весь ее гарнизон погиб, после чего оставшийся пункт обороны немедленно прекратил сопротивление: три старших, семь младших офицеров и 300 солдат во главе с командиром полка сдались в плен. Одновременно блокированные в казармах Елисаветпольского полка турки вынуждены были сложить оружие. Эта неудача была компенсирована ими успехом на другом направлении. 17 (30) декабря 1-я Константинопольская дивизия противника оттеснила 3-ю пластунскую Кубанскую бригаду и двумя полками захватила Ардаган, который туркам удавалось удерживать за собой в течение пяти дней118.
18 (31) декабря войска Кавказской армии начали фланговое движение против группировки Энвера-паши, а она вновь атаковала город. Гарнизон отбил три штурма, под вечер в резерве М. А. Пржевальского остался только один взвод, но больше атак не последовало119. Сражение еще не было выиграно ни одной из сторон. В это время русская Ставка опасалась, что турки начнут переброску сил из Фракии и Константинополя на Кавказский фронт. Именно тогда великий князь Николай Николаевич (младший) в разговоре с Дж. Генбери-Вилльямсом высказал просьбу о союзнической военно-морской демонстрации против Турции, чтобы облегчить положение русского Кавказского фронта. Эта мера, по словам главнокомандующего, облегчила бы положение русских войск, не имеющих резервов, которые были взяты командованием на австро-германский фронт120.
Неудивительно, что 18 (31) декабря Ставка опасалась поражения в первом же сражении в Закавказье. Верховный главнокомандующий хотел уже только компенсировать моральные потери. «Эту моральную сторону следует иметь в виду нашим союзникам, – писал об этом разговоре министра иностранных дел его представитель в Барановичах. – Если они с этим согласны, то желательно их воздействие на Турцию в наиболее уязвимых и чувствительных ее местах. У Турции таких мест много, где воздействие на нее может компенсировать успехи на Кавказе, даже забыть о ее успехах, обратив подъем духа в панику»121. При этом, обращаясь и к Г. Китченеру, и Ж. Жоффру, великий князь счел необходимым добавить, что «мы ничего у союзников и ни о чем не просим; хотим их успокоить насчет наших дальнейших военных действий»122.
18 (31) декабря Дж. Генбери-Вилльямс был командирован в Петроград вместе с главой дипломатической части Ставки князем Н. А. Кудашевым для переговоров с С. Д. Сазоновым и послами Антанты. Самым решительным способом оказать помощь России в Ставке считали прорыв Дарданелл. Моряки с самого начала сомневались в том, что союзники пойдут на такую сложную операцию ради чужих интересов, но заявили о своей готовности поделиться с ними информацией по Проливам123. Выбора не было – в этот день Николай Николаевич (младший) предельно точно и ясно ответил на очередной запрос С. Д. Сазонова: «Одни мы захватить Проливы не можем ни под каким видом»124. Николай Николаевич еще не имел последних новостей из Закавказья. Связь поддерживалась только с Тифлисом и Карсом. От А. З. Мышлаевского приходили маловразумительные сообщения, вроде официального: «В районе Сарыкамыша бои продолжаются»125.
Дело в том, что еще 12 (25) декабря одним из первых турецких снарядов была разрушена единственная в Сарыкамышской группе радиостанция, а 14 (27) декабря турки перерезали и телеграфную линию, соединявшую город с Тифлисом. Только 18 (31) декабря радиостанция была исправлена и связь с Тифлисом восстановлена. В этот день Сарыкамыш еще штурмовали войска Энвера-паши, и только к вечеру русская оборона стала окончательно стабильной и уверенной126. Наступление турецкой армии было отмечено массовым грабежом и насилиями над христианским населением – русскими, греками, армянами и грузинами127. Отсутствие связи с Сарыкамышем и взятие турками Ардагана ставило под вопрос безопасность Тифлиса. В случае победы противника дорога на административный центр Кавказа и Закавказья была бы открыта. Приехавший сюда А. З. Мышлаевский 16 (29) декабря начал эвакуацию семей служащих, архивов и ценностей128.