Страница 131 из 237
В случае успеха турок у Сарыкамыша возможности компенсировать поражение в ближайшей перспективе у русского командования не было. Под угрозой падения оказывался Карс – оплот русского могущества в регионе28. Падение этой крепости открывало бы дорогу в Закавказье для турецкой армии. Энвер-паша мечтал о походе на Каспий, строил планы о выходе к Поволжью, мобилизации сил мусульманских народов для дальнейшего движения на Афганистан и Индию29, и для этого были определенные основания. В Персии у турок были сторонники еще со времен революции. Что касается Кабула, то еще в начале Первой Балканской войны эмир Хабибулла-хан обещал поддержку султану и заявил, что Османскую империю и Афганистан объединяют интересы и враги30.
Уже в конце 1914 – начале 1915 г. русскому командованию пришлось учитывать возможность обострения ситуации в Персии, где турецкие и германские агенты развернули весьма успешную пропаганду «священной войны» против России и Англии (особенно среди курдов, в районе озера Урмия, то есть в зоне русского влияния), пользуясь сочувствием, а иногда и прямой поддержкой местной жандармерии, находившейся в значительной степени под контролем шведских офицеров-инструкторов31. Увеличение количества немцев и турок в Персии было заметно, они быстро распространяли свое влияние на полудикие племена пограничья, не особенно церемонясь в средствах. Особенно удачной по действенности находкой стали слухи о том, что германский кайзер принял ислам32. Твердо полагаться власти могли только на Персидскую казачью бригаду, действовавшую под командой русского генерала и русских инструкторов. В 1911 г. в Персии появилась новая сила – жандармерия, которую тренировали шведские инструкторы, с момента своего создания она стала гораздо большей силой, чем казачья бригада. Уже в 1911 г. насчитывалось 5700 рядовых жандармов. Кроме того, штат инструкторов из Скандинавии (34 человека) превышал число русских офицеров (не более 10 человек). В результате резко ослабла роль той силы, которая традиционно была проводником русского влияния в стране33.
Казачья бригада, находившаяся под русским командованием, по сравнению с жандармами в 1914 г. была относительно невелика (1,2 тыс. сабель), к тому же почти полностью задействована для охраны шахского двора и 450 км дороги Энзели – Решт – Казвин – Тегеран. Это шоссе, построенное русскими инженерами, в 1914 г. было главной транспортной артерией, связывавшей столицу Персии с Россией34. К июлю 1914 г. шведы создали 11 жандармских полков, примерно по 1 тыс. человек в каждом, расположенных в разных городах и провинциях Персии. Столичная полиция и жандармерия также находились в руках шведов. Жандармы и полицейские были хорошо обучены и вооружены35. С конца 1914 г. инструкторский кадр этих частей получил еще один источник пополнения – за счет бежавших из русского плена австрийцев и турок36.
С началом войны задачи по охране дорог, государственных учреждений и русского имущества стали гораздо более сложными, роль Персидской казачьей бригады для их решения резко возросла37. Большие опасения вызывали и шахсеваны: 45 кочевых племен на юге провинции Азербайджан практически не подчинялись Тегерану и в 1911–1912 гг. доставили немало забот русским властям, дело часто доходило и до нападений на пограничные посты и селения38. В сентябре 1912 г. глава шахсеванов Баграм-хан сдался русским войскам под Ардебилем и поклялся, что больше не будет воевать против них. Следует отметить, что большая часть кочевников в 1914–1915 гг. выполнила это обещание39. Накануне начала войны уверенности в этом, разумеется, не было. Русский контроль над Персией был явно незначителен и не гарантировал порядка и безопасности на фланге Кавказской армии в случае войны с Турцией.
По данным, полученным в Ставке на 12–13 (25–26) декабря 1914 г., наиболее крупные силы турецкой армии были сгруппированы: в районе Константинополя и Босфора – 1-я армия в составе двух корпусов (70 тыс. человек); в районе Адрианополя и Дарданелл – 2-я армия в составе четырех корпусов (130 тыс. человек); на сарыкамышском направлении – 3-я армия в составе трех корпусов и одной дивизии (до 150 тыс. человек); в Сирии – 4-я армия в составе двух армейских, одного запасного корпусов и одной дивизии (до 115 тыс. человек); в Аравии и Месопотамии – еще два корпуса40. Это расположение полностью соответствовало плану турецкой мобилизации, составленному Ф. Бронсартом фон Шеллендорфом, считавшим необходимым удержание центра стратегической тяжести Турции – Константинополя любой ценой41. В этой обстановке началась Сарыкамышская операция.
Ей предшествовала демонстрация в Аджарии, где в ноябре туркам удалось занять часть Батумской области42. Еще в октябре 1914 г. русская разведка докладывала о том, что турецкое правительство начало собирать отряды добровольцев для вторжения в Аджарию, для чего местная администрация пошла даже на освобождение годных к службе арестантов. Они вооружались и включались в «шайку Аслан-бека Абашидзе» – представителя местного владельческого рода43. Этим донесениям не поверили, поскольку губернская администрация была полностью уверена в лояльности местного населения, остававшегося спокойным даже в смутные годы первой русской революции44. Большую часть населения Зачорохского края составляли аджарцы (около 80 тыс.), лазы (около 5 тыс.), весьма значительным был и процент турок. Основная часть аджарцев и лазов проживала и в пограничных районах Турции – это были потомки тех, кто покинул Батумскую область после перехода ее в руки русских45.
В предвоенный период штаб Кавказского округа не ожидал наступления противника со стороны суши46. Наиболее возможным вариантом действий турок считалась высадка десанта с целью овладения Батумом. Город прикрывала крепость, но его исключительно пестрое население вызывало опасения. В 30-тысячном городе жили 28,9 % грузин и мингрелов, 22 % русских, 14,3 % греков, 13,5 % армян, 5 % евреев, 6,5 % остальных народностей. При этом треть населения города была представлена иностранными подданными, из них 7 тыс. человек имели подданство Турции, 2 тыс. – Греции, 640 – Персии и около 250 – остальных стран47. 1 (14) ноября сконцентрированные на русской границе отряды численностью до 5 тыс. человек начали вторжение в Аджарию48.
Лояльность местного населения не вызывала сомнений у русских военных властей49, тем не менее оно восстало. Жители пограничных районов традиционно промышляли контрабандой: они формировали многочисленные вооруженные турками банды, служили проводниками для отрядов вторжения, перевозили грузы и прочее. Следует отметить, что основной целью восставших стал грабеж городов и поселка горнопромышленной компании50. В результате небольшой пограничный отряд – взвод пехоты и сотня пограничников – вынужден был отступить на Ардаган. Остальные войска отошли за реку Чорох, от которой их пытались отрезать башибузуки. С помощью восставших турки и отряд Аслан-бека Абашидзе поставили на короткое время под контроль часть Верхней Аджарии, сожгли медеплавильный Дзансульский завод и ограбили поселок при нем51.
Развить этот успех они не сумели, поскольку отряды лазов и аджарцев, в высшей степени эффективно действовавших в лесисто-горной местности, не могли быть использованы для атаки на Михайловскую крепость.
Оправдался предвоенный прогноз: пока эта позиция находилась в наших руках, она обеспечивала контроль (или возможность его восстановления) над Черноморским побережьем Закавказья52. Действия противника были столь неожиданны, что русское командование поначалу не смогло определить с точностью масштаб вторжения. Оно было убеждено лишь в том, что он значителен53. Уже 20 ноября (3 декабря) 1914 г. было принято решение перебросить подкрепления из Ардагана и Батума для скорейшего умиротворения Чорохского края54. Практически одновременно с Аджарией турки активизировались и на ванском направлении, где с середины ноября они попытались перейти в наступление55.