Выживший : С нуля

Я поразмыслил над словами «на вес золота» и спросил, переведя тему:

— Что еще сейчас ценится?

— Люди, прежде всего. Специалисты. Ученые. Люди с руками. Оружейники. Шахтеры. Все ценятся.

— А из вещей? Чем можно торговать? Мы бы тоже были не против наладить связи.

— У вас еще кто-то есть? — уточнил Ижерон.

— Нас только двое.

— Тогда забудьте. Просто забудьте и занимайтесь своими делами. Было бы вас человек десять — да, тогда понимаю. А пока что…

Я сделал еще одну пометку в тетради. Не меньше десяти жителей, чтобы начать торговлю. А потом пролистнул несколько страниц и увидел блок со множеством маленьких меток.

Вероятно, это достижения, которые я получал. Да, за все, что я делал в первый раз. За веревки, стирку, первую находку. Я даже в голос фыркнул, когда прочитал, что за победу над дикой собакой дается достижение «спаситель горожан». При чем тут горожане, если дикая собака вообще не появлялась в городе.

Торговец обернулся и увидел у меня в руках тетрадь:

— Дневник? Заметки нужно вести, иначе потеряешься в делах.

Он и сам не понял, какую важную тему подсказал мне.

— А как здесь обстоят дела с деньгами?

— Здесь? — переспросил Ижерон Кантийский. — А ты не отсюда разве?

— Мой друг, — вставил Аврон свои пять копеек, — потерял память. Вероятно, упал с дерева, пока жил в лесу с Отшельником, — добавил он сразу же, чтобы связать мою ложь с его.

— Сочувствую. Хотя нет. Поздравляю! Значит, твоя голова избавилась от проблем, которые не хотели уходить иным образом. И ты хочешь снова забить ее очередной порцией информации?

— Да, хочу, — подтвердил я, не заметив иронии. — Но это важно для меня. Если мы строимся и взаимодействуем с другими деревнями, вероятно, деньги пригодятся.

— Сомневаюсь, что они у вас будут, ребятки, — покачал головой Ижерон. — Деньги сейчас есть только в крупных деревнях. А в мелких — бартер. И ничего больше. Я привезу дрова. Обменяю их на шкуры, скорее всего. Наверняка успели забить корову или поросенка. Двинусь дальше, проведу обмен еще разок, а там уже и до денег доберусь, бить может. Поближе к Пакшену. В Мордин меня не пускают.

— Но все же! — продолжал настаивать я. — Я вообще не помню, как выглядят деньги.

— Может, ты их и не держал никогда?

— У него есть оценка параметров! Он точно знал, какие тут деньги, — опять вступился за меня Аврон. Знал бы он… Хотя я и сам не знаю…

— А, из высших, значит, прошу прощения. В нашей денежной системе нет ничего сложного, пока не добираешься до денег в обращении. До обращения или при правильном отношении к деньгам, они выглядят вот так, — сунув руку во внутренний карман плаща, Ижерон вытащил оттуда несколько медных кругляшков, местами даже позеленевших. На каждой монете красовался профиль. Номинала не было. — Поговаривают, что когда-то давно такая монета могла стоить по-разному, а числа на ней указывали ее стоимость. Но по мне — странно, что одна и та же монета равной массы стоит по-разному. Дикари прошлого так часто делали.

— Деньги только медные? — спросил я.

— Серебряные и золотые. Каждая соотносится как один к десяти, то есть, за одну серебряную монету дадут десять медных. А за одну золотую — десять серебряных. Или сто медных. Все просто. Курс фиксированный.

— Голова пухнет, хотя понимаю, что все просто.

— Это еще просто, — фыркнул торговец. — А если нужна сдача? Дают серебряный, а цена — два медяка?

— Сдать восемь медяков?

— Верно, но что делать, если их нет? — продолжал Ижерон. И тогда я почувствовал подвох в его словах.

— Монета рубится?

— Точно! Смотрите, точно десять секторов.

— А…

— Медяки тоже так делятся. У всех торговцев есть щипчики. С их помощью мы выкусываем нужные доли. По количеству секторов потом все считается. Что с тобой? Бавлер!

— Голова… — я почувствовал, что совсем поплыл от обилия новой информации, и потому предпочел опуститься на прикрытые дрова.

Ослики мерно ступали вперед. Тележка вздрагивала, но меня не укачивало. Всю дорогу до самого моста я пытался понять, как люди вообще до сих по остались в живых в этом мире!

Глава 55

Странные странности и немного больше

О том, что я вообще не понимаю, я предпочитал не спрашивать у торговца, но, убедившись, что он знает достаточно, порасспрашивал его про города — Аврону эта тема тоже показалась интересной, учитывая, что в городах он ни разу не был.

Ослики были куда более медлительные, чем лошади, на мой взгляд, но Ижерон убедил меня в обратном:

— Тяговитые. Лошади, если их нагрузить, идут гораздо медленнее, а вот ослы — настоящие вьючные животные. Идеально справляются с нагрузкой. Вот посади на тележку еще пару человек — все равно вытянут.

Я не стал спорить, а только лишь вздохнул, покачав головой. Разницу между лошадьми и ослами мне еще знать надо, как же…

— Послушай, парень… Бавлер! — вдруг обернулся на меня Ижерон и посмотрел на мою одежду. — А у тебя на груди какая-то надпись? Я ни разу не видел такой рубахи!

— Надпись? — я опустил голову, упершись подбородком в грудь, но не увидел с такого ракурса ровным счетом ничего.

— Сними, — посоветовал Аврон.

Я стащил футболку, которую торговец грубовато назвал «рубахой». Ну, да, пожалуй, ее стоит постирать еще раз. Или вообще сменить на что-то другое. Но другой одежды у меня как раз и нет.

А насчет надписи торговец оказался прав. Большие буквы, уже прилично заляпанные грязью настолько, что сложно даже прочесть их. Я попробовал.

— Моско… а дальше не знаю, — я скривился, пытаясь рассмотреть, что же там написано, однако последняя буква мне никак не давалась. Наверно, другой язык.

— Может, другой язык? Может, ты все-таки не отсюда и потом так мало знаешь? — предположил Аврон.

— Ага, еще шпионом меня назови, — саркастически ответил я.

— Нет, ты что! — воскликнул паренек. — Ты не можешь быть шпионом! Они действуют иначе!

— О, так ты знаешь, как они работают? — удивился Ижерон и даже подстегнул осликов сильнее прежнего.

— Ну, они ходят по городам и деревням, собирают информацию. Но Бавлер вообще там не был. Он даже не знает, как мы строим дома!

— Я вот, например, тоже не могу тебе сказать, Аврон, как в твоей деревне строят дома, — ответил торговец. — Все почему? Мне это неважно. Хотя нет, важно. Если я буду привозить дрова в деревни, вокруг которых сплошной лес — я разорюсь.

— Разве около твоей деревни вообще нет леса? — я решил перевести тему. Как эти ребята скачут с одного на другое, можно вообще дойти и до разумных мыслей о том, что я правда шпион.

— Так все вырубили давным-давно, еще когда первые войны между городами начались, — ответил торговец. — А дело то было… ох, уж и не помню сколько лет тому назад. Но на костры, стрелы, укрепления, новые дома после того, как старые горели факелами — спустили почти весь лес в округе.

— А за реку не пошли?

— Не пошли, потому что сил не хватало на такие масштабные действия с самого начала, — ответил мне Ижерон и сбросил плащ назад. Попытки устроить дождь у погоды не задались. — И хорошо, что солнце, — глядя на небо, добавил торговец. — Если будет ливень, река разольется. И не факт, что мы сможем ее пересечь.

— Мне говорили, что река и так очень большая.

— В том месте, куда мы идем, она широкая, но мелкая. Если идет сильный дождь, она поднимается на полметра, если не выше. Не каждый с течением может бороться.

— Но мост же есть?

— Есть, только его затопит, если река вздуется, — продолжал Ижерон. — В июле это происходит регулярно, в апреле через реку вообще нельзя перейти, так что вот никто и не рискнул на маневры по эту сторону. Да и резон? Все города стоят дальше. На реке даже деревни никто не ставит, потому что Нируда слишком непредсказуемая. Как и весь наш мир, — философски заключил Ижерон и, вновь обернувшись, посмотрел на меня: — да и ты тоже. По тебе не скажешь, что ты какой-то особенный.