Поцелуй нарцисса

— Благодарю за ваше беспокойство, госпожа, но я чувствую себя хорошо, — уверяла её Латгардис и улыбнулась.

— Это замечательно, моя дорогая! Значит, мы можем побеседовать. Слышала от матушки, сколько всего выпало на вашу долю!

— Это так!

Герцогиня смотрела с любопытством.

Латгардис подумала, с чего начать свой рассказ, а потом решила промолчать. Не обязательно было знать герцогине все подробности из ее прошлого. Матушка наставница поучала ее, что она никогда и никому не должна говорить, кем была ее мать. Она должна говорить, что не помнит.

Ее мысли прервал громкий стук. В комнату вошел Теодор.

— Добрый день! Вижу, вы пришли в себя, меня это радует! Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, мой господин, хорошо! — девушка натянула одеяло повыше и ее щеки порозовели от смущения. Ко многому придётся теперь привыкнуть.

— Ну тогда вставайте, я хотел показать вам наше хозяйство и рассказать о обязанностях, — Теодор был в хорошем настроении и ему не терпелось познакомиться со своей невестой поближе. Он знал, что по этикету им не дозволено оставаться наедине, поэтому маленькая прогулка по замку была прекрасна возможность уединиться.

Но маман отрубила хитрому змею задумку.

— Успеет, — строго высказала она, указывая сыну жестом руки, чтобы он вышел из комнаты. — Пускай еще немного отдохнёт, её путь к нам был не из лёгких!

Теодор не стал спорить и кивнул головой.

— Хорошо, тогда хотя бы пусть явиться обедать, монастырская диета закончилась, — сказал Теодор и, уходя, улыбнулся Латгардис. У его светлости была такая обаятельная улыбка, что девушка не сдержалась и улыбнулась в ответ.

Роза-Альбина немного промешкалась и начала свое читанее морали.

— Как мать, я должна рассказать вам кое-что и предупредить вас, — герцогиня глубоко вздохнула. Маман должна преподать наивной девушке урок, так, чтобы она не напугалась и это не повлияло на отношения молодых. Меньше всего, герцогине хотелось бы, чтобы у детей были разногласия из-за нее. — Прислушайтесь пожалуйста дитя к тому, что я вам посоветую. Дело в том, что Теодор своенравен и поступает так, как ему заблагорассудится, он редко соглашается на уступки. Моя главная задача женить его. То, что, вы его невеста, для него еще ничего не значит, он может передумать. А еще хуже обмануть вас и разорвать помолвку. Но если мы объединим наши усилия, то сможем поженим вас. Надеюсь, вы меня поняли, дорогая?

Но по растерянному выражению лица Латгардис, маман поняла, что девушка не догадывается о чем она ей толкует.

— Простите, но я не совсем понимаю вас?

— Мой сын будет пытаться соблазнить вас еще до свадьбы, — пришлось сказать простыми словами. — Теперь вы понимаете, о чем я? Неужели наставница не рассказывала вам о таком страшном грехе, как соблазнение мужчиной?

— Да госпожа рассказывала, постоянно, теперь я догадалась, о чем вы, — Латгардис провела долгие годы в женских монастырях, кому как не ей знать, об этом. Она видела, как некоторых послушниц избивали плетью.

— Так вот, знайте! Вы имеете полное право не впускать его в ваши покои до свадьбы. И ни в коем случае, не под каким предлогом, не соглашайтесь перейти в его почивальню. Иначе он обесчестит вас и откажется жениться, так он поступал со всеми девушками, которых я выбирала ему в жены, — герцогиня встала, она достаточно просидела в этой комнате, у нее было много дел. Впрочем, как и каждый день, все женские обязанности она выполняла сама. Скоро она снимет с себя это бремя.

Латрагдис была потрясена услышанным. Неужели такой благородный мужчина, как Теодор, может пойти на столь подлый поступок? Девушке не верилось, что это правда.

— А если он попытается совершить это, применив силу? В монастыре было много сестёр, которых обесчестили не по их воле… И все-равно их тоже наказывали плетью!

— Значит, было за что, — кинула герцогиня и вышла из комнаты. — Пойдем дочь, нужно распорядиться обедом.

Эллен, которая до сих пор не выронила не слова, вдруг заговорила.

— Мой брат не поступит так с вами! — тихо произнесла она, осторожно поглядывая в сторону матери и пошла вслед за ней. — Те, все прошлые невесты моего брата сами того хотели. Но вы ведь умнее, верно?

А если он посмеет, что тогда ее ждет, снова монастырь и плеть три раза в день? — подумала Латгардис, оставшись одна.

Всё-таки она теперь его собственная невеста. Девушка была очень рада тому, что маман взяла ее под свою защиту. Что касается Эллен, она показалась ей злой тихоней, которая точно на стороне брата.

Латгардис откинула одеяло и встала. Валяться в постели ей больше не хотелось, после предложения Теодора прогуляться по замку. Она умылась в резном ушате, что стоял в углу. Вскоре пришла служанка, причесала ее, нарядила, и девушка спустилась к обеденному столу.

Повседневная одежда, которую ей выдали, была удобной: нижняя туника белого цвета, с узкими длинными рукавами, стянутыми у запястий и платье бордового цвета, длинное до самых пяток без выреза. Платье было затянуто широким кожаным поясом. Все украшения были серебряными, в том числе и обруч.

После серьезной беседы с маман Латгардис было указанно до свадьбы носить только скромные наряды, чтобы не соблазнять лишний раз мысли Теодора. Ведь только женщина несла ответственность за грех прелюбодеяния. Поэтому Латгардис стала соблюдать все, что ей советовала маман, тогда девушка еще не знала, что будет стоять меж двумя стульями.

После плотного обеда Роза-Альбина взяла на себя задачу ознакомить будущую невестку с бытом в замке, а Теодора отправила за важными людьми, с которыми нужно будет обсудить церемонию свадьбу. Маман пыталась тянуть время, пока не была назначена дата венчания, она переживала, что пара может сблизиться. Поэтому придумывала всяческие задания для Теодора, от которых не мог отказаться.

На широком кожаном ремне герцогиня носила связку ключей от амбаров и комнат. Кроме одного, от сокровищницы, он принадлежал господину крепости, Теодор носил его на ремне в кожаном мешочке.

Маман ознакомила девушку с традицией вышивания и вязания. Это то, чем Латгардис должна будет заниматься повседневно. На прогулку по хозяйству ушло пять дней, пока отсутствовал Теодор. Роза-Альбине было уже тяжело подниматься по каменным лестницам на самый верх донжона, но она делала это с радостью.

— Хозяйка обязана знать, где находятся сундуки с постелью и лежат свечи, хранятся приправы и куда можно будет размещать гостей.

Герцогиня провела невестку по всем этажам, и они побывали на кухне, в кладовой и в винном подвале, который находиться прямо под главным залом. Там же были комнаты с одним большим камином, для слуг и челяди.

Рядом с комнатой Латгардис, были покои Эллен и герцогини. На третий этаж можно было подняться по узкой винтовой лестнице, она находилась в стене и освещалась факелами. Там находились покои Теодора, затворенные большими двустворчатыми дверьми, над которыми весел череп быка. Запретные владения Его Светлости для всех женщин, даже маман нельзя было входить туда.

На четвертый этаж Роза-Альбина отправила невестку одну, ее колени не выдержали долгой прогулки по лестницам. Там Латгардис обнаружила большую детскую комнату, обставленную детской мебелью, и чердак с сундуками, где хранились постель и старая ношенная одежда. К счастью, пятый этаж был конечный и выходил на зубчатую крышу башни. Даже для молодой девушки такая прогулка по этажам огромного донжона была изнурительной.

На углу крыши находилась маленькая башенка, где спали дозорные. Там же находились оружейная для хранения луков, был голубятник и стоял горящий мангал. На шпиле развивалось синее знамя с головой единорога.

Когда обход замка закончился, Латгардис с Эллен отравились в часовню, где познакомилась с капелланом Осмундом. Пожилой мужчина был секретарем семьи и жил в домике на углу капеллы.

— Это все, что надобно знать хозяйке замка! — наконец отстала довольная герцогиня от Латгардис. — Пока вы свободные!