Страница 18 из 98
— Да я все поняла, Вера Евгеньевна, и потому не смею вас задерживать, — загасив окурок в пепельнице, ответила Пшеничная.
Вера растерянно смотрела на нее.
— Я… А… я?..
— Вас интересует, будем ли мы по-прежнему издавать ваши детективы?.. — помогла Милена Астровой. — Что ж, пока могу сказать, что будем. Я не хочу сразу разрывать отношения с авторами, которые работали у отца. Но сумма гонорара будет пересмотрена в сторону уменьшения, конечно. А потом посмотрим. Так что, — она улыбнулась, — пока продолжайте работать.
Вера, поняв, что их беседа окончена, приподнялась было с кресла, но снова села.
— Вы уж простите меня, Милена Станиславовна, но в такой атмосфере неопределенности мне трудно будет писать. И почему так уж необходимо уменьшать гонорар? Мои книги, вы же сами отметили, пользуются спросом.
Милена рассмеялась звонко и незлобно:
— Они пользуются спросом, потому что папа решил раскрутить вас. Это была его идея — сделать вас лицом издательства. Подчеркиваю, его! Я, признаюсь, склонна видеть на этом месте другую кандидатуру. Но из уважения к памяти папы и в продолжение намеченных им планов я решила, что не стоит начинать с отрицания того, что разработал он, даже если мне это на первый взгляд не импонирует. Папа был великолепным стратегом. Многое из того, что я еще не вижу, он уже предвидел.
Но вернемся к вашему вопросу о гонораре и спросу на ваши книги. Да, он есть, потому что издательство потихоньку начало вас раскручивать. Рекламные плакаты «Новый захватывающий детектив Веры Астровой» висят во всех крупных книжных магазинах. Далее должно было последовать ваше появление на телеэкране. В популярных периодических изданиях должны были появиться ваши снимки, интервью. А так как вы отказались от всего этого, то издательство сосредоточится на другом авторе, вами, естественно, перестанут заниматься, и, поверьте, спрос на ваши книги тут же упадет. Из чего следует, что я не смогу платить вам тот же гонорар.
«Вот это дочка! — мысленно воскликнула Вера. — Теперь пушистые колосья на эмблеме издательства следует заменить на колосья из стали. А на вид такая хрупкая… Отродье, а не дочка! Станислав Михайлович, царство ему небесное, уговаривал, объяснял, а эта… стерва — ребром вопрос ставит: или «да», или «нет». Разве можно так с человеком творческим?..»
Милена уже с раздражением смотрела на Веру: «Идиотка какая-то! И почему отец решил на нее ставку сделать? Невзрачная, личной жизни, вне всякого сомнения, никакой. Сидит, пишет — и все! Журналистам с такой скучно будет. Даже к лучшему, что она отказалась…»
Вера встала, но уходить медлила, понимая, что это и есть тот поворотный момент в жизни, который зовется судьбоносным. «Уйду — сожгу мосты…»
— Я бы все-таки хотела подумать, — идя наперекор своим принципам, проговорила она, отведя глаза в сторону. — Так сразу как-то трудно… Я привыкла к вашему издательству. Станислав Михайлович всегда шел мне навстречу.
Милена с легким презрением скользнула взглядом по бесцветной Астровой:
— И я пошла вам навстречу, сделав интересное деловое предложение. Но если вам так уж необходимо подумать, идите в приемную и думайте с четверть часа. Поверьте, более не имеет смысла. Только себя измучаете и задержите работу издательства.
— Э… — произнесла Вера, желая все-таки попросить на раздумье непременных три дня, но, встретив холодный взгляд Пшеничной, ограничилась этим междометием и вышла.
Секретарша, привстав со стула, проводила Астрову недоуменным взглядом.
Вера выскочила на улицу и понеслась, точно за ней гнался растревоженный пчелиный рой.
«К черту, к черту, уйду и не вернусь! Она хочет превратить меня в марионетку. В игрушку для толпы. А я, я чувствую, что способна стать настоящим писателем… Книги которого будут годами лежать на полках в ожидании своего тонкого ценителя, — неожиданно и как будто помимо Веры сама завершилась фраза. — Урежут гонорар, значит, опять придется искать работу. Так что же делать? Мне предлагают деньги и известность, но для этого я должна поступиться элементарными принципами порядочности. Я буду в заговоре с теми, кто обманывает людей, продавая под заманчивой обложкой черт знает что! Пусть читатели — это толпа. А «толпа по-своему чутка и знает, что ей нужно», — всплыли в памяти слова Блока. — Выходит, если книги с сомнительным содержанием распродаются бойко, следовательно, они нужны. Но у Блока есть и другая фраза: «…толпа не чутка, а только падка на приятное…» Вот ведь даже великий поэт не смог разобраться, чего же нужно этой толпе, — с облегчением отметила Вера. — А!.. — придя в полное отчаянье и забыв, что находится на улице, решительно махнула рукой и повернула назад. — Была не была!.. Пусть!.. Попробую!.. — мчалась она со всех ног, заметив, что данные ей четверть часа уже истекли. — Сейчас только отповедь выслушаю. Скажу, что согласна, а она мне: «Опоздали! Уже с другим автором обо всем договорились».
Астрова влетела в вестибюль и поспешила к лифту. Взглянула на себя в зеркало, торопливо достала платок и вытерла потное, горящее лицо. Бледнее от этого оно не стало. Восстанавливая на ходу дыхание, вошла в приемную.
— Я к Милене Станиславовне, мы договаривались, — пробормотала невнятно.
Пшеничная подняла на Веру все тот же холодный взгляд.
«Опоздала!..» — поникла Астрова и остановилась посреди кабинета.
— Я вас слушаю, — произнесла Милена.
— Да… так вот! Я согласна предоставлять свои идеи… Но и писать тоже буду!.. — обрывающимся от волнения голосом добавила Вера.
— Пожалуйста, как вам угодно, — ответила Пшеничная и, опершись подбородком на руку, окинула Астрову взглядом с головы до ног.
— Пригласи ко мне Ксению! — отдала она распоряжение секретарше по селектору. — Да вы садитесь, — предложила Вере.
Минут пять царило молчание, которое было прервано появлением девушки в брюках и золотисто-оранжевой рубашке с высоким воротником.
— Вот, знакомьтесь, наш главный редактор Ксения Вежина, — представила девушку Пшеничная.
Худенький, немного угловатый силуэт. Большие темные глаза, короткая стильная стрижка.
— А это Вера Астрова.
— Очень приятно, — протянула руку Ксения.
— Значит, будем разрабатывать идеи Астровой, — сказала Вежиной Пшеничная.
— Милена Станиславовна, — с трудом собираясь с мыслями, начала Вера.
— Давайте сразу договоримся, — перебила ее Пшеничная, — никаких отчеств. Отчества безо всякой пользы поедают время, как когда-то твердый знак бумагу. И все вопросы теперь к Ксении.
Вера наклоном головы показала, что ей все понятно.
— Пойдемте ко мне в кабинет, — пригласила ее Вежина.
Перекидываясь незначащими словами о погоде, о какой-то телепрограмме, они миновали коридор. Войдя в кабинет, Вера почувствовала нежный запах ландышей, большой букет которых стоял на подоконнике.
Ксения в деталях объяснила Вере ее новый метод работы.
Вежина понравилась Астровой. Деловая, но приветливая, способная выслушать и, главное, вникнуть в то, что ей говорят. Они выпили кофе с коньяком, немного поболтали на отвлеченные темы. Вере стало легче. Ксении удалось развеять мучающие ее сомнения.
— Что вы так переживаете! — воскликнула она. — Вы войдете в процесс, и все станет на свои места. Поверьте, это ваш шанс! Не будем лукавить! Вы автор, каких много, не потому, что обойдены талантом, а потому, что обойдены удачей. Вы взгляните на себя со стороны — хмурая, о чем-то постоянно думающая, не видящая ничего вокруг.
«Хорошо тому светиться улыбкой, кто, родившись, увидел лучезарное лицо судьбы, а кто затылок?..» — усмехнулась про себя Вера.
— А теперь пространство вашего бытия раздвинется. Вы будете ездить на выставки за границу, вы будете вращаться в свете, как говаривали в старину и начинают говорить вновь. Разве это страшно, разве это плохо? Я понимаю, что вы хотите сказать, — уловила она слабый протест в движении руки Астровой. — Но все вот так просто не складывается, за все надо платить. Давайте выпьем за ваш успех!