Страница 81 из 120
Сания, махнув на него рукой, спросила директора:
— Не видали начальника пристани?
— Он в затоне. Там у них какой-то ледокол стоит, так они хотят его вывести.
— Подрывники-то у нас никудышные! — вздохнул Бабайкин. — Что в них толку?
Сания знала, что в Ялантау есть бригада технического участка и что работники бригады должны были подорвать застрявший на Каме лед. Смогут ли они справиться? Или Бабайкин не зря относится к ним с таким пренебрежением?
— А что, — спросила она, — может быть, подрывники с технического участка и в самом деле помогут? Если бы сумели открыть путь для баржи…
Но настроение безнадежности у старика, как видно, не легко было сломить.
— Где уж! — проворчал он. — Настоящие подрывники теперь не здесь, а на фронте…
Снова послышались взрывы. Прошло немного времени, и притихшая Кама издала негромкий, но зловещий вой. Со стороны затона послышались испуганные крики людей, и лед на Каме медленно двинулся. Огромная льдина встала на дыбы и застыла, потом медленно погрузилась в воду. Из большой трещины, бурля и кипя, вырвалась вода.
Все, кто был у склада, молчали, поглощенные созерцанием этого зрелища. Сания, еще ничего не понимая, почувствовала какую-то надежду. «Зря я так боялась, техника свое возьмет. Если бы двумя-тремя небольшими взрывами расшевелить лед, остальное — дело самой Камы. Силы ее безграничны. Старик напрасно обижает наших подрывников».
Но Бабайкин, зорко наблюдавший за Камой, вздохнул еще более безнадежно:
— Э-э-эх!..
Там, где ледяная глыба погрузилась в воду, вздыбилась новая. А рядом еще, еще и еще… Вода как-то неспокойно отхлынула от берега, а потом начала на глазах прибывать.
— Нет, не может! — досадливо воскликнул Бабайкин. — Затор на мысу не пускает.
«Как не пускает? — хотелось сказать Сании. — Пустит, не может не пропустить! Только, может быть, будет уже поздно, вот что страшно. Нет, стоять и смотреть не годится, надо принимать какие-то меры».
— А нельзя перетаскать хлеб наверх? — обратилась она к директору Заготзерна.
— Это невозможно.
— Что же, будем глядеть, как нас затопит вода? Готовьте место для хлеба! Я сейчас пришлю людей…
Сания торопливо пошла в гору. Сзади послышался голос Бабайкина:
— Эх! Сбросить бы на затор пяток бомб!..
По скользкой, размокшей тропинке Сания пробиралась к своей машине, оставленной у конторы.
«Кто это? — остановилась она, увидев идущих навстречу людей. — Никак, Мухсинов? Зачем он сюда явился?»
— Что случилось? — спросил Мухсинов, даже не поздоровавшись с ней.
Сания ответила, не останавливаясь?
— Плохи дела…
— Бабайкин там?
— Там…
3
Сания решила немедленно прислать мобилизованных на склад для выгрузки хлеба, но потом подумала, что надо сначала поговорить с начальником пристани. Ведь он должен знать больше Бабайкина. Кстати, надо будет позвонить и Башкирцеву…
Около конторы она увидела машину горкома. Значит, Башкирцев уже здесь.
И действительно, из конторы вышел Башкирцев с начальником пристани.
Сания подождала их.
— Кажется, дела плохи, — сказала она, глядя поочередно на Башкирцева и на начальника.
Башкирцев подтвердил:
— Да, если не будет срочной помощи…
— Я сейчас пришлю сюда призывников из военкомата, — предложила Сания.
— Погодите, дело тут не только в хлебном складе. Начальник пристани сам знает, что здесь надо делать, а мы давайте попробуем поговорить с Казанью. Садитесь в машину.
Они поехали в город. Перед зданием горкома остановились и прошли в кабинет Башкирцева.
Петр Тихонович взял телефонную трубку. Попросил Казань, соединился в Совнаркомом. И коротко стал рассказывать председателю Совнаркома о том, что происходит на ялантауской пристани.
Только тут Сания в полной мере представила себе, какая опасность угрожает городу. Оказывается, не только складу Бабайкина, но и всему затону грозит беда. Напирающий сверху лед, запертый затором, грозит обрушиться на суда, стоящие в затоне. К тому же ветер, дующий снизу по реке, с каждой минутой увеличивает эту опасность. Лавина взбесившихся льдин может заполнить затон, сдавить и искалечить стоящие там баржи и пароходы. Чтобы этого не случилось, надо разбить ледяной затор на повороте реки.
Остался только один выход: из Казани должен немедленно прилететь самолет и сбросить бомбы на ледовую плотину.
— Найдите!!
Башкирцев так громко выкрикнул это слово, что Сания вздрогнула, С кем это он разговаривает? На кого кричит? Неужели приказывает председателю Совнаркома?..
Сании еще не приходилось видеть Башкирцева столь решительным. Так вот он какой, оказывается!
— Да! Да! — опять сердито крикнул Башкирцев. — Соедините с секретарем обкома… Иначе невозможно. Решают минуты… Пожалуйста!..
Не отнимая трубку от уха, он повернулся к Сании, и голос его сразу стал мягче:
— Идите, — сказал он, — Надо предупредить жителей ближних к Каме районов — пусть заклеят окна бумажными полосками. Будут взрывы…
— Значит, пришлют самолет?
— Пришлют! Лучше предупредить всех по радио. Затем поднимите на ноги этих ваших солдат. Не мешает… Да, да… Я слушаю…
Он опять приник к телефону. Сания поспешно вышла из кабинета.
Она выполнила возложенную на нее задачу и решила снова поехать на пристань. В это время на Каме прогремел мощный взрыв, какого не слыхали в Ялантау. Через минуту раздался еще один взрыв. За ним третий. А там и еще и еще… В промежутках между взрывами был слышен ровный рокот моторов бомбардировщика.
Возникший было испуг сменился приливом радости.
— Бомбят Каму! — сказала Сания шоферу. — Значит, самолет из Казани прилетел.
Они проехали по центральной улице и повернули на набережную. Машина замедлила ход: здесь было открытое место, удобное для наблюдения за Камой, — на набережной собралось множество зрителей.
Машина медленно пробиралась в толпе, в окно Сания оглядывала горожан. И вдруг увидела человека, заставившего ее вздрогнуть. В толпе стоял необычайно исхудавший — кожа да кости — Памятливый Фахруш. Все в той же замызганной шубе и свалявшейся шапке-ушанке. Казалось, он был чем-то чрезвычайно воодушевлен и рвался вперед, напряженно вытягивая длинную шею со вздувшимися жилами. Какая-то молодая, нарядно одетая женщина удерживала его за руку.
Сания не успела больше ничего разглядеть, машина ускорила ход и повернула к пристани. Кто была эта женщина, удерживающая сумасшедшего старика? Откуда возникло это привидение?.. Значит, жив Памятливый Фахруш? Даже тиф не берет проклятого!
4
Когда Фахруш заболел тифом и был положен в больницу, Нурания снова вспомнила о нем.
— Отец ведь, как не навестить! — объясняла она работающим в больнице сестрам. — Кто его пожалеет, кроме меня?
Никто не укорял ее за то, что она пришла проведать больного отца, однако Нурания неспроста говорила так, словно пыталась оправдаться. Не болезнь отца встревожила Нуранию — ее по-прежнему интересовало золото старика. «Неужели старик унесет на тот свет тайну своего клада?» — думала она.
Старик перенес кризис и остался жить.
Когда Памятливый Фахруш совсем поправился, ее вызвали в больницу проводить отца домой.
Брюзгливый старик раньше при каждой встрече с дочерью начинал поносить ее, а теперь молча и покорно следовал за ней.
Нурания, обнадеженная этой переменой, старалась обращаться с отцом помягче, даже взяла его под руку. Пусть видят люди, как она заботится о старике.
В то время, когда они возвращались из больницы, на Каме вдруг послышались взрывы. Старик насторожился:
— Стой! Что это?!
И, потащив за собой дочь, рванулся к самому краю обрыва, откуда видна вся Кама.
— Слышишь? Дошел ведь! Дошел до Ялантау! О господи!..
— Что ты с ума сходишь? Кто дошел?
— Не слышишь разве? Немец!
— Какой немец? Наверно, лед взрывают.