Дрянной декан

«Глупая ребяческая выходка!», - сурово отрапортовал отец Ромки в сообщении.

Да, не только глупая, а еще и отчаянная... Но вы-то купились, Вениамин Эдуардович! Как когда-то купились на мои ребяческие прелести. Да и не вы ли говорили, что инициативная, открыто заявляющая о своих желаниях женщина — это прекрасно?

Пока я думала, что ответить и стоит ли отвечать вообще, он прислал еще одно предложение.

«И неубедительная».

У меня банально отвалилась челюсть. Он что, берет меня на слабо? Намекает, что я плохо стараюсь?.. И нужно сделать нечто большее, чтобы снова заслужить его благосклонность? Или указывает на то, что любые попытки соблазнения не возымеют действия?

«А какая убедит?», - все же настрочила я.

«Не растрачивайте зазря свой любовный пыл. Лучше обратите внимание на ровесников».

Хороший совет. Только нифига не действенный, как показала практика. И конечно же, я его не послушала. Напротив, почувствовала небывалый азарт.

- Рита, куда ты несешься? - вдруг заорала позади Юлька. Переписываясь с Верстовским, я на эмоциях помчалась из столовой, совсем забыв при этом о Гардениной. - Подожди!

Запыхавшаяся брюнетка догнала меня и рассерженно посмотрела на телефон, который я все еще сжимала в руке.

- Ты с кем-то переписываешься? Опять влюбилась?!

- Почему ты так решила? - слабо запротестовала я, пряча мобильный.

- О-о-о, - она заглянула мне в глаза и уперла руки в боки. - Только не говори, что это снова Верстовский!

- Я... я... - правда не знала, что ей сказать. Мне показалось, что меня схватили с поличным на месте преступления.

- Уж я-то тебя знаю, Красовская, - пригрозила она мне пальцем. - Когда ты осенью встречалась с Ромкой, у тебя был такой же отстраненный, полоумный вид! Неужели ты снова его простила?

- Это не так, поверь, - вздохнула я с облегчением. Оставалось надеяться, что она знает меня не настолько уж хорошо, ведь догадка ее оказалась верна лишь частично. Но в чем Юлька права на сто процентов — мне стоит поумерить свой пыл. И дать своей мести немного остыть.

Я больше ничего не написала декану. Лишь задумалась, есть ли более адекватные способы переубедить Верстовского, кроме преследования его и его новой подружки. Приехать к декану домой?.. Не очень адекватно, учитывая дальнее расстояние и то, что там всегда была вероятность столкнуться с Ромой. Благо, свежая идея появилась уже на следующий день. Точнее, мне ее подкинула Гарденина, сама того не зная.

- ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! - завопила она, только-только появившись в моем поле зрения. И добавила потише, когда я с опаской подошла ближе. - Вениамин Эдуардович будет курировать наш спектакль! Он придет завтра на пробы и будет помогать отбирать актеров для постановки!

- Да ладно?! - у меня тревожно-радостно забилось сердце. Радостно, потому что появилась возможность снова попасться декану на глаза, тревожно, потому что театральный кружок — последнее место, где я хотела бы ему показаться. - А что за спектакль будете ставить, уже решили?

- «Сон в летнюю ночь».

- Шекспира, значит... - в моей душе разворачивалась настоящая драма. - А почему не «Ромео и Джульетту»?

- Ее в позапрошлом году отыгрывали. Были желающие повторить, конечно - они всегда есть, но режиссер решил поставить нечто более развлекательное.

Юлька продолжала что-то тараторить о своих грандиозных надеждах на этот спектакль, о том, что ей обязательно нужно получить главную роль, иначе все ее полугодовые посещения кружка пойдут насмарку, но я слушала ее вполуха.

Времени на размышления было катастрофически мало, поэтому я решила сначала делать, а потом думать. И, придя домой, освежила в памяти все, что знаю о выбранной шекспировской пьесе.

Действие комедии происходило в античных Афинах. Одной из главных героинь, которую мечтала сыграть Юля, была прекрасная Гермия — древнегреческая девушка-краш, которую любили сразу двое отважных юношей. Сама Гермия отвечала взаимностью Лизандру, а вот отец ее отдавал предпочтение другому поклоннику — Деметрию. А еще у Гермии была лучшая подруга — не столь прекрасная, но тоже достаточно приятная Елена. И все бы у них с Еленой было чудесно, кабы та не чахла от безнадежной тоски по Деметрию, тому самому, что страдал от неразделенной любви к Гермии.

Запутанно? Не то слово. И в ходе пьесы стало еще запутанней: спасаясь от отца, настаивающего на браке с Деметрием, Гермия и Лизандр спрятались в волшебном лесу рядом с Афинами. И попали под влияние скучающих фей, решивших поразвлечься и поменять расстановку сил в любовном четырехугольнике...

Вынырнув из сюжета «Сна», я подготовила свою самую романтичную блузку с юбкой. А в пятницу после занятий отправилась не домой, а на пробы вместе с Гардениной.

- О, Рита, ты с нами? - немало удивилась Юля, уже собравшая вокруг себя маленькую стайку таких же театральных поклонниц. - Хочешь посмотреть и поболеть за меня?

- Да... то есть, нет. Может, тоже прочту что-нибудь, - промямлила я, сконфузившись под ее ястребиным взором.

Гарденина сегодня выглядела просто убийственно сногсшибательной. Она накрутила волосы на бигуди (что и мне следовало сделать), надела короткую юбку с замшевыми ботфортами и нанесла на лицо не меньше килограмма косметики, чтобы не теряться в свете софитов. Раньше из нас двоих тихоней была она, теперь же мои попытки выглядеть роскошно на ее фоне казались слабыми и неубедительными.

- Ты же никогда не интересовалась театром? - нахмурилась Юля, и все ее подруги по актерской стезе недовольно воззрились на меня.

- Но ведь это спектакль для студентов нашего курса, - слабо возразила я. - Все могут поучаствовать, так?

- Ладно, как хочешь, - махнула рукой Гарденина. - Все равно возьмут только тех, кто ходил в кружок.

Она отвернулась и принялась тихо бубнить монолог Гермии, экспрессивно взмахивая руками и складывая брови трагическим домиком.

У меня не было намерений получать роль в спектакле — да и особых шансов на это. Но почему-то подумалось: если я прочту стихи Шекспира, стоя на сцене и адресуя их декану (тайно, конечно), он сменит гнев на милость? Когда такой маневр провернул Ромка, я не смогла устоять...

Большой актовый зал и сцена, оборудованная по канонам действующих театров — еще одна гордость Литературного университета. Зрительские ряды постепенно наполнялись людьми. Пришла, наверно, половина всех студентов с нашего потока: девушек было в несколько раз больше, но и юношей хватало. Часть из них, например, Мильнев, явно заявились для того, чтобы поглумиться над одногруппницами. А некоторые будто всерьез собрались пробоваться на мужские роли. Что ж, мужских персонажей в пьесе было гораздо больше, чем женских. Потому девушки испытывали колоссальное напряжение ввиду большой конкуренции.

Ряды бархатных кресел, где расположились пробующиеся и просто наблюдающие студенты, погрузились в полумрак: самые деятельные участники театрального кружка занялись подготовкой зала к пробам. Они приглушили верхний свет, оставив с десяток светильников, висящих на стенах по периметру зала, и зажгли пару мощных прожекторов, которые направили на пустующую пока что сцену.

Будущий режиссер спектакля, шестидесятилетний Игорь Олегович с творческим беспорядком на полуседой голове, сел на первом ряду вместе с микрофоном и большим блокнотом. Собравшиеся ждали Верстовского, который по неизвестной причине задерживался.

Но вот хлопнула одна из тяжелых дверей, и актовый зал наконец посетил декан факультета литературного мастерства. Студенты сначала зашептались с удвоенной силой, потом испуганно затихли.

Вениамин Эдуардович, не обращая ни на кого внимания, прошел на первый ряд и занял место рядом с режиссером, который тут же поднялся на сцену и объявил начало проб на спектакль «Сон в летнюю ночь». Игорь Олегович поблагодарил всех за интерес к постановке и поспешил успокоить нервничающих девушек: хотя центральных женских персонажей в пьесе было немного, он решил ввести в каст дополнительное число волшебных фей. Он не гарантировал им реплик, но обещал поставить пару-тройку зрелищных танцев с их участием.