Страница 24 из 62
— Терпеливо жду, — ответил я, изнывая от голода.
В этот момент на основную гаппи и поступил вызов.
На мгновение мне вдруг представилось, что это Ч’айя. Как-то разобралась в управлении центральной консолью норы, и теперь вызывает меня, волнуется, потеряла и ждёт… Но уже через секунду, едва взглянув на браслет, я убедился, что это совсем не девчонка.
Щуп вопросительно приподнял мохнатую бровь, а я жестом дал понять, что вынужден ответить, а сам разговор в равной степени важный и приватный. Он покивал и с пониманием отошёл вглубь кулинарных владений, окутанных паром из варочных чанов.
— Чего тебе нужно⁈ — процедил я, едва красноглазый чу-ха оказался вне зоны слышимости. — Как видишь, я не упился вусмерть, так что…
— Мне казалось, Ланс, ты сам этого хотел, — спокойно перебило меня существо, называвшее себя Данавом фер Шири-Кегаретой. — Или я ошибся?
— Байши… давай ближе к делу, сисадда? Я смертельно устал и хочу…
— Я слышу тебя Ланс, — голос джинкина-там в заушнике был таким чётким, словно Карп сидел у меня на плече. — Времени не очень много, но… Не так давно я обещал кое-что рассказать. Кое-что важное. Время пришло.
Новость заставила меня подобраться на неудобном стуле и чуть не потерять равновесие. Свежий глоток паймы выветрился, будто я уже неделю не прикасался к бутылке. Свинцовость из плеч перетекла в ноги, сразу ставшие тяжеленными.
Окружающее теперь воспринималось, словно через толстое запотевшее стекло. Вот Щуп беззлобно ругается на поварят; а вот девчонки на дальнем конце стойки допили суп, оседлали украшенные блёстками гендо и покидают островок обжорства, вливаясь в чахлый ручеёк ночного движения.
— Ты расскажешь про мою стаю, — негромко произнёс я.
И это был не вопрос. С одной стороны, мне нестерпимо хотелось услышать «да». С другой стороны, Песчаный Карп вызывал меня предельно не вовремя. Да что там⁈ Разом чихнуть и воздух испортить — и то более удачное совпадение!
— Допустим, — спокойно ответил Шири-Кегарета в моей голове. — Но должен предупредить, Ланс. Во-первых, как я и упоминал во время нашей первой встречи, правда может тебя расстроить. Во-вторых, это вообще будет непростая беседа…
Я осторожно сглотнул комок в горле, рассеянно покачал пустой пиалой. Да, благодарю, меня уже известили, что наступила Эпоха Непростых Бесед. Вероятно, джи-там каким-то образом всё же уловил степень моего замешательства.
— Ты не передумал, Ланс?
Пиала со стуком вернулась на стойку. Вздохнув, словно перед прыжком через пропасть, я сжал кулаки и спросил со всем равнодушием, какое только мог наскрести в себе этой бесконечной ночью:
— Где и когда?
Казоку-хетто «Уроборос-гуми» замолчал, будто просматривая ежедневник.
Тишина становилась тяжёлой, неприятной, а из глубин кухни на меня изучающе поглядывал Щуп. Дав ему понять, что разговор ещё не окончен, я терпеливо ждал. И только через минуту напряжённого вслушивания в тишину заушника вдруг сообразил, что контакт оборван.
Экран гаппи только подтвердил мои опасения.
И что это, байши, было⁈
Я покривился и краем глаза заметил, как на крупном гостевом табло «Каначанкха» высветился номер моего заказа. Раздражённо прокрутил список личных контактов, почти готовый сыграть в навязанную Господином Киликили игру и самому связаться с его профилем «миц-блица».
За спиной взвизгнули шины грузового фургона, с трудом вписавшегося в поворотное кольцо перекрёстка. Щуп прихватил увесистый пакет с двумя порциями божественной лапши, подбросил туда подарочный пучок зелени, и направился к стойке, всего на долю секунды скрывшись за массивной печью.
Вот только когда темнокожий и смешливый владелец лапшичной на перекрёстке 9-ой и Ричикино вернулся к моему месту с заказом, передавать его было уже некому…
Потому что «почти чу-ха» — бесхвостый, бледнокожий, коротконосый и похожий на высушенный свинячий анус, — в этот момент лежал на полу фургона без окон, куда его прямо с высокого барного стула рывком затянули две пары сильных когтистых лап.
Захлопнув бортовую дверь, фаэтон рванул с уже знакомым визгом, а в мою скулу ткнулся холоднющий ствол башера…
Что лукавить? Грохнулся я знатно.
Если бы не рюкзак, то дух бы вон, ещё и затылком бы приложился, но повезло. Ощущая прикосновение железа к лицу, я примирительно раскрыл ладони, даже не пытаясь отбиваться. Быстро осмотрелся, насколько позволял полумрак салона.
Надо мной нависали двое чу-ха. Не самого субтильного сложения, со шрамироваными мордами, оба тёмной масти, без опознавательных знаков какой-либо казоку. Третий управлял фургоном, время от времени поглядывая назад и подёргивая ушами. Где-то я в подобной поездке уже участвовал, причём совсем недавно…
Напрягая зрение, я заставил себя найти в одежде, имплантах или татуировках похитителей хоть что-то, указывающее на принадлежность. И почти сразу сдался, обречённо решив, что угодил в лапы к «Кислотным шутам»…
Впрочем, откуда у диких двинутых кочевников фаэтон⁈
Да и я им понадобился бы едва ли…
О, добросердечная и всевидящая Когане Но, пусть это будет дурной сон уморённого усталостью и недосыпом терюнаши⁈ Но блеск воронёного ствола у моей щеки говорил, что это отнюдь не сновидение. Скорее — иллюзорная обманка сознания, когда тебе кажется, что абсолютно такие же события в твоей жизни уже происходили.
— Наверное, вы обознались, парни… — с дружелюбной улыбкой просипел я, осторожно отстраняясь от башера. — Давайте я достану из рюкзака клановый жилет, вы всё поймёте, извинитесь, и мы разойдёмся своими дорогами, сисадда?
Ответом мне было угрюмое молчание, заставившее остро пожалеть, что кроме жилета в рюкзаке остался и «Молот».
Один из похитителей сдвинулся в сторонку, не опуская оружия; второй нагнулся, прихватил меня за воротник и дёрнул, усаживая к борту. К счастью, ни обыскивать, ни срывать «болтушки» с рук хвостатые не спешили, вновь освежив в памяти незабываемый вечер на старом складе недалеко от Черноводного канала…
Безоружный продолжал нависать, небрежно придерживаясь за поручень. Вооружённый уселся напротив, не отпуская с прицела. Если его и подмывало прокомментировать мой наряд, он оказался весьма сдержан.
Ещё раз осмотревшись, я сделал вывод, что с такого расстояния из башера не промажет даже самый косоглазый чу-ха. Тогда я трижды оттаскал себя на самых огромных бычьих *ях… и тут же простил: кто, ради всего святого, вообще мог знать, что для визита в «Пламенное колесо» мне понадобится верная безрукавная бронекуртка?
— Парни, давайте-ка ещё раз, — облизав пересохшие губы, предложил я, и даже улыбнулся нависавшему. — Не очень понимаю, с какой целью присоединился к вашей славной…
И тут заметил, что стоявший держит лапу поперёк груди, а рукав короткой куртки на ней закатан так, чтобы обнажать гаппи. Ровно так, как если бы ублюдок решился заснять происходящее на камеру «болтушки».
Наверное, полное понимание пришло именно в этот миг — я оборвал фразу и покорно умолк. Несмотря на то, что на лодыжках моих новых друзей не виднелось ни специальных приспособлений, ни вживлённых в плоть зажимов, никем кроме «Вёртких прыгунов» трио красноречивых типов оказаться не могло.
Сейчас, после наисвежайшего рассказа Нискирича об объявлении войны, вероятность этого предположения была значительно выше, чем во время моей недавней поездки в багажнике Пыльного.
Я выдохнул через зубы, пытаясь не запаниковать.
Что похищение означало в перспективе? Выдвижение требований «Детям заполночи», безусловный отказ Нискирича фер Скичиры идти навстречу этим требованиям, отрезанная голова пасынка в красивой подарочной коробке и оставшаяся в чудовищном одиночестве Ч’айя…
Я поднял голову:
— А может, это шутка? — Вероятно, мой нарочито легкомысленный тон удивил мордоворотов, заставив переглянуться. — Розыгрыш, да? Если так, то он удался, сисадда? Давайте закругляться, передавайте привет заказчику, — я с пониманием кивнул на активированную «болтушку», — и высадите меня в любом месте. Хоть вот сейчас. Ну, или сейчас. Да хоть бы и здесь, я доберусь…