Нулевой контракт

Глава 5

— Ого, — сказал Вася, только что подошедший к грузовику. — Это, блин, что еще? Воздух!!!

То ли сбитый, то ли потерпевший катастрофу летательный аппарат падал точно на полигон. Надрывный вой разрываемого воздуха терзал уши, на ходу от машины отваливались пылающие куски.

Фейсал вылетел из кузова, я шлепнул мешок на бетонку транспортной зоны.

— Укрыться! — подал голос Поль, и медлить с выполнением этого приказа никто не стал.

Только вот ни щели, ни блиндажа рядом не было, вообще никакого специально оборудованного убежища, а прятаться внутри склада — не лучшая идея, тот не защитит от прямого попадания, разве что от осколков.

Так что я шлепнулся на четвереньки и залез под кузов, оказавшись меж заляпанных грязью колес. Услышал за спиной тяжелое дыхание — это Вася, за ним Энрике, дальше втиснулся еще кто-то.

Вой оборвался, громыхнуло так, что вздрогнула земля, наш грузовик качнулся, скрипнули рессоры. Что-то лязгнуло неподалеку, потянуло горелым, и из тишины выплыло гудение патрульного пикапа, где-то вдалеке мчавшегося через пустыню.

— Неужели все? — спросил Вася. — Промазали?

— Вылезайте, — донесся сбоку голос Цзяня. — Кто работу за вас сделает? Конфуций?

Неведомая летучая фигота промахнулась совсем ненамного, вонзилась в бархан метрах в ста от ограды: длинный черный корпус с двумя парами крыльев торчал из песка, его весело облизывало пламя. Зато один из обломков размером с письменный стол упал рядом с входом в склад, и завскладом с деловито-спокойным видом поливал его пеной из огнетушителя.

Осколок поменьше, с ладонь, воткнулся в бок соседней машины, и торчал, будто зуб, испуская едкий черный дым.

— Это что тут вообще такое происходит? — спросил Эрик. — Обалдеть? Комотделения? Что за дела!?

Цзянь посмотрел на него свирепо, но финн и не подумал униматься.

— Я где только не бывал, но такого не видел! — продолжал он бушевать. — С кем воюем? Что вокруг творится? Мы имеем право знать!

— Молчать! За работу! — попытался урезонить его комотделения, но вокруг заводилы уже собирались остальные: Хамид, Фейсал, Ингвар, очень крепкий низкорослый чувак по имени Франсуа, чуть светлее Васи, но тоже из тех же африканских краев; лица мрачные и недовольные, кулаки сжаты.

Спокойным выглядел Пестрый Сыч, который мирно существовал во вселенной собственного безумия, и не удивился бы, если бы из песка полезли черти с вилами в лапах… мир предков, чего вы хотите? Ну и еще равнодушно держали себя Джавал с приятелями, даже не почесавшиеся во всей этой катавасии.

Интересно, они должны быть новичками, как и мы, но повадки у них совсем иные. Только если эти трое — опытные бойцы ЧВК, то чего они делают тут, на нулевом контракте, на безопасном… гмм… полигоне?

Сам я особого гнева не чувствовал, разве что раздражение и недовольство — с одной стороны, если назвался грибом, полезай в кузов, а с другой я всегда раньше знал обстановку в тех местах, где служил, и знание это давало ощущение безопасности, и хоть какую-то иллюзию контроля за происходящим.

— Тихо, спокойно, — к месту бучи явился Поль, за ним командиры первого и второго отделений.

— Да какое спокойно, вашу мать?! — заорал Эрик. — Нам обещали охранную службу! Только что? С неба истребители падают!! Нас травят демоны знают чем!! Женщин не дают! — последнюю фразу он озвучил чуть потише, наверняка сообразил, что перегибает палку.

— Вы обязаны выполнять приказы, — комвзвода говорил спокойно и твердо, но голос его оказывал обычного эффекта.

— А вы обязаны говорить нам все! — Вася вскинул кулачищи. — Кто наш противник? Какие у него силы, средства, чего он хочет!?

Ответы на эти вопросы я тоже очень хотел бы услышать.

— Да! Да! Хотим знать! Говорите! — понеслось с разных сторон, и тон возгласов был совсем не дружелюбным.

Толпа напирала на офицеров, но те стояли как скалы посреди штормового моря. Наверняка понимали, что если дадут слабину, тогда окончательно потеряют власть над бойцами.

— Равняйся! Смирно! — неожиданно рявкнул Поль в тот миг, когда гомон чуть затих.

Приказ выполнили даже самые буйные, закрыл рот Эрик, перестал махать руками Вася. Стало слышно, как шипит, выпуская остатки пены, огнетушитель в лапах заведующего складом.

— Так куда лучше, — продолжил комзвода. — А то еще немного, я сказал бы слово «бунт». Знаете, что оно означает в нашем случае? Карцер под штабным корпусом — до трех суток. Поверьте, там не особенно комфортно. Штраф — у вас вычтут приличную сумму из выплат.

Это проняло многих — да, в ЧВК нанимаются в основном ради денег, хотя не только. Многие приходят из жажды адреналина, желания доказать, что они настоящие мужики, резко изменить свою жизнь или сбежать от прошлого.

— И самое страшное… — Поль сделал паузу — Потеря доверия. Между вами и нами. Бойцами и командирами. А как отдавать приказы тому, кому не доверяешь? Или выполнять? Невозможно.

Говорил он хорошо, стоило это признать, вот только на вопросы наши отвечать не спешил, уходил в сторону, прятался за стенкой из дисциплины и субординации.

— Я понимаю, что вы смущены, — продолжил комвзвода. — Поверьте — вы все узнаете. Но потом. Прямо сейчас лишняя информация вам только повредит.

Это выглядело очень сомнительно, на мой взгляд.

Почему не рассказать, в какой войне мы участвуем, поведать про хороших парней, на стороне которых мы сражаемся, не очернить плохих дрищей, которые явно на другой? Отсутствие пропаганды — худшая пропаганда, это-то начальники ЧВК должны понимать, и нельзя, чтобы бойцы начинали гадать и выдумывать!

Но эмоциональный порыв толпы Поль сбил, а этого он в первую очередь и добивался.

— Возможности у нас такие, — он глянул на часы, — вы продолжаете бузить, я говорю слово «бунт». Другие роты поднимают «в ружье», и они загоняют вас в карцер. Разбирательство завтра, военный суд под руководством комбатальона Збржчака и приговор. Никаких сведений в этом случае вы точно не получите, зато имеете шанс заработать проблемы.

Судя по лицам, этот вариант никому не понравился.

— Или я делаю вид, что ничего не произошло, а вы возвращаетесь к работе, — командир взвода обвел нас надменным взглядом, губы его изогнулись. — Если не успеем разгрузить до ужина, то придется трудиться и после него. Машины сегодня должны вернуться на Землю.

Вот это перспектива, ешь меня кони, но всяко лучше посадки под стражу.

— Не, ну… чего уж, — забормотал Эрик. — В карцер — зачем? Погорячились, бывает.

Как обычно, шалаболы, которые затевают безобразия, обычно первыми включают задний ход.

До ужина мы все же успели, хотя для этого пришлось изрядно вспотеть.

За едой нам объявили, что завтра с девяти наш взвод заступает на первое боевое патрулирование — по отделениям, с интервалом между машинами в десять минут, и так шесть часов, зато сейчас и до самого отбоя мы совершенно свободны.

Спать хотелось зверски, но я знал, что выдрыхнуться будет время ночью, и примкнул к собравшейся в магазин компании. Оказалось нас пять человек, но едва мы вошли в штабной корпус, Эрик сделал важное лицо и объявил, что сейчас его время отдыхать в «дрочильне», только мы его и видели.

— И когда только успел? — спросил Вася, завистливо глядя финну вслед.

— Покупая ишака, не жди, что под его шкурой прячется верблюд, — философски заметил Фейсал, наверняка цитируя замшелую арабскую пословицу.

В магазине мы обнаружили стоявшего у кассы комбата, и немедленно отдали ему честь. Ответил он небрежно, а по мне скользнул неприязненным взглядом и сморщил рожу — Збржчак, то есть поляк, если по фамилии, а значит русофоб, тут к гадалке не ходи.

Покупал он леденцы, жвачку и минералку.

Магазинчик оказался самый обычный, вроде наших сельских — все вперемешку, на одной полке чай и сахар, на другой нитки с иголками, батарейки к фонарикам и прочая мелочь, что может пригодиться солдату; курево есть, но ни следа алкоголя. Я взял бутылку кефира на триста грамм, чтобы жахнуть перед сном и отбыть в царство Морфея, товарищи запаслись сигаретами, а Фейсал с Хамидом набрали сладостей.