Меня зовут Шон

По пути к стоянке я прошла мимо врача в белой куртке. Симпатичный, седеющий. Стоял возле кофейного автомата и разговаривал по телефону игривым, смешливым тоном:

— Хорошо. Но у меня будет всего час. Хорошо?

Договаривается о свидании? С любовницей? На пальце у него поблескивало обручальное кольцо, и я подумала о его жене. Наверное, укладывает детей спать и недоумевает, почему мужа до сих пор нет дома. Наливает себе очередной бокал вина, совершенно лишний. Смотрит какой-нибудь детектив на «Нетфликс», что-нибудь о неверных мужьях, пока ее собственный благоверный крутит шашни за ее спиной. Когда слышишь истории о женщинах, которые были замужем за серийными убийцами, или о тех, чьи мужья умудряются втайне содержать еще четыре семьи, всегда недоумеваешь — как они могли этого не замечать? Не догадываться, не чувствовать? Но теперь я поняла: некоторые люди так хорошо умеют лгать, что ты им не просто веришь — ты изо всех сил поддерживаешь в себе эту веру Ты так сильно хочешь верить, что они всегда говорят тебе правду, что начинаешь лгать за них.

Сьюзи

— Здравствуйте, Сьюзи…

Когда примерно через час после ухода полиции зазвонил телефон, у меня сердце едва не выскочило из груди. Слишком много было мелочей, которые могли меня погубить. По имени на экране я не поняла, кто звонит, но ответила на звонок, дрожа словно осиновый лист, и узнала голос доктора Холта. Ну конечно! Я же сохранила его номер под вымышленным именем, потому что не могла поступить иначе — такой я стала лгуньей.

— Э… Здравствуйте…

С чего это он решил мне позвонить? А если бы Ник оказался дома? Как бы я с ним объяснялась?

— С вами все хорошо?

— Не совсем…

С чего начать? С полиции? С Дэмьена? С Норы?

— Помните, я рассказывала вам о соседке, которая, как я думала, была замужем за Патриком? — Я все еще не могла поверить, что тебя звали так. — Так вот, я тут немного покопалась, и мне кажется, что в детстве она совершила нечто ужасное. Преступление. Понимаете, мне страшно за ребенка.

— Понятно, — осторожно ответил он.

Наверное, задумался, к чему это я. А потом сказал:

— Послушайте, возможно, вы правы. Насчет личности вашей соседки.

Он рассказал, что в больницу приходила некая Элинор Салливан и расспрашивала о муже.

— Задавала странные вопросы: не шантажировал ли кто-нибудь врачей нашей клиники, что происходит, когда поступает пострадавший после аварии. Ваша соседка — темноволосая женщина с красивыми руками?

— Это она. Она сказала, зачем приходила?

— Нет, — я услышала в трубке его вздох, и мне вдруг до глупости захотелось оказаться рядом с ним, где бы он ни был.

Я представила себе уютную холостяцкую квартиру с плотным ужином и бутылочкой хорошего красного вина. Я понятия не имела, женат он или нет. Он мог не носить обручального кольца. Мог просто жить с подругой. Или даже с другом. Я напомнила себе, что ничего о нем не знаю.

— Я забеспокоился. Она казалась… немного не в себе.

Нора ездила сегодня в Гилфорд, значит, она скоро должна вернуться домой! Что тогда? Дальше так продолжаться не может. Я не сумею притвориться, будто не знаю правды, если с ней заговорю. Но как она отреагирует, как поступит со мной, раз ей нечего больше скрывать? Вряд ли она откажется от своего зловещего плана, в чем бы он ни заключался. И я сказала доктору Холту:

— Я хочу посмотреть, где она выросла. Постараться что-нибудь выяснить. Но проблема в том, что у меня нет машины. Я застряла здесь. И мне страшно.

Я прекрасно осознавала, что выставляю себя беспомощной жертвой, чтобы надавить на его слабое место — стремление защищать и оберегать женщин.

Мне самой было противно от этого. Но уловка сработала.

Он снова вздохнул:

— Вы в самом деле уверены, что она представляет для вас угрозу?

— Она въехала в соседний дом! Думаете, это случайно так совпало?

— Нет-нет, я так не думаю. Просто все это очень странно.

— Понимаю. Просто… мне нужны хоть какие-то доказательства.

Я надеялась, что он поймет причины, толкавшие меня на поиски. Хотя у него не было на это никаких оснований — мы ведь едва знакомы. Я не имела права просить его о помощи. И у него не было никаких причин помогать мне — нас связывало лишь то, что ты ненадолго позаимствовал его бейдж на конференции. Но он все равно откликнулся.

— Вам повезло — завтра у меня редкий выходной. Я заеду за вами. Диктуйте адрес.

Конечно, было бы рискованно, если бы он ждал меня у дома, где за мной могли следить и Нора, и Ник. Я попросила доктора Холта, как однажды тебя, подобрать меня чуть дальше по дороге, у места для обгона, где можно спокойно припарковаться. Если ему это и показалось странным, свое мнение он оставил при себе, и спустя несколько часов мы уже ехали в его джипе в сторону Сассекса, откуда была родом Нора.

Я сидела в пассажирском сиденье, а он все поглядывал на меня.

— С вами точно все хорошо?

— Да.

Я с трудом нашла на полу машины свободное место, чтобы поставить ноги. Джип доктора Холта напоминал мусорный бак на колесах. На полу валялись остатки еды, явно неодобряемой диетологами, а на заднем сиденье кучей лежали кроссовки, джемперы, флисовые куртки, коробки с бумажными салфетками и велосипедный шлем. Казалось, доктор жил прямо здесь, в машине. После стерильной чистоты собственного дома мне это показалось даже милым.

— Думаю, это место будет трудно найти. На гу-гловских картах ничего нет.

По старым газетным статьям мне удалось примерно определить, где находился дом, и мы ехали туда. Я понятия не имела, что мы можем там найти.

Поездка выдалась довольно приятной. В машине было тепло, слегка пахло гамбургерами. Мы слушали «Радио-2» и умяли на двоих пакетик жевательного мармелада, который Холт прихватил с собой. Он раза четыре переспрашивал, все ли хорошо. Не жарко ли мне, не холодно ли. Не хочу я ли попить. Не нужно ли остановиться, чтобы я могла сходить в туалет. Странно, но это совсем не походило на заботу обо мне в исполнении Ника.

Наконец, доктор спросил:

— Так что вы надеетесь узнать?

— Не знаю. Что случилось с ее семьей? Опасна ли она?

Может ли она причинить вред мне или моему ребенку? И есть ли у меня иной выбор, кроме как сбежать, пустив прахом всю свою жизнь. При мысли об этом у меня похолодело в животе. Я аккуратно сложила на нем руки, и доктор Холт тут же это заметил.

— Сьюзи, вам вовсе не обязательно возвращаться домой. Если вы ощущаете угрозу… от кого угодно.

Он имел в виду Нору и Ника. Вместе или по отдельности. Он был прав — дома мне было небезопасно. Но так далеко я не загадывала.

— Я знаю. Спасибо. — Остаток пути мы проделали в спокойном молчании.

Я прокручивала в голове возможные варианты, и ни один из них мне не нравился.

«Стиплтопс» — вернее, то, что от него осталось, — оказался довольно большим современным домом неподалеку от Чичестера. Не родовое гнездо — новодел с безвкусными воротными столбами, некогда увенчанными каменными орлами. Наверное, когда-то в нем было не меньше десятка спален, но теперь дом лежал в руинах. Внешняя ограда сада местами осыпалась, и закрывавший бреши забор покосился без ухода. Табличка, запрещавшая вторжение без ведома владельца, присутствовала, но настолько истерлась от времени, что едва ли кому-нибудь было до этого дело. Да и кто владелец этих руин? Вряд ли Нора. Она не раз говорила, что с деньгами у нее туго, поэтому наверняка продала бы землю, если бы ей принадлежал хоть клочок. Мы остановились на обочине.

— Ворота закрыты, — констатировал доктор Холт, оглядывая массивные чугунные створки, обветшавшие настолько, что от висячего замка на них едва ли был хоть какой-то толк. — Нам не войти.

Я выразительно посмотрела на него, открыла дверцу джипа, вышла и перешагнула через осевший забор. Он неохотно последовал за мной.