Страница 43 из 80
Ага, так они и промолчали — оценив неземную технику удара, публика начала биться в истерике. Благо стараниями неведомого режиссера эту «атаку» показали несколько раз и с разных ракурсов. Приблизительно такую же реакцию вызвала и помощь в скоростном обретении хорошей растяжки. Но самые бурные аплодисменты вызвал комментарий к болевому на пальцы:
— А сейчас я продемонстрирую вам кадры, на которых Чума идет навстречу еще одному слабоумному, помогая освоить женскую партию танца маленькой лебедушки из известного балета. Честно говоря, я так и не понял, в какой момент этот сибиряк озвучил нашему гостю свою сокровенную мечту. Но факт остается фактом — движение, которому этот бизнесмен так и не смог научиться у себя дома, здесь, в Москве, вышло с первого раза. И это не может не радовать. Ведь мы с вами, скорее всего, присутствовали при рождении новой звезды Большого Театра!
— После такой рекламы на бизнесе этих придурков можно ставить большой и жирный крест! — привстав на цыпочки и почти коснувшись губами уха, хохотнула Эрика. — Да и в московские клубы им уже не попасть.
На будущее этих придурков мне было наплевать с Останкинской телебашни. А вот перспектива общения с сотрудниками доблестной полиции, которые, вне всякого сомнения, должны были появиться в «Уроборосе» с минуты на минуту, слегка напрягала. Нет, я понимал, что руководство клуба сделало все, чтобы обелить меня со всех сторон, и собирался ответить добром на добро. Но общаться с теми, кто априори считает себя вправе обращаться с законом, как с дышлом, все равно не хотелось.
Как ни странно, боженька услышал мои невнятные молитвы и помог обойтись самым минимумом: я мило побеседовал с целым майором, которого кто-то очень хорошо подмазал, подписал юридически безупречный протокол, составленный без моего участия, и организовал собеседнику несколько фотографий с автографами для «сына, племяша и пацанов со службы». Правда, потом еще часа полтора честно отрабатывал помощь спонсоров, общаясь с посетителями «Уробороса» в ВИП-зоне и на танцполе. А перед самым отъездом домой — даже по дороге в туалет, куда решил наведаться на всякий случай.
Зато на пути обратно слегка расслабился, ибо попал на самую середину лазерного шоу и терялся в мелькании разноцветных лучей, рисующих в кромешной тьме даже не картинки, а целые истории. В общем, подходя к нашему столику, был готов отдать команду собираться. Но оказалось, что у нас гости…
…В режиме «Зритель» россыпь светодиодов, стараниями дизайнеров «вживленных» в столешницу, работала на минимуме. То есть, позволяла не путать тарелки с бокалами, находить вилки с ножами и уверенно определять текущее местонахождение бутылок со спиртным, что, вероятнее всего, должно было положительно сказываться на доходах заведения. Да, можно было выбрать еще десяток предустановленных вариантов, но при централизованно отключенном верхнем свете особого толку в этом не было, ведь все они позволяли видеть не собеседников, а контуры их лиц, фигур или, как в режиме «Интим+», слегка выделять из темноты отдельно взятые части тела. Тем не менее, составить некое впечатление о личностях, за время моего недолгого отсутствия успевших придвинуть к торцу столика два кресла и занять мое место, все-таки удалось: я определил их приблизительный рост, прикинул вес и даже заметил, что один, вероятнее всего, качок-химик. Однако напрягся отнюдь не из-за количества возможных противников или наличия среди них громилы, разъевшегося на анаболических стероидах — мне не понравилось то, что эта троица все еще сидит, а не идет строевым шагом к этой самой матери в сопровождении охранников «Уробороса»!
В общем, нарисовавшись рядом с парнем, вынудившим Джинг сдвинуться к Насте, нагло развалившимся на освободившейся части дивана и закинувшим руку на спинку так, что почти обнимал мою подругу, я без лишних слов подхватил хама под мышки и пересадил на колени к качку, благо тот обретался от силы в полуметре. Потом спокойно сел и повернул голову к сдвоенному силуэту:
— Я вас внимательно слушаю.
— Ого! А ты, Денис, действительно реальный пацан! — пьяно восхитился вынужденный переселенец, завозился на своем насесте и был уважительно поднят на ноги. Но на этот раз не мной.
— Это Илья Котов, мой, вроде как, жених и, по совместительству, наследник одного из владельцев этого заведения… — торопливо сообщила Голикова, по моим ощущениям, решившая вмешаться до того, как я наворочу дел. А когда сообразила, что я не спешу бить морды, немного успокоилась и довольно своеобразно выразила личное отношение ко всем трем незваным гостям: — Этот недоумок, как обычно, пребывает под дурью и не понимает, что используется в качестве дойной коровы парочкой очередных любителей присасываться к чужим кошелькам.
— Эй, подруга, а повежливее нельзя? — возмутился тот, который косил под утонченного аристократа. А химик предпочел промолчать. Хотя тоже неслабо разозлился.
— Кстати, о вежливости… — более-менее разобравшись в создавшейся ситуации, вкрадчиво начал я, дождался общего внимания и добавил в голос металла: — Тот, который, вроде как, жених, остается, а все остальные свободны!
«Все остальные», конечно же, набычились и грозно засопели. Пришлось осаживать:
— Все вопросы — к отцу вашего спонсора! Но — после того, как свалите в туман. У вас десять секунд до начала движения. Время пошло…
Как я и предполагал, менталитет шестерок из высшего света мало чем отличался от менталитета шестерок из среднестатистического детского дома, так что продемонстрированная уверенность в праве повелевать заставила эту парочку повернуть голову к Котову. А отсутствие его внятного ответа напрочь испортило настроение и все-таки вынудило покинуть наше общество вовремя.
К Котову я отнесся иначе — предложил расположиться в одном из двух освободившихся кресел, дождался, пока он, наконец, определится с выбором, и поинтересовался, чем обязан.
Ответ не блистал оригинальностью, но позволил оценить уровень обдолбанности и реальной крутизны «женишка»:
— Ну, ты ж боец? И я, типа, тоже. Просто уличный. Жаль, заметил тебя не сразу. Но решительность у меня в крови. И я, типа, решил познакомиться.
— Да какой ты, к чертям соба-… — начала Таня, но наткнулась взглядом на мою требовательно выставленную ладонь и прервалась на полуслове. А я снова повернулся к Котову:
— Решительных немного. Уважаю. Дай краба!
Зачем и как давать «краба» он явно не знал. Но в руку, протянутую для рукопожатия, все-таки вцепился. И даже попробовал ее как следует сдавить. Увы, ладошка «уличного бойца» не отличалась особой мощью, поэтому впечатлить меня не получилось. Впрочем, я впечатляться и не собирался: обозначил сам факт состоявшегося знакомства с отпрыском уважаемого человека, представился по имени, фамилии и прозвищу, а затем озвучил фразу, ради которой все это и затевалось:
— А теперь тебе пора. Тут твой батюшка с отцом Эрики мутят что-то серьезное, а я у них вроде наживки. И если ты ненароком влезешь куда-то не туда, обломаемся оба.
Окажись Илья не хлюпиком-размазней, удерживающим статус крутого мачо лишь благодаря положению и финансам отца, я придумал бы что-либо другое. Но парень однозначно не тянул на личность, готовую вступать в конфликты с отцом по любому поводу, поэтому можно было особо не изгаляться. К сожалению, этот способ вежливо послать куда подальше сработал даже круче, чем хотелось — услышав волшебное слово «отец», Котов чуть не пробил звуковой барьер и два забора. Но понимая, что запись этой «беседы» будут анализировать очень пристрастные личности, я придержал парня за рукав и снова «дал краба»:
— Был рад знакомству. Кстати, будет желание как следует порубиться — так, чтобы в кровь, кишки и все такое — прируливай в «Атлант». Только без своих клоунов — у нас таких не привечают…
…Сваливать из клуба сразу после того, как назвал себя наживкой Больших Дядь, я счел неправильным, поэтому уселся поудобнее, взял вилку и потянулся к единственному ломтику говяжьего языка, оставшемуся от здоровенной тарелки мясной нарезки. Джинг добродушно обозвала меня проглотом, Таня начала нервно отстукивать на столешнице какой-то марш, видимо, готовясь поделиться не самой приятной информацией, а Кравцова оперлась на бедро китаянки, пододвинулась поближе и настоятельно попросила не пить сок из полного бокала.