Красный тряпочник

Так или иначе наши изображения, например, при получении паспорта, попадают в базу данных «Ока». Уже потом, на протяжении всей нашей жизни, система эмпирически в автоматическим режиме сканирует наши лица на улицах и самостоятельно обновляет собственные данные, удаляя неактуальные изображения или так или иначе обрабатывая старые. Как говорилось в старом добром фильме, все мы «под колпаком» у Мюллера. Но на этого персонажа, активно скрывающего свою физиономию под капюшоном (а капюшон для «Ока» не помеха — оно в полумраке по очертанию подбородка или даже по форме черепа способно дорисовать остальное лицо), нет рамки. Система не видит его, не воспринимает как существующего человека. Ощущение, что он никогда не попадал в её поле зрения, что практически невозможно. Для «Ока» он неживой городской объект или животное вроде голубя или собаки.

Эта информация точно уже не является провокацией для попадания в засаду. Как ей распорядиться, решать вам. Место вы определите без меня.

С уважением,

Вю.

Ярослав с нетерпением открыл последние фотографии, о которых говорил Приставалов, и невольно вздрогнул. Человек, на которого указал журналист и которого «Око» никак не воспринимало, по росту, походке и манере одеваться точь-в-точь походил на Красного тряпочника. Сомнений быть не могло: это был он.

— Сукин сын! Сукин сын, — процедил Коломин, уставившись на изображения. Тряпочник нагло обернулся к объективу камеры и тоже словно ехидно смотрел в ответ. — Свою лежанку тоже устроил у всех на виду, прям как банда Бетона. Это недостроенный небоскрёб «Союз» на Красной Пресне. Он бил и возвращался в центр. Бил и возвращался в центр…

Внезапно какое-то умиротворяющее спокойствие нахлынуло на Ярослава. Он неспеша принял душ, собрался, проверил все приборы «Зевса» и АПС-М. Взял кошелёк и достал оттуда мелочь. Осмотрел квартиру словно в последний раз. Заперев дверь на лестничной площадке, позвонил Саре Беньяминовне и наконец передал недавно вставшей соседке деньги на ремонт кнопки лифта.

— Занятой вы человек, Ярослав Леонидович, занятой. Я уж-таки думала, что придётся из своих скромных средств пенсионных за вас добавлять. Спасибо, спасибо, — поблагодарила соседка, с то ли интересом, то ли удивлением проводив Коломина взглядом.

Выехав из подземного гаража, на умеренной скорости Коломин выдвинулся к месту работы на Житную. Вчерашний снегопад не прекращался, и создалось ощущение, что Москва интенсивно начала готовиться к Новому году. Не хватало только песни Синатры «Let It Snow! Let It Snow! Let It Snow!», звучащей из аэромобильной радиомагнитолы. Дворники «Метеора» оперативно сметали налипающие снежинки, превращая их в холодные жидкие разводы. Благо, жидкость против замерзания пока ещё справлялась.

— Ярослав, доброе утро… Да уж, «доброе», — зачем-то исправился Боровиков по рации. — Домой до тебя не дозвонился, вижу, ты уже выехал. Как только приедешь, заходи сразу на «Посторонним В.». Квартирмейстер хочет нам кое-что показать. Пропуска нам уже выписали.

«А я тоже собирался к Квартирмейстеру. Многое сегодня будет по пути», — слабо улыбнулся Ярослав.

Заехав в правительственный комплекс и припарковав «Метеор», Коломин быстро поднялся на лифте-капсуле во внутреннюю лабораторию Экспериментального отдела и представился автоматической охранной системе. Та без лишних проблем пропустила его вовнутрь. Боровиков и Квартирмейстер ждали в небольшой переговорной комнате. Коломин прошёл к ним.

— Здравствуйте, товарищ капитан. Я слышал про Аркадия. Мои соболезнования. Он был истинным учёным мужем, человеком не от мира всего в лучшем смысле этого выражения. Светлая память ему, — посочувствовал Квартирмейстер.

— Привет ещё раз, Ярослав. Сегодня у многих из нас была бессонная ночь. — Боров походил на грозовую тучу.

Коломин поправил полы плаща.

— Квартирмейстер, Антон Владимирович. Аркадий Константинович был важнейшей частью нашей команды. Являясь автором проекта «Зевс», постоянно совершенствуя и разрабатывая его, он был не только учёным, но и правоохранителем. Все эти годы он самоотверженно помогал нам бороться с преступностью, помогать честным и приличным людям, наказывать виновных и бесчеловечных, восстанавливать справедливость. Аркадий Константинович с самого начала знал, на что шёл, полностью осознавал все риски и всё равно бесстрашно продолжал заниматься этим делом. Мне тяжело думать и говорить об этом, но, возможно, он и сам был готов к такому завершению собственной судьбы. И самое главное, вряд ли профессор хотел, чтобы мы находились в постоянном ступоре и вечном трауре. Я уверен, что он очень желал бы, чтобы мы наконец-то завершили начатое. И я знаю, как это сделать, — сказал Ярослав. Уверенность и знание придали ему сил и настроения.

— Ты прав. Но всё же погоди, погоди, не торопи коней, — помотал головой Боровиков. — Пусть сначала Квартирмейстер сделает, что хотел.

Пожилой учёный встал со стула.

— Товарищи, — бросил он. — Пройдёмте за мной в морг.

Помимо морга Экспериментального отдела, его собственная лаборатория обладала своим помещением для опознания, хранения и изучения трупов. Троицу коллег встретили патологоанатомы и их ассистенты, занимавшиеся непосредственно своими делами. Пахло этанолом и формальдегидом. На столах, полках и приборах стояли разнообразные ёмкости с гистологическим материалами, также с ампутированными конечностями и резецированными органами.

На столе для аутопсии лежало тело здоровенного человека, накрытое тканью. Квартирмейстер, Коломин и Боровиков, надевшие медицинские халаты для посетителей, встали рядом. Квартирмейстер кивнул одному из врачей, а сам взял одноразовые перчатки. Патологоанатом частично убрал ткань с умершего, обнажив того до пояса.

— Крупная и стрёмная скотобаза, — проворчал Боров, глядя на труп. Ярослав же подошёл ещё ближе.

— Это же… — начал капитан.

Перед сотрудниками Экспериментального отдела лежал необычайно сильный при жизни, чрезмерно мускулистый мужчина высокого роста. Всё: шея, грудь, пресс, бицепсы, трицепсы и дельты — были намного больше и рельефнее, чем у самого старательного и талантливого культуриста. Местами мышцы усеивались металлическими пластинами, трубочками, проводами и иными небольшими имплантами. Тут и там виднелись многочисленные свежие раны, полученные от огнестрельного оружия. Однако самым примечательным являлось не это. Задняя часть черепа в районах височной, теменной и затылочной костей полностью отсутствовала, образуя аккуратный провал с ровными краями под углом девяносто градусов. Видимая часть головного мозга (да и, скорее всего, не только она) оказалась усеяна электродами, чипами, платами и проводами. Уши отсутствовали: вместо них внутрь головы вставлялись два больших рельефных микрофона. Взамен глаз мертвец обладал двумя цилиндрическими сенсорами, также частично уходящими в глазницы, с линзами, прикрытыми сетчатыми решёточками. Рот заменяла достаточно широкая трубка со снимающейся крышкой, через которая, видимо, поступали необходимые вода и питательная жидкость. В висках, точно миниатюрные дверцы, находились маленькие задвижки, за которыми виднелись встроенные отсеки с какими-то крохотными лампочками и микросхемами между ними.

Но Квартирмейстеру как буду оказалось мало произведённого на коллег эффекта. Он сделал пару шагов к стене справа, где-то на высокой стальной подставке под тканью скрыли что-то большое и вертикальное. Как циркач или фокусник, пожилой учёный схватил покрытие и одним движением снял его со скрытого объекта. Рефлекторно Ярослав чуть не выхватил пистолет в сторону увиденного, но тут же успокоился, поняв, что никакой опасности тот не представляет.

Недалеко от стола с мертвецом во весь человеческий рост стоял бронированный костюм — силовая броня отряда «Гамма», местами повреждённая пулями, плазмой и лазерами.

— Из-за произошедшего вчера мы совсем забыли, что ты объявил «Перехват» вкупе с «Цербером» по якобы угнанному военному КАМАЗу, — вздохнув, начал объяснять Боровиков. — Признаюсь честно, ты переполошил всю милицию центра и севера города. Церемониться не стали, отправили в качестве наконечника копья СОБР, причём не просто опытных бойцов, а матёрых ветеранов. В грузовике находилось всего два «Гаммовца», не группа. Завидев погоню из десятка с лишним милицейских машин, они повели себя неадекватно, попытались скрыться. Но это наш город, и мы здесь хозяева улиц, а не чёртовы бандиты! Их тормознули на улице Двинцев у станции «Станколит», между промышленными корпусами и подальше от жилой застройки. Там место подходящее, глухое, никуда не сбежать, не залезть — дворов и переулков нет. Буквально брали на абордаж скоростной «Волгой» с тараном. Несмотря на то, что их было всего двое, сопротивление они оказали колоссальное. Парни говорили, что будто с роботами сражались. Шесть сотрудников получили ранения различной степени тяжести. В конце концов их нашпиговали пулями, лазерами и плазмой. Этот, который на столе валяется, издох у заводского забора с тридцатью попаданиями. Другой, израненный, попытался дать дёру на технический уровень, но получил ещё одну очередь в спину и грохнулся в канализационный канал. Водолазам сейчас осложняют поиски трупа сложное строение канализации и сильное течение местных вод. Первого препарировали и сейчас досконально изучают. Силовую броню, как видишь, тоже сняли для детального анализа. Такие вот пироги.