Страница 2 из 37
— Судя по твоим картам, — сказала Полина, — кольцо рядом. А в видении так и прозвучало, Озерск?
Владимир посмотрел на нее.
— Откуда у тебя такие булки? — спросил он — Форма необычная.
Полина протянула ему кренделек.
— Палатка у входа на базар.
Она знала, что в самых сладких снах Владимир видит себя хозяином Белебеевских мануфактур. Или каких-нибудь других мануфактур. Потому он пойдёт и узнает рецепт крендельков, на случай счастливого будущего.
— Сирин сказала, что как-то приказала этому селу, а оно больше было раньше, не только Озерск, ещё там три деревеньки окрест были, исчезнуть долой с ее глаз. Она разозлилась на мастериц. Они получили дар, но не хотели стараться, плохо вышили ее портрет. С тех пор она не видит Озерск и окрестности. Не увидит, пока у кто-то из них не получится настоящее произведение искусства.
— Видимо, мастерицы тут не настолько талантливы, — только и сказала Полина.
В доме Ордена висело множество картин, а музыку на ритуалах играли музыканты Большого. Однажды Сирин вернула художнику зрение, чтоб он снова мог рисовать — ей понравился незаконченный пейзаж, завешанный тряпками, печальный символ утраченных глаз. Она одаривала талантами, говоря, что магия и искусство подобны листу дерева с глянцевой и матовой стороны. Правда, в ком-то от взмаха крыльев Сирин развивалось безумие, а не поэтические склонности.
Когда за Владимиром закрылась дверь, Полина достала череп. Он принадлежал юноше, убитому в пути. Его дух мог блуждать по перекресткам веки вечные. Перекрёстков в мире много — и вымощенный булыжниками столичный, где лошади часто истирают копыта; и посыпанный песком деревенский, на котором сплетничают соседки; и лесной, поросший травой, где бродят мавки. Где-то про кольцо слышали наверняка.
Полина постелила на стол черную ткань. Зажгла свечу из свиного сала и печной сажи.
— Я призываю тебя, дух убитый, поднимись на мой зов, подчинись моей воле. Дмитрий, явись!
В книгах писали, что вызов мёртвого нужно делать в полночь. На полу костяным порошком стоило начертить защитный круг, а также воскурить стиракс. Полина этого не сделала. Она много раз призывала мертвых, ведь Сирин наделила ее даром иметь власть над потусторонним. Ну и лунатизмом, конечно.
Из глазниц вытекла струя тумана. В избе стало холодно.
"Что ты ищешь?"
— Кольцо.
"Оно за спиной"
Полина положила на череп руку. Туман стал гуще.
— За чьей спиной?
"Там, где не увидеть"
Пальцы обожгло холодом, и Полина отдернула руку.
— Дмитрий, подчинись моей воле! Скажи, где кольцо!
Туман потемнел, словно дым. Полине почудился запах гари. Она взглянула на свечу, но та горела ровно.
— Ты обретешь его.
Полина обернулась. Изба пустовала. Мертвые говорили шелестом листьев, шорохом песка и земли. Этот голос не принадлежал мертвым. Он звучал так, словно хор говорил в унисон. В голове загрохотал колокол.
— У нее за спиной. Возьмёшь — и кровь вспомнит. Возьмёшь — и дашь надежду, — протрубила многоголосица.
Волосы встали дыбом. Полина пальцами потушила свечу и выбежала на улицу. Ей мерещилось, что позади смеются.
Вечером они пошли на погост. Быстро темнело. Полина заметила небольшую избу с крестом — в Ткацком часовню построили на кладбище. Воздух пах мокрой землей. На могилах кое-где лежали вареные яйца. Приближались Осенины.
Полина потуже затянула дорожный плащ.
— Жаль, что ты не взяла в дорогу череп, — сказал Владимир. — Надеюсь, здесь мы найдём что-то подходящее для прорицания.
Они шли вдоль крестов. Кладбище содержалось в чистоте. На Троекуровском, куда Орден выезжал временами, бывали и кучи мусора, и гнилые кресты, а как-то раз Анфиса наступила в труп собаки. Анфиса так кричала, что будь собака чуть менее разложившейся, обязательно воскресла бы от шума.
В Ордене никогда не состояло больше девяти человек. Люди приходили и уходили, но Анфиса оставалась неизменной участницей кладбищенских ритуалов.
Ткацкое кладбище словно каждый день убирали. Между могилами не росло травы, а кресты стояли прямо.
— Здесь чтут усопших, — сказала Полина.
— Так они все друг друга знают. Это их дяди, тети, соседи. А у нас со всей Москвы и окрестных деревень везут. В такой толпе не найдешь никого, а чужие не свои, перед ними нечего блюсти.
Владимир часто говорил, что истинные таинства содержатся в вульгарных обрядах деревенской ведьмы. Мол, она ближе к природе, нежели городской маг. Даже Сирин запечатлена в народных сказках, а не сокровенных гримуарах.
— Что там? — спросила Полина, замерев. Вдали мелькнули огоньки.
— Кого-то хоронят. Поздновато.
Владимир ошибся. На краю кладбища вырыли яму. Могильщик отставил керосиновую лампу.
— Господаре, заплутали? — спросил он, увидав Полину. — Могилы благородных в помещичьем склепе, здесь простые лежат. Черная кость.
Могила была разрыта, но пуста. Наверное, хоронить будут завтра.
— Шли бы вы, — продолжал могильщик. — Скоро труп подвезут, а он моровый.
— Моровый? — Владимир с Полиной переглянулись.
Магия не могла сберечь от чумы.
— Да, хоть и не Моровая язва, слава тебе господи, — могильщик перекрестился, — а все равно. Так что идите, пока не привезли.
Владимир протянул ему монетку.
— А ты нам не покажешь? Я лекарь, может, пойму что за болезнь.
Могильщик монетку взял.
При честном народе они не стали вызывать духов. В столице оккультные развлечения привечали. Деревенские вряд ли обладают такой широтой взглядов. Им не объяснишь, что свежеусопшие легко отзываются, а над лежалым черепом нужно корпеть. Для них магия — не утонченное развлечение интеллектуальных умов, для них магия — повод вымазать дегтем ворота и избить.
В этот раз Полина начертила и круг, и защитные имена, и возжгла смолы.
На кладбище стояла тишина.
Луна была такой же круглой и сверкающей, как пятак с глаз умершего.
Сизый дым благовоний поднимался в небо. Свеча озаряла подножье креста.
Мертвый пришёл. Откуда-то подул ледяной ветер, свеча потухла. Владимир потянулся к ней, но Полина перехватила его руку. Благовоние зачадило, запах изменился. Будто бы кто-то вытащил из сумки протухшее мясо.
— Дух, назови свое имя, — приказала Полина.
"Елена"
К кресту подошла девушка. На ней был белый саван, распущенные волосы лежали по плечам и ниже. Глаза у девушки были закрыты.
— Елена, где кольцо, которое ищет Сирин?
"Она его не увидит"
— Что это значит? — спросил Владимир. Он поднял на уровень глаз обсидиановое зеркало, которое помогало слышать и видеть мертвых.
"А вы можете"
Покойница открыла глаза. Они были полностью черные.
— Опусти взгляд, — прошептала Полина, — Она опасна. Скажи, Еленой крещенная, где найти кольцо?
"Я скажу. В обмен на дело"
Мертвые не должны ничего просить. Не им ставить условия магу.
— Я приказываю тебе.
" Ты сама умрешь, если не поможешь мне"
— Почему?
Покойница протянула руку вперед, но наткнулась на невидимую преграду.
"Будет мор. Все погибнут. Остановите мор"
— Ты не сказала, где кольцо.
"Я скажу. Если остановите"
Откуда-то подул ветерок. Он всколыхнул чёлку Полины. А еще он приподнял над землей крупинки костяной муки.
Круг потерял защитную силу.
Прежде чем покойница вошла к ним, Полина разожгла пучок чертополоха.
Владимир начал читать изгоняющее заклинание имени Гекаты Хтонии.
Сирин хотела власти над миром, она обезумела от своих видений, но она очень хорошо учила колдовству. Неупокоенные духи не в силах были одолеть ее воспитанников.
Полина вымыла руки душистым марсельским мылом. Оно было сиреневого цвета и пахло лавандою. На рекламных страницах красивые дамы держали разноцветные бруски под водой, а пена разлеталась по всему листу. Полина хотела быть такой же беззаботной, поэтому выписывала мыло из Парижа. Даже госпошлины платила. Но француженки вряд ли скребли мыльный брусок, чтобы очистить ногти от могильной земли.