Неспящие

— Забей, — махнул рукой Рем и порывисто поднялся с дивана. Кана встала следом за ним.

— Куда ты?

— Не важно.

В мозгу проскочила мысль: а что, если попросить Кану вызвать полицию. Она скажет, что в ее дом вломились, и Рема тут же под конвоем отправят к Дези. А там уж они как-нибудь разберутся. Он уже собрался озвучить свою идею, но Кана его опередила.

— Давай ты останешься на ночь, — предложила она. Рем опешил. — По тебе видно, что ты в тяжелом состоянии.

Она приблизилась и непонятно откуда взявшимся фонариком посветила ему в глаза. Рем зашатался, как будто его ударили по голове.

— Так и думала. Сколько ты не спал?

— Понятия не имею.

— Сейчас ты ничего толкового не придумаешь, — цокнула языком ученая, убрала фонарик в широкий рукав и потерла ладони. — Можешь лечь спать на диване, душ и кухня в твоем распоряжении.

Рему показалось, или она сделала особое ударение на слова «душ»? Он не успел это обдумать как следует, куда больше его интересовал другой вопрос:

— Зачем ты все равно помогаешь? Сказала же, что ничего не можешь.

— Я не знаю, как помочь твоей сестре, — чеканя слова, объяснила девушка. — Но я вижу, что тебе нужна помощь и делаю то, что в моих силах.

Количество слова «помощь» так зашкалило, что вся речь Каны Хикари свалялась в голове Рема сплошным комком замудренных мыслей. Он тряхнул головой, перед глазами заплясали черные точки. Еще и тело начало ломить. Проходило действие последней съеденной витаминки.

— Душ, говоришь?

Хозяйка дома указала ему на нужную дверь.

Внутри был мягкий желтый цвет, огромное зеркало во всю стену (тоже с подсветкой), блестящая техника. Не то, что ржавая лейка у Рема дома, которая то булькала, то плевалась водой, то подвывала тем, кому хватало хорошего настроения, чтобы петь в душе. Но больше всего Рема впечатлил теплый пол. Стоило ему поставить ногу, и все тело начало клониться вниз, к мягкому, обволакивающему теплу. Хоть жара успела осточертеть за эти месяцы, Рем словно забыл об этом. Так бы и распластался, если бы не раздался звонок в дверь.

Рем встряхнулся, собирая последние крохи бодрости, и приоткрыл дверь. Было слышно, как Кана быстро перебирает ножками в сторону двери, и каждый ее шаг тонул в звуках надрывавшегося звонка. Девушка же каким-то образом сохраняла спокойствие, певуче произнесла: «Я иду!», как будто ее вовсе не беспокоили свалившиеся на голову полуночники.

«А что если она все-таки вызвала копов?» — подумал Рем. Он поправил штаны, умылся, надел обратно ботинки и уже собрался навстречу ночным гостям, словно на собственную коронацию, но до него долетели отзвуки разговора.

— Сэр, я не уверена, что Вам стоит заходить.

— Я понимаю, госпожа Хикари, — раздался заискивающий мужской голос. Рем припал к стене и осторожно выглянул из-за угла. В затемненном окне, как в зеркале, плясали отражения. Лица нового гостя не было видно, зато было заметно, как немолодая, но крепкая рука удерживает дверь, которую Кана старалась закрыть с неизменной вежливым выражением лица.

— И человеку вашего положения не стоит находиться здесь в такой час, — проговорила она, перехватив дверную ручку поудобнее.

— Но я прибыл за медицинской помощью, — рука шевельнулась, дверь открылась чуть шире. — Я совершенно не могу спать, понимаете? А вы должны знать, как важно человеку моего возраста спать достаточное количество часов. Сегодня на приеме вы так интересно рассказывали про эти дыхательные практики и массаж специальных точек…

— Я смогу принять Вас утром, — поджала губы ученая.

Рему даже стало ее жаль. Он огляделся в поисках чего-то бесполезного. На глаза попалась огромная ваза. Пока Кана через стену от него препиралась с ночным гостем, Рем снял посудину с полки и со всей силы ударил ею об пол. Черепки разлетелись во все стороны. Разговор стих. Рем воспользовался заминкой и крикнул:

— Детка, прости, я поскользнулся. Не ходи босиком, порежешься. Тут все в осколках, — для верности он наступил на остатки керамического бока. Те жалобно захрустели под его ботинками.

— Уже иду, — отозвалась Кана и тут же повернулась к гостю. — Простите, мне страшно неудобно.

— Ничего-ничего, — заискивающий тон тут же сменился беспокойным, торопливым. — Все в порядке. Я зайду… в другой раз.

— Это будет просто замечательно. Доброй ночи.

Клацнула закрывающаяся дверь. На несколько секунд все замерло. Потом Рем откашлялся и спросил:

— Чем богатые убирают с пола?

Вместо ответа раздался писк. Одна из стенных панелей отъехала в сторону, и оттуда выполз круглый робот с щетками. В коридоре появилась Кана.

— Спасибо, — она опустила глаза и тяжело вздохнула, будто слова давались ей с огромным трудом. — Ты снова выручил меня.

— Фигня вопрос. В следующий раз просто сразу бей в горло.

Девушка удивленно вскинула брови и приложила руку к шее.

— Боюсь, с этим человеком так не получится. Если губернатор Никколо пострадает… — она прикусила язык и махнула рукой. — Теперь я точно обязана тебе помочь. Завтра я позвоню своему знакомому и спрошу, что можно сделать.

Они вернулись в гостиную. Кана дала Рему лист бумаги и карандаш, попросила записать все, что может пригодиться, для освобождения Дези: род деятельности, возраст, номер идентификатора трекера.

Пока Рем на коленке выводил цифры и буквы, его сморило. Так и уснул сидя, запрокинув голову.

Глава 10. Вкус богатой жизни

Свет бил прямо в лицо, так что даже закрытые глаза залило красно-оранжевым, словно под веки Рему впрыснули все закаты в мире. Некоторое время он просто лежал, пытаясь восстановить последовательность событий. Воспоминания нескольких бессонных дней смешались и распались на фрагменты, как после бурной пьянки. Рем и чувствовал себя, как перебравший самогона подросток: голова трещала, тело ныло, во рту пересохло, а язык распух. Еще и этот свет.

Рем сначала нахмурился, попытался перевернуться на живот, а через секунду вспомнил, где находится и что произошло. Рем дернулся и попытался встать с дивана. Ноги запутались в покрывале, и молодой человек с грохотом рухнул на пол. Судя по тупой боли в боку, он так падал уже не один раз. Зато хоть зрение начало проясняться. Из ослепительного света начали вырисовываться очертания жилища Каны Хикари. Диван, на котором развалился Рем, книжные полки, журнальный столик. Все стало таким резким, что глаза заболели, словно мозг преисполнился ощущений и пытался выдавить органы чувств из черепа. Рем мог даже рассмотреть узор пола. Он по привычке потянулся за своей таблетницей, но тут на глаза попался сложенный вчетверо лист бумаги, оставленный на низком столике. На нем большими печатными буквами было выведено: «РЕМ»

Молодой человек поднялся с пола, потянулся и бухнулся обратно на диван. Развернул записку. Интересно, госпожа Хикари предпочитала печатные буквы просто так или боялась, что Рем не слишком грамотен?

«Дорогой Рем…»

Рем поворошил память в попытках припомнить, не сделал ли он чего, чтобы заслужить такое трогательное обращение. Массаж там или что ещё любят женщины из Верхнего города. Но исходивший от него запашок давал понять, что обращение «дорогой» — просто формальность. Вряд ли Кана подпустила бы его к себе с таким-то душком.

«… Я пыталась тебя разбудить, но мне это не удалось. Я договорилась со своим коллегой, мы поедем в участок и постараемся забрать твою сестру. Надеюсь, у нас все получится. Господин Тимидо очень внимательно отнёсся к твоей ситуации. Он попросил передать тебе следующие инструкции:

Пока меня не будет — дом в твоём распоряжении. Можешь брать всю еду, которая есть в холодильнике. В ванной я оставила для тебя полотенце. Одежду можешь освежить в специальном шкафу.

Никому не открывай дверь. Не отвечай на звонки, не снимай затемнение с окон. Если кто-то придёт, сделай вид, что никого нет дома.

P.S. Пока не связывайся ни с кем из Нижнего города