Страница 51 из 82
5-й отряд вначале действовал совместно с англичанами против Астрахани, а затем плотно «увяз» на Северном Кавказе в боях с горскими повстанцами. Еще в марте чеченский имам Узун-Хаджи поднял среди своих соплеменников мятеж под лозунгом священной войны против «неверных». Повстанцы засели в труднодоступных горных аулах, нападая на обозы и небольшие гарнизоны деникинцев.
Выделить достаточно войск для борьбы с мятежным имамом белогвардейцы не могли, так как почти все их наземные силы были задействованы в войне против красных. Поэтому они ограничились защитой относительно крупных городов, вроде Грозного или Владикавказа, и оказанием психологического давления на повстанцев с помощью авиации. В течение лета и осени экипажи 5-го отряда осуществляли разведку в горах и бомбили мятежные аулы, что в значительной мере сдерживало активность воинов имама.
Таким образом, против большевиков белогвардейцы могли выставить лишь три отряда, 1-й, 2-й и 6-й, в которых насчитывалось не более 20 самолетов. И с этими силами добровольцы решили наступать на Москву.
Аналогичная картина складывалась и в донской авиации. Из шести её отрядов полностью боеспособным являлся лишь один, успевший пересесть на «Кэмелы». Остальные по-прежнему комплектовались износившимся старьем, большая часть которого постоянно пребывала в ремонте.
У красных же на Южном фронте, по данным А.В. Сергеева, базировалось 32 авиаотряда, а к августу их число возросло до 36! Советское командование понимало, откуда начала исходить главная угроза. Против Деникина действовало более половины всего воздушного флота РСФСР. Даже если принять среднюю численность отряда в четыре самолета и вычесть отряды, воевавшие в Поволжье, получится, что красные обладали на Московском направлении, как минимум, четырехкратным превосходством в воздухе.
Но по целому ряду причин реализовать это превосходство не удалось. Советская авиация по-прежнему страдала от нехватки топлива, запчастей, транспортных средств и аэродромного оборудования, многие пилоты были неопытны: летали плохо, а метко стрелять и бомбить вообще не умели, метеослужба фактически отсутствовала, не было налажено взаимодействие между воздушными и наземными войсками. В результате всего этого в летних боях с Деникиным советская авиация проявила себя весьма незначительно.
Между тем в июле Добровольческая армия начала воплощать в жизнь «Московскую директиву». Белогвардейцы выбили красных из Полтавы, взяли Белгород и, преодолевая растущее сопротивление, двигались к Курску. В боях принимал участие 1-й добровольческий авиадивизион, приданный армейскому корпусу генерала Бредова. Дивизионом, составленным из 1-го и 6-го отрядов, командовал полковник Коновалов. В момент отправки на фронт, 22 июля, дивизион насчитывал шесть «Де Хэвиллендов» и восемь «Кэмелов». Удивительно, но никаких других авиационных частей в направлении главного удара у деникинцев не было!
Чтобы хоть как-то компенсировать свою малочисленность, белые летчики старались изо всех сил. За последние восемь дней июля только «Де Хэвиленды» 1-го отряда (данных по 6-му не сохранилось) совершили 36 боевых вылетов на разведку и бомбардировку, сбросив более 180 кг бомб. В следующем месяце пилоты авиадивизиона выполнили уже 129 боевых полетов общей продолжительностью 349 часов и сбросили на противника 720 кг бомб.
К началу августа большевики сосредоточили против 40 тыс. добровольцев и примерно такого же количества донцов более 170 тыс. штыков и сабель, не считая вспомогательных частей и гарнизонов укрепрайонов. Обладая двойным численным перевесом, руководство Южного фронта стало готовить контрнаступление. Но деникинцы вовремя разгадали замысел противника и решили нанести упреждающий удар. 10 августа только что сформированный на Дону корпус генерала Мамантова (в советской литературе его фамилию обычно писали «Мамонтов») прорвал фронт на стыке 8-й и 9-й армий красных и устремился на север, к Тамбову. Начался знаменитый «мамонтовский рейд» казачьей конницы по советским тылам, сломавший все планы большевистского командования.
Казаки разгромили во встречном бою преградившую им путь 56-ю стрелковую дивизию и 18-го августа ворвались в Тамбов. Затем, повернув на запад, они 22-го захватили Козлов (ныне Мичуринск), где размещался штаб Южного фронта. Узнав о приближении противника, красные бежали в Орел. Управление войсками было потеряно.
Внезапный налет мамантовской конницы застиг авиацию 8-й армии прямо на аэродроме у станции Алексеевка. Там базировались 1-й истребительный и 23-й разведывательный отряды. Летчики и наземный персонал разбежались, бросив все вооружение и технику. Казаки, не зная, что делать с аэропланами, порубали их шашками. Матчасть 48-го отряда мамантовцы захватили на железнодорожных платформах, подготовленных к эвакуации. Самолеты они сожгли, а автомашины забрали в качестве трофеев.
Несколько авиаторов, бежавших из Алексеевки, решили на грузовике прорваться в Елец, но возле Задонска их остановил завал на дороге, устроенный восставшими крестьянами. Мужики, приняв кожаные куртки летчиков за ненавистные комиссарские тужурки, перебили пытавшихся отстреливаться красвоенлетов топорами и вилами. Среди погибших был и командир 23-го отряда Сатунин, который еще в 1918 году прославился тем, что под угрозой расстрела заставлял своих подчиненных бомбить мирное население Казани.
В Кремле быстро поняли опасность мамантовского рейда. Против казаков экстренно стягивались войска, в том числе и снятые с фронта. Но мамантовцы, которых было всего-то около семи тысяч, не вступали в бой с превосходящими силами противника. Искусно маневрируя, они обходили заслоны и молниеносными атаками захватывали один город за другим. 27-го августа был взят Раненбург (ныне – Чаплыгин), 28-го – Лебедянь, 31-го – Елец. Везде казаки громили советские учреждения, забирали трофеи и так же быстро исчезали.
4-й Донской авиаотряд, вооруженный «Кэмелами», отвечал за воздушную связь мамантовского корпуса со штабом Донской армии. Это было нелегкой задачей, поскольку корпус находился в непрерывном движении, постоянно меняя маршрут. Авиаторам приходилось разыскивать казаков на переполненной советскими войсками территории, ежеминутно рискуя погибнуть или попасть в плен. Однажды командир отряда капитан Снимщиков, знакомый нам по главе 3, совершил роковую ошибку, приняв красную кавалерийскую часть за один из мамантовских эскадронов. Только приземлившись, чтобы передать пакет, летчик разглядел, что на плечах кавалеристов нет погон, а на фуражках – пятиконечные звезды. Но ничего изменить уже было нельзя. Всадники окружили машину. Пленника вытащили из кабины и повели в штаб. Снимщиков понимал, что ему, как перебежчику, пощады не будет. Он бросился на конвоира, пытаясь выхватить винтовку, и тут же был застрелен.
Между тем большевистское руководство, видя неспособность Красной армии покончить с Мамантовым, в спешном порядке изыскивало новые способы борьбы. В.И. Ленин решил сделать ставку на авиацию. Вообще, рассматривая отношение советского лидера к Военно-воздушному флоту, надо отметить, что он вспоминал об этом роде войск только в самых крайних случаях, когда все другие средства отсутствуют или уже испробованы и не принесли результата. За годы Гражданской войны Ленин всего дважды лично настаивал на боевом применении авиации. Первый раз в 1918-м, когда англичане высадились в Архангельске и их некому было остановить. А второй – разгром конницей Мамантова тылов Южного фронта. Но как только угроза отступала, «вождь мирового пролетариата» снова видел в аэропланах лишь средство связи и агитации.
Идею Ленина разбомбить казаков активно поддержал главнокомандующий Вооруженными силами РСФСР С.С. Каменев. 23 августа он направил в Авиадарм весьма красноречивый приказ: «Из безвыходного положения найти выход: создать в 24-часовой срок авиационный кулак с тем, чтобы через 48 ч. он был в Кшени, что южнее Тулы, с целью вести оттуда разведку и атаками с воздуха задержать наступление конницы, пока на ее пути не будут сосредоточены достаточные силы пехоты».