Страница 36 из 82
14 декабря советские войска вступили в Новониколаевск. Некоторые авиаторы решили бежать по Сибирскому тракту на санях, рискуя замерзнуть или быть убитым партизанами. Большинство же – свыше 100 человек во главе с полковником Бойно-Родзевичем – сдалось в плен. Так закончили свое существование колчаковские военно-воздушные силы.
Красные в этот раз отнеслись к пленным довольно гуманно. Насколько нам известно, никого не репрессировали, хотя некоторые, как, например, летчик Муратов, попадали под известный приказ о дезертирах и перебежчиках. Более того, многих колчаковских авиаторов, в том числе и того же Муратова, после формальной проверки зачислили в РККВФ. А кое-кто из них даже успел повоевать против поляков и врангелевцев на Западном и Южном фронтах. Даже Бойно-Родзевич, доказавший, что он всю кампанию просидел в штабе и не сделал ни одного боевого вылета, получил какую-то хозяйственную должность при Центральном московском авиаскладе.
В конце декабря в последней временной «столице» Колчака – Иркутске вспыхнуло эсеро-большевистское восстание. «Верховный правитель» был захвачен в плен и вскоре расстрелян. Казалось, Гражданская война на востоке закончилась, но нет. Победившая Красная Армия сама была настолько ослаблена долгим и трудным наступлением в условиях голода и болезней, что не могла установить контроль над всей территорией Сибири.
Этим воспользовался атаман Забайкальского казачьего войска Семенов, сохранивший относительно боеспособную армию. При поддержке японских интервентов он взял власть в Читинской области. Образовалась так называемая «читинская пробка», преградившая советским войскам путь в Приморье. Многие уцелевшие белогвардейцы примкнули к Семенову, считая его наследником и продолжателем колчаковского дела.
Еще в октябре в Читу эвакуировался личный состав и техника Курганской летной школы. К началу 1920 года там же оказались пробравшиеся разными путями из Иркутска, Красноярска и Новониколаевска летчики Ефремов, Астафьев, Бочаров, Стародубцев, Павлов, Агапов, Гусев, Слюсаренко, Диль, Вощилло, Компанейцев и ряд других. Кроме того, под Читой базировался Маньчжурский авиаотряд, оснащенный «Стюртеванами».
21 января 1920 года из Владивостока наконец-то прибыли 23 новых французских самолета «Сальмсон-А2». Это было лучшее из того, чем располагала белая авиация Сибири за всю Гражданскую войну, но поступили они слишком поздно. Тем не менее остатки колчаковских ВВС, перешедшие в распоряжение атамана Семенова, весной 1920-го вновь приняли участие в боевых действиях.
Войско атамана располагало тремя авиаотрядами – 1-м (командир капитан Тихомиров), 2-м (подполковник Качурин) и Особым Маньчжурским (подполковник Плешков). Кроме того, имелась поездная авиамастерская, которой командовал известный с дореволюционных времен летчик Г.В. Слюсаренко. Авиационные и автомобильные части семеновской армии возглавлял полковник полковник Макаров.
Аэропланы базировались в Чите, Нерчинске, Борзя и на станции Даурия, выполняя главным образом связные и разведывательные полеты.
Настроение авиаторов было подавленное. Они хорошо помнили тяжелые поражения прошлого года, и мало кто всерьез надеялся, что красных удастся остановить. Многие под разными предлогами уходили из армии. В апреле – июле пятеро пилотов из числа недавних выпускников Курганской и Спасской авиашкол: Устьянцев, Агапов, Балягин, Дедюлин и Кручинский перелетели к большевикам. (Забавны повороты истории. В начале 1920-го советские авиачасти на Востоке не получали с заводов новых машин. И если год назад единственным источником пополнения колчаковских ВВС были «перелетчики» от красных, то теперь та же ситуация повторилась с обратным знаком: бывшие колчаковцы начали «снабжать самолетами» советскую авиацию.)
Летчикам, продолжавшим, несмотря ни на что, воевать «за торжество белого дела», с марта 1920-го противостояли их же бывшие соратники, перешедшие на сторону большевиков. Еще в момент антиколчаковского восстания в Иркутске почти все авиаторы из размещенных там 2-го Народного, 33-го корпусного, а также 2-го, 3-го и 14-го Сибирских отрядов заявили о поддержке повстанцев.
Вскоре эти отряды, растерявшие при отступлении большинство своих самолетов, были расформированы, а на их базе сформировали 1-й и 2-й Советские авиаотряды Воздушного Флота Восточно-Сибирской Советской Армии (ВССА)[12]. В 1-м числилось пять, а во 2-м – четыре аэроплана.
В январе 1920-го авиация ВССА пополнилась 28-м и 29-м отрядами РККВФ, переданными ВССА из состава 5-й армии. В обоих отрядах насчитывалось всего два самолета, поэтому оставлять их как отдельные подразделения не имело смысла. 1-й Советский отряд объединили с 28-м, а 2-й – с 29-м. Таким образом, в обоих «советско-сибирских» отрядах оказались перемешаны недавние враги – красные и белые летчики, которые, тем не менее, быстро и без проблем нашли общий язык.
К началу марта 1920-го в авиацию ВССА входили два фронтовых авиаотряда 6-самолетного состава, тренировочный отряд (10 летчиков, число самолетов неизвестно), воздухоплавательный отряд с аэростатом наблюдения и авиапарк. Самолеты оставались все теми же, что провоевали весь прошлый год, а потому – были крайне изношены. Хорошего горючего по-прежнему не хватало, да и морозы сибирские давали себя знать. Соответственно, полеты совершались довольно редко, но авариями заканчивались часто.
6-го апреля 1920 года в недавно отбитом у семеновцев Верхнеудинске (ныне – Улан-Удэ) было провозглашено создание так называемой Дальневосточной республики. Мы не будем подробно останавливаться на предпосылках рождения и политическом устройстве этого, как тогда говорили, «буферного» государства. Желающие могут отыскать необходимую информацию в специальной литературе. Скажем только, что дальневосточная Народно-революционная армия (НРА) фактически являлась «филиалом» Красной армии, снабжавшей ее командными кадрами, оружием, боеприпасами и снаряжением. То же относится и к авиации.
На самолетах ВССА закрасили звезды и нанесли новые опознавательные знаки НРА в виде красно-синих ромбов. В начале июня ВВС новоявленного государства возглавил прибывший из Омска штаб авиации 5-й армии, переименованный в штаб Красного Воздушного Флота Сибири. Надо заметить, что к тому моменту весь «воздушный флот» состоял из семи ветхих аэропланов, на каждый из которых приходилось по десятку штабных работников. Начальником авиации при главкоме ДВР Г.Х. Эйхе стал военный летчик Ф. Потапенко. Затем его сменил военлет Мартинсон.
Летом, в связи с подготовкой наступления на Читу, аэропланы НРА перебросили из Верхнеудинска на забайкальские станции Тарабагатай и Балягу. Авиаторы начали совершать полеты на разведку, бомбардировку семеновских позиций и разбрасывание прокламаций. Командование Народно-революционной армии, отдавая приоритет идейно-воспитательной работе среди летчиков (как-никак больше половины из них – бывшие колчаковцы), не забывало и о материальном поощрении. За каждый сброшенный пуд бомб или листовок полагалась награда в 400 рублей. Впрочем, при тогдашней инфляции эта сумма была чисто номинальной.
Наибольший резонанс вызвала бомбардировка пилотом Ф.Д. Калитниковым и летнабом Г.Е. Барчуком на «Сопвиче» штаба атамана Семенова в Чите. Бомба, взорвавшаяся рядом со штабом, произвела, по словам авторов книги «Крылья Забайкалья», «немалый переполох в стане врага». Напуганный атаман якобы даже сменил резиденцию, срочно перебравшись в здание горного управления на другом конце города.
Хотя летнее наступление красных на Читу семеновцам удалось отбить, поводов для веселья у них было не много. Японцы, заключив мирный договор с ДВР, начали вывод войск из Читинской области. Все понимали, что это означает близкий конец семеновского режима. Дисциплина в частях упала, участились случаи дезертирства. В середине июля перелетели к красным на своих «Сальмсонах» еще трое пилотов: поручик Кручинский, прапорщики Агапов и Дедюлин. Остальные были озабочены, главным образом, добыванием денег и загранпаспортов для последующей эмиграции.
12
Так называли себя объединенные силы партизан и повстанцев, захватившие Иркутск и прилегающую территорию. Позднее, соединившись с 5-й армией РСФСР, они составили костяк Народно-революционной армии Дальневосточной республики.