Страница 92 из 101
— Софочка, что привело тебя сюда? — послышался голос пастора Моуди, который заставил Софию наконец отвести изумленный взгляд от Хоты. Тот воспользовался шансом и как бы небрежно начал идти к выходу, но тут вдруг девушка произнесла слова, заставившие его замереть на месте.
— Я собираюсь уволиться, — проговорила София печально, и эта печаль остро скользнула в ее голосе.
Пастор Моуди был неприятно удивлен и обеспокоенно спросил:
— Но почему, дорогая моя??? Ты так хорошо справлялась, мы стали одной семьей!..
София молчала, опустив голову, а Хота не мог сдвинуться с места. Почему-то эта новость сильно его задела. Он даже не мог понять самого себя, но ему стало как-то тяжело на сердце, как будто он во всем виноват.
— Я… я не знаю, как это объяснить, — с трудом выдохнула она и замолчала, опустив голову еще ниже. Пастор Моуди понял, что ее что-то гложет. Ано утром следующего дняРр
— Может, кто-то обидел тебя?
София отрицательно мотнула головой. Пастор дал знак Хоте выйти, и тот с облегчением выскользнул за двери. Но не ушел. Что-то остановило его. Он просто замер в коридоре и навострил свой острый слух.
Пастор Моуди проговорил:
— Софочка! Мы теперь одни. Просто расскажи мне, что произошло! Ты можешь довериться мне, и я обещаю, что это останется между нами…
Хота немного смутился от своего подслушивания, но уйти по-прежнему не смог.
И вдруг Софию прорвало. Она всхлипнула, сердце Хоты сжалось. Он чувствовал, что это связано с ним. Он чувствовал свою вину…
— Я ощущаю себя такой никчемной! — сквозь слезы проговорила девушка. — Я никому не нужна, даже своим родителям. Мои родственники воспринимают меня только, как выгодный им товар, а человек, которого я люблю… он… он никогда не полюбит меня! Я уже больше не могу так…
Пастор Моуди задумался, а потом тихо проговорил:
— Дорогая! Я так понимаю, это раны твоего недавнего прошлого, но сейчас ты с нами, и мы любим тебя! Не уходи! У нас тебе ничего не угрожает!
— Нет, — продолжая пробормотала София, вытирая лицо дрожащими пальцами. — Я и здесь не имею покоя! Пастор, мое сердце рвется на части! Я хочу признаться вам, как служителю, поэтому просто забудьте обо всем потом…
Она смогла успокоиться, а потом горько произнесла:
— Знаете, жизнь с вами очень изменила меня. Я действительно верю теперь, что есть Господь, Который заботится о нас и любит нас. Раньше я сомневалась в этом, но теперь нет. Но… я чувствую, что живу сейчас неправильно. Я… — она замялась, чувствуя стыд, но укрепилась мыслью, что в ближайшие дни все равно покинет это место, — я хочу признаться: я люблю… Леонарда!
Она замолчала, чувствуя, как краска стыда заливает ее лицо. Седые брови пастора Моуди изумленно поползли вверх, а Хота, слышавший каждое ее слово, вдруг пошатнулся и едва не упал. София влюбилась в него? Даже будучи уверенной, что он совсем не от индейский парень из ее прошлого, которому она уже признавалась? Хота был весьма изумлен, впечатлен и сильно смутился. Его сердце взволнованно заколотилось, удивляя его самого.
София же, едва справившись с волной накатившего стыда, наконец продолжила:
— Да! Я стала рабой этих безумных чувств. Я боролась с ними, я хотела избавиться от них, но не смогла…
— Подожди, подожди! — прервал ее пастор. — Но ведь любовь — это прекрасно! Зачем тебе избавляться от нее?
— Потому что она безответна и очень мучительна, — проговорила София печально, — вот поэтому я должна уйти! Я страдаю здесь, понимаете?!!
Пастор Моуди растерянно почесал затылок.
— Подожди, дорогая! — проговорил он. — Я, конечно, понимаю, что Лео очень непредсказуем и с трудом воспринимает такое чувство, как любовь, но… все-таки, может, у тебя есть шанс? Не убегай, прошу! Вы были бы хорошей парой!
— Нет-нет! — прервала его София. — Он не ответит мне взаимностью!
Хоте стало любопытно. Почему она так уверена?
— Лео… Лео… уже влюблен в другую женщину! — наконец, выпалила она и замолчала. Старый пастор изумленно откинулся на стуле, а Хота едва сдержал возмущенный возглас! «Ого! А я и не знал, что уже влюблен!» — подумал он, продолжая внимательно слушать.
— В кого же? — переспросил пастор.
София заколебалась. Если пастор Моуди не знает о влюбленности Леонарда, значит, они с Анитой ему еще ничего не сказали. Но это их секрет, и она не имеет права выдавать его!
— Простите, дорогой пастор, — виновато проговорила София, — но я не могу вам сказать. Пусть Лео в свое время вам сообщит сам.
— Подожди, — прервал ее старик, — но откуда ТЫ это знаешь?
— Так получилось, — загадочно ответила девушка и поднялась со стула на ноги. — Я, к сожалению, не могу остаться. Я прошу вас как можно скорее найти новую работницу.
София уже направилась было к двери, как вдруг остановилась и тихо сказала:
— Я желаю Леонарду счастья в жизни. Если хотите, передайте ему от меня… Хотя, нет! Ничего не передавайте! Я все время забываю, что это же Леонард, а не…
Последние слова она уже пробормотала себе под нос и поспешно вышла из комнаты.
Хота едва успел заскочить в соседнее помещение, чтобы остаться незамеченным. Когда София скрылась из виду, он перевел дыхание.
Странно, но в нем вдруг появилось странное чувство… довольства! Он нахмурился, исследуя себя на адекватность, но так и было: ему было приятно, что София влюбилась в него даже под личиной Леонарда. А это значит… а это значит, что ее чувства — это не просто детская забава или экзотическое приключение, как он думал ранее. Ведь тогда, когда София призналась ему в чувствах посреди прерии, он не стал воспринимать ее всерьез. Он просто не мог поверить, что богатая дама общества бледнолицых так легко полюбит «какого-то дикаря», как белые любят говорить. Но теперь… но теперь все выглядело иначе. А значит, ее чувства не подделка, они настоящие!
Хота вдруг нахмурился и начал переживать о себе. С чего это вдруг ему радоваться таким вещам? Не должно ли ему быть все равно? Однако какое-то странное душевное тепло продолжало разливаться по его сердцу при одном только воспоминании о словах этой странной девчонки.
Ладно! Хватит! Он тряхнул головой и решил стать серьезней. Ах да, ведь София собралась уходить. А это проблема! Нет, он никак не может допустить, чтобы она ушла отсюда из-за него. Но как ее остановить? Хота замер на мгновение, а потом решил все делать прямо и просто: поговорить с ней. Почувствовав удовлетворение, Хота вышел из своего укрытия и пошел по своим делам.
* * *
Пастор Моуди обеспокоенно подошел к Софии и сказал:
— Софочка! Сейчас же найди ветеринара и приведи к нам. У Леонарда конь повредил ногу, когда он сегодня выезжал в соседний поселок. Лео так расстроен! Он очень привязан к своему скакуну, так что, беги!
Но София тут же ответила:
— Пастор! Не волнуйтесь! Нам не нужен ветеринар! Я умею лечить подобные ушибы и делала это не раз!
Старик очень удивился, и, когда девушка стремительно убежала в сторону конюшни, со вдохом пробормотал:
— Какая замечательная партия для нашего Лео! Вот бы он одумался!
Когда София вбежала в конюшню, Хота был уже там. Он поглаживал своего черного коня по спине, и на лице его запечатлелось глубокое беспокойство. Девушка подавила всякое смущение и полностью переключила свое внимание на бедное животное.
— Мистер Хоффман! — не отрывая взгляда от коня, бросила он. — Я разбираюсь в медицине и могу помочь. Вы разрешите мне?
Хота удивленно обернулся. София не стала ждать его одобрения, потому что ее прежняя безумная любовь к животным наполнила ее сердце. Она подошла к коню и начала с ним ласково разговаривать, поглаживая по гриве и демонстративно оттеснив Хоту в сторону. Тот был ошарашен. Видя, что София полностью перестала его замечать, он отошел чуть поодаль и начал за нею наблюдать. Сейчас перед ним открылась другая сторона ее личности. Она выглядела такой искренне увлеченной, что изумляла его с каждой минутой все больше. Как светились сейчас ее глаза и какой живой казалась ее мимика! Она смотрела на его скакуна, как тогда, в заточении, смотрела на самого Хоту: с улыбкой, нежностью и большим интересом, а руки ее аккуратно скользили по коже животного, чтобы лаской подбодрить его и помочь адаптироваться к себе. Хоте в голову пришла безумная мысль: не считала ли София его тогда… просто животным? Ну нет! Не может быть! Однако… только сейчас, глядя на Софию возле своего коня, он увидел ее ПРЕЖНЮЮ вместо запуганной и вечно смущенной девчонки. Удивительно!