Страница 48 из 60
Я снова проснулся на полу. На этот раз меня ждали одиннадцать уколов.
— Ого, — восхитился я, — быстро-то как!
— Не так уж и быстро, — заметил Берк. — С последней попытки прошло восемь дней. Дуган велел не восстанавливать вас, пока мы не будем готовы к следующей серии прививок. Нет смысла переводить еду на расходника, который все равно скоро сыграет в бак, верно?
Он поставил мне уколы: четыре в правое плечо, три — в левое, остальные — в правое бедро.
— Кстати, — сказал доктор, закончив прививки. — Дуган велел передать: Маршалл требует, чтобы на этот раз вы надели шлем.
— Нет, — уперся я. — Не стану.
— Да-да, — кивнул он. — Командор ждал такого ответа. Поэтому также просил передать: если откажетесь, мы уполномочены бросать каждую последующую вашу версию в изолятор без всяких прививок, пока вы не начнете придерживаться программы эксперимента.
Потом он ушел и оставил меня голышом размышлять, сидя на бортике резервуара, что хуже: бесконечный круговорот мучений, о которых я даже не вспомню, или одна ужасная смерть, которая навсегда запечатлеется в памяти.
В конце концов я надел шлем. Нэша снова пришла меня проводить. На этот раз она поцеловала меня, а потом крепко обняла и не отпускала, так что Аркадию пришлось оттаскивать ее силой.
— На этот раз все получится, — заявила она, когда я вошел в изолятор. — На этот раз ты выйдешь отсюда живым.
— А вы что скажете? — спросил я Аркадия, пока он подсоединял провода к шлему. — Получится или нет?
Он пожал плечами.
— Случались и более странные вещи.
Я провел день в камере и чувствовал себя прекрасно.
Спустя два дня я чувствовал себя прекрасно.
К третьему дню у меня начались перепады настроения, тело одеревенело от попыток заснуть в дурацком кресле, а запасы еды в ящике стремительно таяли. В остальном же я чувствовал себя прекрасно.
Утром восьмого дня Аркадий приказал мне раздеться догола, раскинуть руки-ноги, задержать дыхание и закрыть глаза. В течение следующих тридцати секунд меня несколько раз обработали спреем из различных едких и наверняка токсичных жидкостей.
— Теперь можете дышать, — сообщил Аркадий, когда душ иссяк. — Но глаза пока не открывайте.
Я зажмурился изо всех сил, но сквозь веки все равно пробивалось яркое до рези сияние дезинфицирующего ультрафиолета.
Цикл повторился трижды.
К тому времени, когда все закончилось, я был красным, как вареный рак, и мне казалось, что с меня живьем содрали кожу.
Но я был жив.
Я впервые сам вышел из изолятора.
— Одевайтесь, — велел Аркадий, — и идите в медпункт. Пока что я не могу дать гарантии, что вы вне опасности.
— Послушайте, — вмешалась Нэша, — а можно мне пойти с ним?
Аркадий долго смотрел на нее, потом отрицательно покачал головой:
— Не стоит. После обследования — пожалуйста, он весь ваш. А пока Барнс остается потенциальным источником заражения.
Результаты обследования были почти идеальными.
Почти.
Анализ крови, физический осмотр, посевы соскобов кожи и мазков из горла и носовых пазух вернулись чистыми. А напоследок мне сделали магнитно-резонансное сканирование всего тела.
— На всякий случай, — сказал Берк.
И случай не заставил себя ждать.
Я снова сидел в столовой напротив Нэши, которая потягивала протеиновый коктейль и в мельчайших подробностях рассказывала, что она собирается со мной сделать, когда ее снова допустят к телу, как вдруг она замолчала на полуслове и уставилась на кого-то у меня за спиной. Я оглянулся. Это был Берк. В руках он держал планшет.
— Уже обменялись телесными жидкостями? — поинтересовался он.
— Еще нет, — ответила Нэша. — Но собираемся.
— Уже нет, — сказал Берк. — Ваши планы отменяются.
Он развернул планшет так, чтобы нам обоим было видно экран. Там было изображение разрезанного пополам грецкого ореха: серое вещество, обернутое вокруг белого вещества, обернутого вокруг…
— Что это? — спросил я, заранее зная ответ.
— Это ваш мозг, — пояснил Берк.
— А это? — Нэша перегнулась через стол и ткнула пальцем в темный завиток в центре изображения. — Что еще за хрень?
— Опухоль, — сказал я. — У меня опухоль мозга, да?
— Нет, — покачал головой Берк. — Нет у тебя никакой опухоли и быть не может. Твоему телу без году неделя. Опухоли в мозгу так быстро не растут.
— Ладно, — согласился я, — тогда что это?
— Не знаю, — ответил доктор. — Это нам предстоит выяснить, а вам пока придется вернуться в изолятор.
Помните, я говорил, что не стоит умирать от легочного кровотечения? Тогда вот вам еще одно дополнение к списку смертей, которых следует избегать: не допускайте, чтобы ваш мозг съели гельминты.
Им потребовалось около месяца, чтобы прикончить меня, но в последнюю неделю от меня осталась практически пустая оболочка. Однако на второй и третьей неделе мне пришлось несладко. Все началось с головных болей, за ними последовали судорожные припадки, а там подоспело и прогрессирующее слабоумие. Под конец со мной стали разговаривать стены: они нашептывали, что Нэша на самом деле меня не любит, что все мои предыдущие воплощения ждут меня в аду, что паразиты так и будут без конца грызть мое тело, не позволяя мне умереть.
По меньшей мере последнее утверждение было ложью. Они позволили мне умереть.
Когда все закончилось, личинки полезли у меня изо рта, носа и ушей, готовые перейти к следующему этапу своего жизненного цикла. Мы так и не узнали, что это были за черви, потому что Аркадий полностью простерилизовал камеру, а мои останки сунул в бак, чтобы создать нового меня.
Вы, наверное, думаете, что после такого любая казнь, которую измыслил для меня Маршалл, меня уже не пугала.
Если вы и правда так думаете, знайте: все ровно наоборот.
21
Нас гонят по радиальному коридору к центру, выстроив в цепочку: охранник помельче идет впереди, следом за ним Нэша, Восьмой и я, а замыкает шествие крупный охранник. Пока мы спускаемся по центральной лестнице, у меня скручивает живот от внезапной мысли: а не ведут ли нас прямиком к рециклеру? Похоже, у Нэши возник тот же вопрос, потому что, когда мы, не останавливаясь, минуем второй уровень, она говорит:
— Вы же понимаете, что не можете применить к нам какие-либо дисциплинарные меры до вынесения судебного решения?
— Ой, да ладно, — доносится сзади голос крупного охранника. — Радуйтесь, что после таких фокусов мы не сожгли вас на месте.
— Да пошел ты, — рычит Восьмой. — Ты что, унитарий?
— Да, — отвечает тот, — и Маршалл тоже. Вы, ребята, попали.
— Вот уж точно, — не оборачиваясь, роняет первый охранник.
— У нас светская колония, а не теократия, — возражает Нэша. — Вы не имеете никакого права сжечь нас на костре.
Охранник пожимает плечами:
— Это на усмотрение Маршалла.
Когда мы спускаемся на первый уровень, нас ведут не к рециклеру. И не в подвал, потому что его здесь просто нет. Насколько мне известно, и тюрьмы здесь нет. В итоге стражи приводят нас в свою служебку. Странный выбор, потому что там есть шкафчики, полные бронежилетов и оружия. И даже автомат самообслуживания с едой. Хоть сейчас поднимай вооруженное восстание, а потом хорошенько перекуси. Не слишком мудро со стороны службы безопасности.
— Ждите здесь, — говорит тот, что крупнее, прежде чем закрыть дверь. — Держите руки подальше от оружия и не вздумайте заказывать еду.
— А то что? — дерзит Нэша.
Он долго смотрит на нее, сокрушенно мотает головой и повторяет:
— Ждите.
Как только он уходит, Нэша решительно направляется к одному из оружейных шкафчиков и показывает сканеру свой окуляр. Индикатор на дисплее мигает красным.