Страница 42 из 94
Так что сейчас по лесу едут семь девиц — полковник Мещерская, две сестры из рода Цин, Мастера Парных Секир, сотрудница Службы Имперской Безопасности Ирина Берн, следопыт из местных по имени Аяна с обожжённой половиной лица и конечно же та самая маг иллюзий Ма-мэй. Что, всего шесть получается? Ну так и я с ними. А почему семь девиц? Свежеватель охотится только на женщин, более того — на молоденьких женщин. На девушек. Сказал бы что на красивых, но не обладаю такими сведениями. Красота — штука субъективная, мне вот Мещерская нравится, хотя ханьцам ее могучая фигура претит, слишком много у полковника задницы и груди.
Так что по лесу я еду не как гвардии лейтенант Уваров и даже не как купец с ярмарки в уездном городишке, а как девушка Соня из Нижнетараканово, нет, правда. Мастерица эта Ма-мэй, даже титьки как настоящие… вот вниз взгляну, а они там… качаются из стороны в сторону… жаль зеркала в полный рост нет. Обязательно бы перед ним разделся, на таланты Ма-мэй полюбовался бы, вот чего маг иллюзий может вытворить, аж страшно становится, недаром в паре с Валюшей Мещерской они тут кошмару на КВЖД наводили.
— Я вот как знала — говорит Мещерская-старшая, поравнявшись со мной, ее кобыла игриво кусает моего коня за шею, тот фыркает и мотает головой. Справившись с управлением своим транспортом, я кидаю на нее вопросительный взгляд.
— Что ты ее не убьешь. — говорит она: — ты понимаешь, чем мы сейчас рискуем? И ради чего? Сам не можешь — мне дай, ну или твоим головорезкам с секирами… им человека убить что стакан воды выпить.
Я гляжу на нее и у меня в голове, словно пенная река — проносится поток мыслей. И о том, что прикопать Ирину всегда успеется, вот не удастся эта охота на Свежевателя и все, воплотили план «Б». А если получится — то у ее сестренки амнистия будет, не надо будет ее прятать или там в Хань переводить через границу. А еще о том, что страх лишает человека силы и что именно страх и позволяет людям быть жестокими, предавать и убивать… это все от страха. Да, мне легко говорить, я тут сильный, но все же не самый сильный и последствия могут и погубить меня и всех, кто рядом, но я не дам изменить себя… или вернее — изменить себе. Я считаю, что человек недостоин смерти и это значит, что он будет жить. По крайней мере она не умрет от моей руки. Но эти мысли слишком объемны, чтобы объяснять их сейчас. Потому я просто следую давним традициям Российской Империи и Восточной Ся — все-таки где-то их семейное право не отличается друг от друга. В каких-то деталях так и вовсе словно под копирку написаны. Слушайся своего мужа, женщина.
— Потому что я так сказал — говорю я и глаза у Мещерской слегка округляются, она натягивает поводья, останавливая свою гнедую.
— Ты — моя женщина — добавляю я, останавливаясь в свою очередь: — и до тех пор, пока ты считаешь себя ею — ты поддерживаешь меня и доверяешь мне. Какое решение бы я не принял и каким бы идиотским оно тебе не казалось. Это твоя главная функция, женщина — верить в меня. А все остальное я сделаю сам.
— Уваров!
— И прекрати уже меня по фамилии называть. Вот посмотри на них — я веду рукой в сторону сестричек из рода Цин: — взгляни. Я их едва знаю, но они — верят в меня. Верят истово. А ты… я не знаю, что за причина у русских женщин своих мужчин принижать, но ты эту привычку не перенимай. Ты — замужем, за мной. За плечом. Ты — поддерживаешь и веришь, а я — защищаю и обеспечиваю. Кто бы там не ополчился на тебя, хоть вся королевская конница, вся королевская рать…
— Володя…
— У тебя очень простой выбор, Машенька. Ты можешь плюнуть на меня слюной, как плевали до эпохи исторического материализма и удалится на все четыре стороны, удерживать не буду. Но если ты выбираешь быть моей женщиной, то должна соответствовать требованиям, предъявляемым к таковым.
— У тебя есть требования кроме сисек и задницы?
— Да. Доверие — одно из главных. И еще — решения мы принимаем совместно, но последнее слово всегда за мной. На том простом основании, что я мужчина.
— Ты шовинист.
— О, еще какой. А какой я в постели…
— Я помню… — она отъехала немного в сторону. Замолчала. С другой стороны, ко мне подъехала близняшка, ее щеки раскраснелись от мороза, вместо сломанных секир — на боку кривая чжурская сабля, она и на ней летать умеет, я видел, но как-то неуверенно, что ли.
— Тигрица считает, что она слишком большой человек для тебя, мой муж — насмешливо прозвучал голос Лан из рода Цин, когда она поравнялась с нами: — она не хочет быть женой Неуязвимого Отшельника, она хочет оставаться Тигрицей. Малия-Дарэн! Большой Человек!
— Тц! Помолчи, мелкая! — цыкает полковник: — тебя не спросили! Что ты можешь знать о браке, девка распутная?
— Я-то уж знаю в чем состоит долг женщины — прищуривается в ответ Лан, ее темные глаза вспыхивают огнем: — я знаю свой долг! А знаешь ли ты? Ты позволяешь себе указывать своему супругу, спорить с ним и даже относиться пренебрежительно! Неужели ты не видишь, что он просто терпит тебя, как капризного ребенка? Отшельник давно мог бы тебе твою бестолковую голову открутить, если бы хотел. Он тебя терпит, а ты самонадеянно считаешь себя значимой и большой. Дура ты, Тигрица, хоть и сильная.
— Что? Володя, угомони свою Магдалену, а то я ей сейчас пропишу, мало не покажется… думаешь ты выросла достаточно, чтобы сладить со мной?