Святоша

Если бы он не прервал меня сегодня вечером, ничего этого не случилось бы.

Я бы не вышла из игры, и была внимательна, а Александр не застал бы меня врасплох.

Он просто продолжает все портить. Рори думает, что может меня исцелить, но я собираюсь ему показать, что меня уже не исправить.

Есть только насилие, нужда и ненависть.

И теперь я собираюсь использовать его как пешку. Я собираюсь забрать хрупкое, ранимое маленькое сердечко Рори... и буду играть с ним, как с гребаной игрушкой.

Готов встать у меня на пути, мистер Бродрик? Тебе стоит постараться обмануть свое сердце и надеяться на быструю смерть.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Рори

Ночь драк.

Мой любимый вечер недели.

Каждый четверг я нахожусь на этом складе. Отрываюсь по полной, дерусь.

Ирландцы - прирожденные бойцы. И я не исключение из этого правила. Я так же, как и любой другой парень, люблю дать по башке какому-нибудь бедняге.

Это то, что мы делаем.

И все парни тоже в этом участвуют. Выпивают и делают ставки. Подбадривают меня со стороны. В зале только стоячие места. Вонь крови, пота и пива пропитывает воздух вокруг нас. Есть и женщины. Много женщин.

Их всегда много.

Обычно в конце вечера я забираю одну из них домой. Они знают счет, и я тоже.

Без обязательств. Всегда все легко. Они хотят завалить бойца, а я хочу выпустить последний адреналин.

Но последние несколько боев, которые я забирал кого-то с собой домой, заканчивались тем, что я вырубался на диване, так как был слишком пьян, чтобы что-то делать.

Конор вбил себе в голову, что со мной что-то не так. Что что-то беспокоит меня.

Сегодня вечером я собираюсь доказать, что он ошибается. Взглядом сканирую толпу еще до того, как схлестнусь с итальянцем, с которым мне предстоит драться всего через пару мгновений.

Я уже подсчитываю девушек за свою победу... потому что, давайте посмотрим правде в глаза... этот парень пришел сюда в мокасинах от Gucci.

Достаточно красноречиво.

В углу несколько блондинок улыбаются мне. Я улыбаюсь им в ответ и демонстрирую ямочки. Обаяние срабатывает.

Каждый раз.

Я игнорирую брюнеток в толпе. Потому что есть только одна брюнетка, которую я хочу. А я не люблю сравнивать.

Нет никакого сравнения.

Но как только Джонни начинает свою речь, и я встречаю своего противника в центре импровизированного ринга, одна брюнетка привлекает мое внимание.

И мне приходится проверить дважды, чтобы убедиться в этом.

Потому что ее лицо все в синяках от побоев.

Скарлетт.

В черном платье и балетках. Скарлетт никогда не носит балетки, но сегодня она их надела, потому что ее нога тоже повреждена. Она чуть наклоняется влево при ходьбе и старается этого не показывать.

Мои ноздри раздуваются, я выгибаю шею и уже готов кого-то уничтожить, когда звучит гонг, и я бросаю на нее последний взгляд. Скарлетт смотрит прямо на меня. Держит голову высоко поднятой. Делает вид, что ее лицо не избито, и она имеет полное на то право прийти сюда вот так и провоцировать меня таким образом.

Потому что она знает.

Она знает, что я убью ублюдка, который сделал это с ней. Даже если мне придется приковать Скарлетт наручниками к моей чертовой кровати и самому выбыть из нее его имя.

Я не выдержу этого дерьма.

Я не выдержу, если буду видеть ее в таком состоянии все время. То, что она делает с собой. То, как она подвергает себя риску.

Боже правый.

Мне нужно куда-то направить эту ярость.

Итальянец бьет меня в челюсть, когда я не обращаю внимания, и это похоже на удар, который я получил во время драки на школьном дворе.

Впрочем, это не имеет значения.

Я несусь на него, как товарняк. Три раза бью его по голове, и он падает. Итальянец даже не сопротивляется, когда я опускаюсь на пол и продолжаю бить его по лицу.

Только когда Лаклэн и Ронан оттаскивают меня от него, я понимаю, что он вырубился на хрен. И этого недостаточно. В моих венах все еще сильно бушует адреналин. Бьет меня в голову.

И все, что я могу видеть, это лицо Скарлетт.

Поэтому, когда Кроу не убирает руки, я поворачиваюсь и бью его. И очень скоро мы оба набрасываемся друг на друга, пока к нам не присоединяются другие парни.

Чтобы прижать меня к стенке и образумить, требуется четверо амбалов.

Как ни странно, я слушаю именно Конора. Кажется, он понимает то, чего не понимают остальные.

— Она уйдет, если ты будешь продолжать вести себя как амеба, — говорит он мне. — И что тогда?

Он прав. И я знаю, что он прав. Конор помогает мне встать на ноги, а Кроу вытирает кровь с губ, он бросает взгляд на Скарлетт в толпе, а затем переводит его снова на меня.

Кроу теперь босс синдиката. Мой босс. И я только что набросился на него, на что у меня не было никакого права.

Но он понимает лучше, чем кто-либо другой. Проблемы с женщинами. Не так давно его собственная жена чуть не уничтожила его.

И вместо того, чтобы сказать мне, чтобы я отвалил, и что он получит пару моих пальцев за это оскорбление, чего я по праву заслуживаю, Кроу одобрительно кивает мне. Иди к ней.

Конор бросает мне тряпку, и я вытираю кровь с лица, прежде чем начать прокладывать себе путь через толпу. Но место, где Скарлетт стояла всего несколько мгновений назад, теперь опустело. И после нескольких минут сканирования здания я понимаю, что ее в нем больше нет.

С ней всегда так. Эти игры в кошки-мышки. Ей это нравится. Играть с людьми. В частности, со мной.

Но сегодня я не в настроении для этого. Да и вообще когда-либо.

Сначала я еду к ее квартире. Но свет внутри не горит, и ее нет дома. Я бы позволил себе войти, если бы верил, что Скарлетт здесь или вернется в ближайшее время, но я знаю, что это маловероятно.

По какой бы причине она ни пришла сегодня на бой, она так же быстро поменяла свои планы. Эта женщина неуловима, как всегда.

Обследовав ее обычные места обитания и уточнив у Мак, кто ее мог видеть, я еду к себе домой.

Я планирую принять душ и переодеться, прежде чем вернуться к ней, но когда вхожу в дом, в поездке к ней нет необходимости.

Ее духи все еще витают в прихожей, а у окна на стуле сидит она в тени. Ее колени подтянуты к груди, босые ноги скрещены в лодыжках, и она смотрит на луну.

— Как ты вообще узнала, где я живу? — интересуюсь я.

Скарлетт не отвечает. Вместо этого она встает и идет в мою сторону, тихо и хищно.

— Скарлетт?

Она подходит слишком близко. Ее руки двигаются вверх по моей груди, пока кончики пальцев не оказываются на моей шее.

Я знаю, что нужно сделать. Логически. Но сейчас, с ее руками на мне, мой член думает в другом русле.

Поэтому, когда Скарлетт встает на носочки и притягивает мою голову к своему лицу, я поддаюсь. На ее губах мед, но в ее поцелуе разрушение. И в темноте легко забыть, зачем она вообще здесь, да и важно ли это, когда я притягиваю ее тело к себе и хватаю за задницу.

Но когда из нее вырывается хныканье, я возвращаюсь в реальность.

Я отстраняюсь, а она напирает на меня.

— Скарлетт, — предупреждаю я ее. — Не подходи ближе.

— Трахни меня, — умоляет она.

— Господи Иисусе.

Я подхожу к стене и включаю свет, и все мимолетные мысли о том, чтобы сделать именно это, исчезают, когда я вижу лицо Скарлетт вблизи. Она снова идет ко мне, словно охотник, которым Скарлетт по сути и является, только хромая и мучаясь от боли. Она притворяется, будто это пустяк. Но это не пустяк, а целая куча чего-то, и я сыт по горло тем, что вижу ее боль.

— Рори, — шепчет она. — Ты мне нужен.

Голос Скарлетт мягкий и приятный, но ее глаза говорят мне, что демон в ней хочет выйти и поиграть. Она поднимается, чтобы снова взять надо мной контроль, но я пресекаю это, прижав Скарлетт к стене своим телом. Я весь покрыт потом, кровью и грязью, а ей плевать. Ее губы переходят к моей шее, и Скарлетт не просто целует меня, она пробует меня на вкус.