Страница 50 из 96
На «ВиС» наседали — пытаясь просочиться через дворы комплеблоков и узкие проходы между фермами, — чудаковатые «Истоки». Странные парни, сами себя именующие «традиционщиками».
В любую погоду и в любых условиях облачённые в старинные накидки с кушаками, в деревянных сандалиях с выемками под когти и ещё более нелепых шляпах, в среде серьёзных казоку они считались чем-то средним между блаженными и выпендрёжниками.
Учитывая ненависть «Истоков» к стрелковому оружию и использование исключительно холодного от мечей до перчаток с выдвижными клинками, в этой уличной свалке им светило ничтожно мало. Втянувшись в массовую свалку таких казоку, как «Уроборос-гуми» и «Диктат Колберга», они рисковали навсегда вписать своё честное имя в летописи кланов гнезда и… торжественно сгинуть в мясорубке.
Я был готов поклясться самым дорогим в жизни (кроме Ч’айи, разумеется), что за считанные мгновения опасного виража эта панорамная картина застыла в моих глазах в самых мелких деталях, позволявших без колебаний указать даже на такие мелочи, что с северо-востока выходы из Глянца и Под-Глянца удерживали знамёна «Искрящегося света», а с западной оконечности Тысячи Дорог, вперемешку с ракшак, пытались прорваться штандарты «16/89»…
Вне всякого сомнения, если рубежи не падут в ближайшие часы, к утру следующего дня в свару втянутся и новые кланы от поганых «Бритых хвостов» до серьёзного, но совершенно не публичного «Ледяного ветра» из северных районов.
О, Всемилосердная Конаге Но, три четвёрки проклятий посылаю я на тот недобрый день, когда в «Кусок угля» припёрся Подверни Штанину, ведь не возьмись глупый терюнаши за его робкий и почти безденежный заказ…
…время снова понеслось со скоростью супрессорной фанга. Миг вколачивания образов в сознание Ланса фер Скичиры сошёл на нет, лопнул стеклянной колбой, взорвался гулом сирен и взрывов, и «Спитца» опасно понесло к границе полётного коридора.
Я приглушённо вскрикнул…
Ну ладно, не совсем вскрикнул, а закричал…
Хорошо, без вранья: я завопил, вцепился в рулевые колонки и швырнул фаэтон вправо. Чёрные капли тетронских болидов настигали, готовые к стрельбе. Мимо с посвистом проносились туши комплеблоков, и вот тогда-то мелкий демон из свиты Бансури и дёрнул меня за рукав.
Слева вырос огромный жилой тысяченорник с тоннелем для сквозного транзита в грудине. Один из тетронских преследователей дал предупредительную очередь, и супрессор прочертил яркий пунктир на массивной колонне эстакады магнитного подвеса. Через секунду я выкрутил рули и бросил «Спитца» влево, под силовую эстакаду «сквозняка». А затем ещё дальше — в тоннель внутри комплеблока.
Не самое разумное решение, признаю́.
Но винить в этом предлагаю уже упомянутого беса…
Тяга силового коридора, разумеется, почти сразу пропала, но к такому исходу я был морально готов. Выдвинув колёса, «Спитц» тяжко скакнул по дну тоннеля и, не сбавляя скорости, рванул к яркому овалу выхода в сотне метров впереди.
На секунду показалось, что мой сумасшедший манёвр гарантированно стряхнул тетронов с хвоста… но уже в следующую они влетели в тоннель следом. Рухнули на дно, тоже вихляя, но стараясь не сбрасывать темпа, и ринулись дальше.
А ещё через один удар обезумевшего сердца терюнаши навстречу на дикой скорости ворвался состав сквозного транзита. Железная змея надвинулась, заставила заорать пуще прежнего, а «Спитц» дёрнуло влево, вскидывая почти на покатую стену тоннеля.
Видимо, следом за демоненком Бансури в Тиам для равновесия снизошла одна из покрытых перьями хранительниц из стаи Чооты Пар. Потому что иначе и вовсе не объяснить, каким образом мой фаэтон буквально на полметра разминулся с громыхающей цепью вагонов, даже не оцарапав краски…
Один чёрный фаэт «полосатых рубашек» манёвр повторить успел; второму повезло куда меньше. «Сквозняк» принял его точно в лоб, за мгновение искурочил в бесформенную груду рваного железа и горящей электроники, и вышвырнул из трубы внутри комплеблока, будто невесомую пушинку.
Я осознал, что всё ещё кричу.
Рывком перестроил «Спитц» обратно на дно, а затем тоннель кончился, и угнанная красотка Таакин-Кара отправилась в свободный полёт. В котором мне уже не могли ни помочь ни демоны, ни хранители, а только память об обустройстве окраин Бонжура. И если за последний год хоть что-то поменялось, или ремонтные бригады перенесли опору коридора на десяток метров южнее, то Ч’айя уже никогда не…
Ничего не поменялось. И опору никуда не перенесли.
Врубив ложную тягу, я позволил «Спитцу» спикировать ещё на пару десятков метров, а затем задрал капот, дёрнул рулевые колонки вправо, и юзом вошёл в полётный коридор вдоль туши массивного тысяченорника.
Силовые объятья подхватили меня буквально в пяти метрах над землёй, под задним бампером хрустнула чья-то крыша, завопили прохожие и гендоисты.
Полётный поток основательно поредел, причём уменьшилось как количество попутных фаэтонов, так и встречных. Выкрутив влево, я тут же перестроился в новый коридор и погнал на запад над здоровенным кварталом открытых общественных уборных.
Мощь и новизна удерживающих установок тут были самую малость похуже, чем в Чучсин или Каменных Садах. Разве что вдвое, ага. А потому брюхо «Спитца» едва не задевало бетонные стены — я нёсся над внушительным лабиринтом из коридоров и кабинок без крыш, вонь от которых пробивалась даже в герметичный салон.
Вдруг похолодев, судорожно дёрнул кистью, и в самый последний момент уклонился от нежданной супрессорной очереди в корму. Тяжёлые фанга прошили задние двери фургона с эмблемой «Камуяпи», летевшего чуть впереди меня; он вздрогнул и ухнул вне поля зрения.
Сука! Байши! Драть твою мамку под хвост! Второй тетрон сумел повторить мой манёвр свободного падения на знакомый коридор, и теперь снова пристроился на загривок!
Ситуация определённо накалялась, а беседа переставала удерживаться в рамках приличия и благовоспитанности. Я снова увеличил скорость, постаравшись не сорваться в лакуну коридора и не утопить верный «Спитц» в реках коллективного дерьма. Оставил за спиной подбитый фургон, дёрнулся на перекрёсток, но вовремя заметил свето-струнную заглушку, перегораживающую не только «полетку», но и дорогу под ней.
Верно. Байши, ну конечно, верно!