Беды с любовью

Глава 18

 

 

 

— По шкале от одного до десяти, насколько это больно? – спросила Райли, появляясь рядом с Эммой.

Эмма посмотрела на свою подругу. — Это не больно.

Почти.

Ладно, это было больно. Нет. Боль не могла описать это. Эмма была в агонии.

Райли сверкнула улыбкой, её зубы были белыми на фоне сиренево-красной помады, которая подняла её и без того статус секс-бомбы до стратосферы. Короткое чёрное платье тоже было неплохим.

— Давай, Эмс. Ты же знаешь, что хочешь кому-то выговориться.

Эмма поджала губы и взяла один из бокалов вина с маленького бара, установленного в углу отдельной комнаты, где Джули и Митчелл проводили свой репетиционный ужин.

— Я предполагала, что всё будет плохо, – призналась Эмма. — Я несколько дней мысленно подбадривала себя.

— Да? – спросила Райли, взяв бокал вина для себя и потянув Эмму в угол комнаты, где они могли поговорить.

— Да, – сказала Эмма. Она сделала глоток вина, её глаза сканировали переполненную комнату, целенаправленно избегая Кэссиди.

— И? – спросила Райли. — Это было так ужасно, как ты думала?

На этот раз взгляд Эммы остановился на Кэссиди, который выглядел красивым и совершенно расслабленным, разговаривая с тётей и дядей Джули в дальнем конце комнаты.

— Всё гораздо хуже, Ри.

Её подруга издала по-матерински кудахчущий звук и обняла Эмму за талию. — Я пристегнула фляжку к бедру именно для такой ситуации.

— Тут открытый бар, – указала Эмма.

Райли сжала её плечи. — Дорогая, ты на репетиционном ужине своей лучшей подруги со своим бывшим женихом. И, насколько я могу судить, твой репетиционный ужин – вот где всё пошло наперекосяк?

Эмма приподняла брови. — Пошло наперекосяк? Это мягко сказано.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Рухнуло. Разрушилось? Разразился скандал в порыве ярости?

— Почти, – согласилась Эмма, делая ещё один глоток вина.

Райли посмотрела на неё. — Ты сегодня другая. Сердитая.

Эмма втянула щёки и задумалась. Была ли она сердитой?

Она была... ну что-то в этом роде.

Прошла неделя с тех пор, как они с Кэссиди едва не поцеловались в её квартире, и, верный своему слову, он предоставил ей дистанцию, о которой она просила. Они по-прежнему работали вместе. По-прежнему виделись у почтовых ящиков в их многоквартирном доме. Но если раньше между ними было намеренное игнорирование, то теперь она словно перестала существовать.

Она была невидима для него.

Это было именно то, чего она хотела.

Эмма была полна решимости игнорировать его сегодня вечером, как делала это каждый день. Все знали, что репетиции были скорее формальностью. Если вы были на одной свадьбе, то можно сказать, что вы посетили миллион из них.

Будучи подружкой невесты, тебя больше волновало то, насколько высокими были твои каблуки, и то, по какой поверхности тебе приходилось ходить. Если ты был шафером, то твоей самой большой заботой было то, как выглядят подружки невесты.

Всё всегда было одинаково. Не ходи слишком быстро. Выключи свой мобильный телефон. Стой прямо. Не потеряй кольца.

Но сегодня Эмме подкинули сюрприз.

В отличие от других свадеб, на которых она присутствовала, где шаферы сопровождали подружек невесты по проходу впереди невесты, Джули и Митчелл решили, чтобы подружки невесты шли одни, а шаферы стояли рядом с Митчеллом в конце прохода.

Другими словами, Эмме пришлось идти навстречу Кэссиди.

Так, как она поступила бы семь лет назад, если бы не вышла из себя в ночь перед их свадьбой. Если бы он не был так поглощён своей гордостью, что не смог простить её, когда она извинилась несколько часов спустя.

Она не смотрела на него, пока шла по импровизированному проходу в «Плазе». Ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он тоже на неё не смотрит. Она даже не взглянула на него, пока пастор Митчелла без конца бубнил о последовательности на завтрашней церемонии.

Было удивительно легко оставаться в настоящем моменте. Помнить, что она здесь ради своей лучшей подруги. Что этот день был посвящён Джули, а не Эмме. А потом репетиция закончилась, и она выжила. Они выжили.

Но теперь они были на репетиционном ужине.

И Эмма злилась. Потому что впервые за долгое время она заново переживала моменты, которые давно считала мёртвыми внутри себя.

Райли наблюдала за ней, выглядя наполовину обеспокоенной, наполовину весёлой. — Ты уверена, что тебе не нужна эта фляга? На всякий случай? Потому что это может быть один из тех вечеров, когда бокал хорошего вина не подходит, понимаешь?

— Мы в одном из самых дорогих ресторанов Манхэттена, – ответила Эмма. — Я не собираюсь начинать пить из фляжки.

— Если тебе от этого станет легче, фляжка от Тиффани. Подарок Лиама на двадцать первый день рождения. Первый и единственный раз, когда старший братец зашёл в этот магазин, так что это практически священный предмет. Кроме того, чертовски стильно для ёмкости с виски.

— Я в порядке, – сказала Эмма, выдавив улыбку. — Но спасибо.

Райли заставила себя улыбнуться в ответ, её глаза были грустными, и это заставило Эмму почувствовать себя намного хуже. Это должен был быть вечер празднования и счастья, а не унылая прогулка по воспоминаниям с подругой, пытающейся всучить ей виски.

Она мысленно встряхнула себя. — Знаешь что? Пойдём пообщаемся, – сказала Эмма. — Ты выглядишь слишком хорошо, чтобы сидеть в углу в одиночестве. Это платье...

Райли нагло ухмыльнулась и подмигнула. — Сэму оно тоже понравилось. Дважды.

— Больше никаких подробностей, – пробормотала Эмма, подняв руку. — Пожалуйста.

Она позволила Райли втянуть её в разговор с несколькими школьными подругами Джули из Калифорнии и изо всех сил старалась не обращать внимания на то, что Кэссиди был примерно в четырёх футах слева от неё, разговаривая с длинноногой брюнеткой с кудрявыми волосами, и в платье, которое было короче, чем у Райли.

Джули подскочила к ним, выглядя восхитительно в белом коктейльном платье с завязками на шее и с объёмным хвостиком. Она выглядела свежей и сияющей.

И счастливой. Почти невыносимо счастливой.

Эмма вспомнила, на что было похоже такое счастье.

И именно поэтому она злилась. Не потому, что она вспоминала плохие моменты. А потому что она вспоминала хорошие моменты.

Джули вежливо извинилась перед всеми остальными, прежде чем отвести Эмму, Райли и Грейс в сторону. — Так, никакого давления, девочки, и под этим, конечно, я подразумеваю, что чувствую себя полностью обязанной тем, что я сейчас скажу. Родители Митчелла настаивают на том, чтобы мы произносили тосты.

— И что? – спросила Райли.

— А то, что они платят за всё это шикарное мероприятие, поэтому они могут делать то, что хотят, но, да поможет мне Бог, если мама Митчелла встанет и начнёт говорить, эта вечеринка превратится в групповой сон, и весь этот праздник пройдёт впустую...

— Впустую? – перебила Эмма.

Джули указала на неё. — Попробуй пожить с Митчеллом и не нахвататься подобных слов.

— Успокойся, Джулс, – сказала Грейс. — Мы тебя прикроем. Если родители Митчелла начнут портить настроение своими монологами, Райли притворится пьяной и попытается вырвать микрофон.

Райли кивнула. — Я упоминала, что принесла фляжку? С таким же успехом она может быть реквизитом, раз Синклер утверждает, что она ей не нужна.

Джули и Грейс посмотрели на Эмму, и рука Джули потянулась к её руке. — Как ты?

Эмма застонала. — Я в порядке. Я возненавижу себя, если ты потратишь хоть одну секунду, беспокоясь обо мне.