Страница 3 из 18
2. Оставь свет включённым
Как только он медленно пришёл в себя, с удивлением обнаружив, что всё ещё находится в мире живых, то первое, что он осознал, было то, что с него слетела личина. Уютное тепло меха пони, пусть даже насквозь мокрого, стало настолько привычным за последние несколько лет, проведённых среди пони, что сейчас он чувствовал себя странно обнажённым. Тем не менее, благодаря накинутому на него толстому одеялу, ему было вполне тепло и комфортно. Разве что всё портила грязь, что он чувствовал у себя где-то глубоко в носу, и песок, противно скрипевший на зубах. Мир медленно покачивался от лёгких толчков и ударов, поскрипывали нагруженные детали повозки. Эти звуки, к его удивлению, не становились громче. Через мгновение ему удалось приоткрыть один глаз, подсмотреть, не собирается ли единорожка переехать его повозкой, вместо того, чтобы утопить в грязи.
Поскольку он увидел внутреннюю часть фургона, то такой вариант развития событий показался ему маловероятным. Правда, положение, в котором он оказался, изрядно сбивало с толку.
Висящий где-то над ним фонарь со светлячками, тускло освещал тесное пространство довольно маленького фургона, а также большое количество коробок, сумок, пачек мятой бумаги и нескольких ящиков с различными фейерверками, в беспорядке сдвинутыми к стенам фургона. В дальнем углу, прямо на полу стояла полуразвалившаяся коробка с сосновыми шишками, содержимое которой рассыпалось по всему полу. Чейнджлинг разобрал надпись на коробке: «Пайки для экстренных случаев». На стенах фургона он увидел множество наклеенных и приколотых афиш «Трикси!». Они во множестве висели буквально везде! Но перевёртыш заметил, что все они имели довольно потасканный вид: оборванные, потёртые, с потрёпанными углами и небольшими склеенными разрывами, они создавали у него впечатление, что на него смотрит огромная толпа израненных наблюдателей.
В задней части фургона он обнаружил крохотную медную печку с пустым ведёрком для угля, она стояла прямо рядом с небольшим письменным столом, на котором лежал тонкий, комковатый матрас, а в качестве подушки выступала такая же плоская подушка для сиденья. А ещё чейнджлинг с изумлением понял, что именно на этом матрасе он и лежит.
Стол в качестве кровати? Довольно оригинальный способ экономии того ограниченного пространства, которое было доступно внутри фургона, и, хотя он, вытянувшись, мог бы, скорее всего, коснуться своими зазубренным рогом и задними копытами противоположных концов оставшегося пространства, оно все равно было больше, чем маленькая ячейка, в которой он обитал в улье почти всю свою жизнь.
Липкая грязь, забившаяся во все отверстия его тела, и даже туда, о чём ему не хотелось думать, по большей части исчезла или, по крайней мере, размазалась до состояния тонкой плёнки, покрывающей всё его тело, но внутри хитиновых отверстий все ещё оставались засохшие комки. Грязь не исчезла полностью, а была, по возможности, счищена полотенцами, что валялись сейчас рядом с матрасом грязной кучкой. Они ещё были достаточно влажными, что он обнаружил, когда из любопытства потыкал в них копытом.
«Я совсем недавно был на свободе, но, похоже, всё изменилось», — решил перевёртыш.
Но тут он заметил моток верёвки, висящий на стене, а также большое количество кандалов и цепей, висящих рядом с ними, и пересмотрел свои первоначальные выводы.
«Понятия не имею, почему я не пленник, но мне тут достаточно тепло и сухо, а снаружи мокро и холодно. Ну что за сено?!»
Взбив потёртую подушку, он снова откинулся назад и попытался расслабиться. Всё его тело всё ещё болело, но что-то передало ему немного эмоциональной энергии, пока он был без сознания. И если бы он замер совершенно неподвижно, чутко прислушавшись к себе, то он смог бы почувствовать тонюсенькую струйку эмоций, что продолжала вливаться в него, пока повозка с шумом двигалась вперёд. Даже маленький мешочек с битсами, который он носил на шее, остался цел, чего он и вовсе не ожидал. Выброшенный в грязь и лишённый битсов, он наверняка был бы мёртв через день или два. Впрочем, ещё неизвестно, что ждёт его впереди…
Он зарылся в потёртое одеяло и какое-то время наслаждался ощущением комфортного тепла.
~ ~ ♠ ~ ~
Покачивание и скрип повозки убаюкали его, но он тут же проснулся, когда повозка замедлила ход и остановилась. Шелестящий шум продолжающегося дождя не утих, но стук отстёгивающейся упряжи, раздавшийся от передней части фургона, там, где по совпадению имелась единственная дверь, для выхода из замкнутого пространства фургона, если только он не решил бы попытаться вылезти через одно из довольно маленьких окон, совсем не подходящих под габариты чейнджлинга. Грохот и стук снаружи продолжались ещё несколько минут, пока дверь не скрипнула, и васильковая единорожка не сунула мокрую голову в дверной проем. С единорожки струями бежала вода, прямо на пол фургона.
— О, хорошо, что ты проснулся! — единорожка как заворожённая смотрела на мешочек с битсами, висевший на шее чейнджлинга, как будто изначально планировала снять его, если бы он ещё спал, когда она открыла дверь. Однако, она быстро исправилась и, поймав взгляд чайнджлинга, посмотрела ему прямо в глаза без каких-либо признаков страха или былого гнева. Она лишь слегка дрожала от холода, отчего по её телу временами пробегала мелкая дрожь.
— Да, я проснулся, — осторожно подтвердил чейнджлинг. — Где мы?
— Пока нигде, — ответила единорожка, по-прежнему заливая дождевой водой пол. — Трикси добралась до дружелюбного городка Супстон, коттеджи в аренду, понедельная оплата и номера, где разрешено проживание с домашними питомцами, — она закатила глаза, перестав смотреть на него. — У тебя есть битсы?
— Да.
Незамаскированный чейнджлинг посмотрел на Трикси. Для него это был уникальный опыт, потому что он никогда раньше не сталкивался, в своём естественном виде, мордой к морде с пони, не вызывая криков или дикой паники. На мгновение он даже подумал, что она сама могла быть подменышем, если бы не эмоции, которые она излучала ради его пропитания. В любом случае, вариантов у него действительно было очень мало. Он устал, замёрз и почти потерял силы. Единорожка могла бы просто оставить его в грязи, и в подобной ситуации он бы так и сделал, но она вытащила его из грязи и даже немного обтёрла, прежде чем бросить в повозку, так что он был готов довериться ей… до определённого момента. Кроме того, сейчас от неё исходила волна смущения, достаточная, чтобы подкрепиться, а он все ещё был невероятно голоден.
— Хорошо, — заявила Трикси. — Это ты мне и раньше говорил, так что это даже не вопрос, — единорожка откашлялась, что могло быть признаком начинавшейся жуткой простуды или попыткой манипулирования, способом давления на чейнджлинга. — Великая и Могущественная Трикси нуждается в небольшом кредите, чтобы оплатить комнату.
— Кредит?
— И снова верный ответ, — сказала Трикси с совершенно ровным, невозмутимым выражением лица. — Да, кредит.
Чейнджлинг почти не задумываясь спросил:
— И что мне за это будет?
При этом произошёл явный всплеск приятных эмоций, которых было достаточно для того, чтобы подменыш впитал ещё немного энергии. Единорожка, должно быть, испытывала эмоции и тогда, когда тащила повозку, потому что теперь, когда у чейнджлинга было время подумать об этом, он понял, что действительно чувствует себя немного лучше, чем до принудительной грязевой ванны. Единорожка тоже выглядела немного лучше, потому что последний участок дороги, ведущей в город, должно быть, был вымощен булыжником, а продолжающийся дождь смыл часть грязи с её шёрстки. В любом случае, она сохранила свой высокомерный образ и надменно задрав нос, ответила: