Страница 10 из 41
Конечно, могли впутаться и они, так как французы хотели устроить пароходство для сплава мраморов по олонецким водам и кроме того могли бы заклятым папизмом своим оказывать дурное влияние на олонецких папуанцев, но такого тупоумия трудно было ожидать. Как бы то ни было, но вследствие истории с французской компанией олонецкие мраморы и цветные камни и до сих пор лежат себе спокойно и ждут предприимчивых, энергических деятелей, которые захотели бы снова связаться с няньками и нажить хорошие деньги, а также дать хороший заработок местным рабочим.
XXII
Всех сортов Олонецкого мрамора известно до сих пор 31, и так как вряд ли кто из частных лиц имеет понятие о разнообразии этого рода богатства Олонецкой губернии, то мы и считаем не излишним дать здесь хотя некоторые краткие указания по этой части. В большой Тивдийской горе залегают 7 Сортов мрамора. С восточной стороны, в первой бреши залегает светло-красный мрамор стеною до 12 сажен в вышину над поверхностью воды. Тут же ломаются мраморы: жильный, темно-красный и чернобровый. Все эти ломки отстоят от бывшего Тивдийского завода всего на каких нибудь 50 сажен; все сорта паринисты и крепки, и штуки их могут быть добываемы величиною до 6 арш., исключая чернобрового, куски которого еще не попадались свыше 6 вершков. Из светло-красного и жильного мрамора делались прежде подоконники для зимнего дворца, колонны и внутренние украшения в Исаакиевском соборе, а из чернобрового — мелкие изделия, так как по незначительной толще слоя значительных разработок не было производимо. Во второй бреши той же Тивдийской горы, в 200 саженях от бывшего завода, залегает стеною белогорский светло-красный мрамор, куски которого попадаются величиною до 6 арш.; он отличается от Тивдийского большегорского лишь тем, что он мягче и более легко поддается обработке; в блаженные для заводов времена из него делили подоконники для зимнего дворца. С северной стороны горы находится залежь в виде небольшого кряжа так называемого светло-красного отрывисто-ленточного мрамора; от Тивдии до места ломки около 1 версты расстояния; куски попадаются до 6 арш. В 300 саженях от завода разрабатывался еще шпатовый с бело-красными пятнами мрамор, который залегает стеною; Так как не удавалось находить кусков более 6 верш., то он и употреблялся лишь для выделки небольших чаш и пьедесталов. Наконец в этой же местности залегает стеною в 5 сажен красногорский красный мрамор, который отличается своею мягкостью и употреблялся в кусках до 1/2 арш. величиною для выделки разных мелких вещей. Затем известны еще: гажнаволокский синеватый мрамор, залегающий стеною кусками до 1/2 арш.; кривозерский светло-красный мрамор с темно-красными жилками — небольшим кряжем на берегу Кривозера, кусками до 17 арш.; рабоченаволокский светло-красный ординарный мрамор — небольшим кряжем там же, кусками до 1/2 арш. для пресс-папье, пепельниц и иных мелочей. Соломенский темно-зеленоватый камень (соломинская брекчиа) — на берегу Соломенского пролива из озера Логмозера в Онежскую губу, в 6 верст, от Петрозаводска, залегает скалою, кусками до 5 аршин; Пергубский светлокрасный мрамор — близ селения Пергуба, Повенецкого уезда, залегает в небольшой горе, кусками до 2 арш.; лижмозерский пестрый мрамор — на берегу озера Лижмозера, залегает в горе, высотою до 6 саж., кусками до 2 арш.; карьеостровский, белосероватый, или мясной мрамор — на острове озера Сандала, залегает в горе кусками до 2 арш.; шокшинский красный порфир или красный кварцевый песчаник кусками до 9 арш.; шокшинский красно-бурый слоистый камень — оба залегают на юз. берегу Онежского озера, между станциями Шолтозерскою и Шокшинскою; первый в горе, а второй в яме кусками в 21/2 арш. длины и до 3 верш, толщины; бруснинский беловатый и бледно-зеленоватый камень — на ю-з. берегу Онежского озера, в Брусно, лежит слоями в яме и добывается квадратными плитами в 2 арш.; нигозерский аспид — на берегу озера Нигозера, залегает слоями в ямах, встречается в плитах в 27 арш. длины и 1 арш. ширины, хрупок и крайне высокого достоинства; викшламбинский темно-зеленый камень — на берегу озера Сандала, залегает горою, добывается кусками до 6 арш. длины; керчь-наволокский красный сургучевый камень — на берегу озера Кривозера, залегает в земле кусками до 7 верш, длины; палосельгский сургучного цвета камень — близ деревни Палосельги, залегает в кряже кусками в 1 арш. длины; матюковский зеленый камень — на берегу озера Сандала, залегает в кряже кусками до 3 арш. длины; мунозерский темно-малиновый с белыми крапинами мрамор — между озерами Пялозером и Мунозером, залегает в горе кусками до 17 арш. длины; пялозерский темно-сургучный мрамор — близ озера Сундозера залегает в земле кряжем кусками до 12 верш, длины; красногорский пестрый мрамор — в окрестностях Тивдии, залегает в небольшой горе кусками до 1 арш. длины; пялозерский оранжевый мрамор — близ озера Сундозера, залегает в кряже кусками до 1 арш. длины; горбовский, темно-бурый с белыми пятнами мрамор — в Белой Тивдийской горе, залегает в небольшом кряже кусками до 1 арш. длины; царевичский бледно-зеленый с черными крапивами мрамор — близ озера Укшозера и дачи Бутенева «Царевичи», залегает в небольшой горе кусками до 1 арш. длины; янгозерский камень зеленого цвета с черными крапинами — близ села Янгозера, залегает в горе кусками до 1 арш. длины и наконец янгозерский камень с красными и черными крапинами — близ того же села, залегает в горе кусками до 1,5 аршин длины. Все сорта разрабатывались на мелкие поделки; только пялозерский и мунозерский употреблялись на поделки кабинета Его Величества, из викшламбинского и мятюковского делались надгробные памятники и наконец из шокшинского красно-бурого, бруснинского и нигозерского аспида выделывались столбы, карнизы, подоконники, полы, лещадки и ступени. Все это громадное богатство ждет капитала, труда и энергии и конечно вознаградит десятерицею человека, который захочет приложить все это в здешних местах.
XXIII
Мечты свои отправиться северным берегом Онего вплоть до Повенца на лодке чрез Кижу[4], Толвуй[5], Палеостров и Шунгу[6] пришлось нам отложить, потому что заонежане на этот раз отложили в сторону свою поговорку: «что пожалуете» и, в конец избалованные покойным Гильфердингом, который платил им огромные деньги за доставление сказителей, за дичь, а также и за греблю на его лодке, заонежане, говорим мы, запросили с нас 150 рублей за эту путину и не хотели и слушать моих предложений, и потому я должен был изменить свой маршрут, так как у меня осталось бы довольно времени для посещения Корелы. Порешив отправиться в Повенец «горою», мы запаслись всякими разрешениями, открытыми листами и письменными свидетельствами о личности и двинулись в путь. Великолепнейшие, грозные, дикие виды по сторонам, новизна впечатлений — все это делало путь приятным; ко всему этому следует заметить, что дорога от Петрозаводска до Повенца чуть ли не лучшая из всех дорог объезженных мною по Руси; по её природному шоссе тележка катится как по столу, прионежские лошадки действуют изо всех сил, а ямщики рады неожиданному проезжающему «за оные», т. е. прогоны, и в силу всего этого, делая по 18 верст в час, мы несемся как угорелые и только и приходится покрикивать: «батюшка тише! пожалуйста тише!» Проехали Шую или Шуйский погост, где часа 2 толкуем за самоваром и за стаканчиком пуншика со стариками и слышим жалобы, жалобы и жалобы. Веры меньше стало, молодежь табак курить стала, отовсюду гнетут старую веру, а мы что же? Мы ничего. С Шуи сплошь уже начинаются поселения поморского толка; по спискам большинство, чуть ли не все жители, считаются православными и показываются лишь небывающими у исповеди и св. причастия по болезни или по нерадению, но на самом деле едва выедешь из Петрозаводска, как являются восьмиконечные кресты (даже на православных церквах в виде уступки водружены кресты восьмиконечные), старинные иконы, разные картинки в роде Сирен-птицы, козмографов и, главное, всенепременно «древо благочестное», т. е. родословное дерево князя Мышецкого Боголепа, по преданию основателя Поморского толка; тут уже непременно под тяблом найдется дымило (кадило с деревянной ручкой), которым все беспоповцы кадят своим иконам утром и вечером, а над окнами и дверями прибита бумажная ленточка с превосходно выведенною на ней красно-черными буквами надписью: «Христос с нами уставися вчера и днесь тем же и во веки». Спросите у старика: «кто он?» и получите всенепременный ответ: «православный, православный!» Но поговорите с ним по душе, выпейте с ним штук 6 стаканов чаю, не вынимайте папиросы, дайте понять, что вы это делаете из уважения к обычаям хозяев, похулите прижимку 54 года, разрушение Данилова, Лексы и других монастырей, разубедите хозяина в том, что вы чиновник, явитесь пред ним просто человеком, притом сочувствующим не угнетающим, а угнетенным, — старик меняет тон, тащит рукопись, икону из заветных уголков, старается вас угостить, толкует, горячится, рассуждает и в конце концов стереотипная фраза: «мы нешто раскол, расколом именовались те, что отвергали божественность Христа и иные еретики». Час-другой разговора, к вам уже лезет и баба, и парнишка, читают вам кое-что, баба учит вас писать и пишет притом так, что невольно задумываешься о необходимости поучиться у неё нашим палеографам, парнишка рассказывает вам содержание картин, развешенных по стенам, притащит ценную рукопись, покажет, похвастает бойкостью чтения, вы делаетесь желанным гостем: «об вас понимают», кормят на убой и отпускают, чуть не со слезами. Дом, в котором вы были, большой, чистый, уютный, все хорошо, хозяйственно и невольно начинает гвоздить мозги дума, почему это русскому человеку достаточно перейти в какой-нибудь раскольничий толк, чтобы сделаться из сопатого — чистым, из неряхи — опрятным хозяином, из лентяя — трудолюбивым, из голытьбы — достаточным. Один бывший миссионер в раскольничьих поселениях говорил так: «хорошо бы было, если бы все православные в раскол перешли», намекая конечно на бытовую сторону раскола, и приходится вполне согласиться с ним, так как в расколе есть хоть какая-нибудь копошащаяся идеишка, а в русском крестьянстве — никакой.
4
Кижи — остров в Онежском озере, в 68 км от Петрозаводска. На острове расположен музей традиционной крестьянской культуры Русского Севера, один из крупнейших и известнейших в России музеев-заповедников под открытым небом. В нём собраны памятники архитектуры, иконописи и предметы быта, которые создавались в карельских, вепсских и русских деревнях на протяжении столетий(прим. ред.).
5
То́лвуя (карел. Talvioja, вепс. Talvoja) — село Медвежьегорского района Республики Карелия. Административный центр Толвуйского сельского поселения. Располагается в 79 км по автодороге к юго-востоку от города Медвежьегорска на юго-восточном берегу Повенецкого залива Онежского озера в Заонежье, в 50 км к северо-северо-востоку от острова Кижи(прим. ред.).
6
Шуньга́ — село, административный центр Шуньгского сельского поселения Медвежьегорского района Республики Карелия. Близ села расположен единственный в мировой геологической практике выходящий на поверхность разрез с жилами шунгита, являющийся государственным региональным геологическим памятником. Расположено на скалистом острове в северной части озера Путкозеро. Исследователи предполагают, что в основе названия — саамское слово čue