Игра втемную

Тот в ответ, брызгая слюной (брыли у него и правда болтались, как у бульдога), зашипел:

— Пить меньше надо, правила уже два месяца как изменились.

— Хочешь сказать, можно с оружием? Ну, тогда держись!

Он выхватил стилет и бросился на Булля. Тот зарычал, раскинув руки, на которых появились перчатки с ножами типа росомаховских. Толпа взревела еще громче, делая ставки уже на этих бойцов.

Судя по физиономиям и манерам, контингент в городишке собрался еще тот. Создавалось впечатление, что завсегдатаи из «Темной личности» перебрались сюда в полном составе. Бандитское гнездо, одним словом.

Я раздраженно отвернулся от драки и осмотрелся. Оп-па! А вот и мой подопечный!

Лотрес топтался возле одной из телег, покупая, к моему изумлению, дешевенькие бусы, браслеты и прочую ерунду. Не дожидаясь, чем закончится стычка между скорпионом и бульдогом, я стал осторожно пробираться к нему.

До Рыжего оставалось не больше пяти метров, когда я увидел, что на его мешке появился тонкий разрез, растущий прямо на глазах. Вор, причем в невидимости! Похоже, орудует заточенной монетой. Вот это наглость, покушается на моего персонального пациента! Хорошо бы отвесить наглецу пенделя, но тогда слетит инвиз. Поэтому, подойдя, я просто дернул за лямку мешка и тут же отскочил в сторону.

Лотрес моментально развернулся, раскинул руки, и я увидел, как напряглись жилы на тыльной стороне ладоней, сжимающих воздух. Прошло секунд двадцать, и рядом с ним материализовался невысокий худощавый парнишка-элгион. В лохмотьях, с подбитым глазом.

На Лотреса было страшно смотреть. Взгляд горел бешеным огнем, лицо перекосилось от ярости.

— Отдавай, что украл! — в гневе заорал он.

Незадачливый воришка, которого звали Нав, испуганно затряс головой.

— Я нет… Я не успел… У меня ничего…

Лотрес шлепнул его ладонь на прилавок и с размаху пригвоздил кинжалом. Нав завопил на всю округу, лицо его из бронзового превратилось в белое. От других телег стал подтягиваться народ, привлеченный движухой. А я, чтобы не быть зацепленным кем-нибудь из зевак, отошел подальше.

— Отдавай, сволочь одноухая!

— Я не одно… — проблеял Нав.

Не дав ему договорить, Лотрес выдернул кинжал, рубанул возле головы парня и снова вонзил его в ладонь. Ухо, описав в воздухе дугу, под восторженный гул толпы пельменем плюхнулось к ногам зевак. Все произошло настолько быстро, что воришка даже не успел отдернуть руку.

— Ухо! Мое ухо! — заорал он. Свободной ладонью он инстинктивно зажал рану, пытаясь остановить хлеставшую кровь. — Кинжал… кинжал убери… Больно!

Жестко… Походу, Лотрес настоящий садист, словно в Пустошах сам частично стал зверочеловеком.

— Ну! Долго мне ждать⁈ — требовательно рыкнул он.

Парень, дрожа всем телом, неуклюже сдернул с плеча мешок и кое-как, одной рукой, высыпал содержимое на прилавок.

— Вот, вот, бери все… Бери… Только отпусти…

— Придурок! — гаркнул кто-то из толпы. — Думать надо, на кого прешь. Это же сам малыш Лотрес!

— И его! — Рыжий ткнул пальцем в убогий кошель, висевший на поясе бедняги.

— Нет, пожалуйста… Там все, что у меня есть. Я же сдохну с голоду! Пожалу…

Вместо ответа Лотрес повернул рукоять кинжала, прибившего ладонь Нава к прилавку, и тот завопил громче прежнего.

— Бери, бери, ради Теодара! Только отпусти!

Трясущейся рукой он сдернул кошель и сунул своему мучителю. Лотрес резким движением вытащил кинжал, зеваки расступились, и неудачливый воришка с воем убежал, оставляя за собой кровавый след.

— Привет, малыш Лотрес, — от толпы отделился мужичок средних лет по имени Нибель. в широкой рубахе и куцых штанах. Судя по всему, именно он назвал Нава придурком. — Давно ты у нас не появлялся.

Ага, малыш. Семидесяти лет.

— Здравствуй, — сухо ответил Рыжий, явно не пришедший в восторг от такого обращения. — Был тут, но тебя не встретил.

— Видать, я в Пустоши ходил.

Значит, забулдыга не врал, и местные действительно там бывают. А я-то думал, что туда, кроме моего подопечного, никто не суется.

— Надолго тут? — продолжал приставать Нибель.

Лотрес раздраженно мотнул головой.

— Нет.

Было совершенно ясно, что к разговору он не расположен. Собеседник тоже это понял и, покивав, растворился в толпе.

Люди тем временем стали расходиться — шоу-то кончилось. Лотрес двинулся вглубь рынка. Ну а я, само собой, за ним. Здесь народу было немного, и мне удавалось безопасно сопровождать его в инвизе, сохраняя некоторое расстояние.

Скрытность +1. Текущее значение: 25

Мы прошли с сотню метров, когда один из торговцев крикнул:

— Лотрес!

Я с удивлением посмотрел на него. Мантия, как у мага, и шляпа — широкополая, с пером. Забавный наряд.

— А, Перси, — откликнулся мой подопечный и подошел к нему. — Чего надо?

— В Пустоши идешь? — с надеждой спросил тот.

— Ага.

— Возьми заказ, а? Нужно пять пучков киматиса и три — кульки.

Лотрес нахмурился.

— Многовато, долго собирать придется. Что, ни у кого другого больше нет?

— Да их только ты и приносишь, — с нотками удивления в голосе ответил Перси. — То, что они тащат, годится только на самые простые зелья.

— Ладно, гони предоплату. По три серебряных за пучок сразу, и еще по три — когда вернусь. Ну и плюс свитки, само собой.

— С чего это? В прошлый раз пучки шли по две монеты. И без предоплаты. Тройной рост!

— Ты же сам сказал, что кроме меня их никто не приносит. Вот тебе и ответ.

Торговец обреченно вздохнул. Отсчитывая аванс, он искоса посмотрел на Лотреса.

— Когда пойдешь?

— Утром.

— Завтра в восемь в Пустоши уходит отряд гвардейцев. Это я так, к сведению.

Лотрес вскинул брови.

— Зачем?

— Тебе ли не знать, — хихикнул в ответ Перси. — Приговоренных закидывать.

— Ясно… — скривился Рыжий. — Вот с ними и пойду.

Сразу вспомнился рассказ Андреса о том, как стражники отправили шулера в Пустоши на смерть, будучи уверенными, что стены тюрьмы его не удержат.

Лотрес пересчитал деньги и, не удостоив торговца ни единым словом, двинулся дальше. Остановился еще у пары телег, потом направился вглубь поселения. Я тенью шел за ним.

Атлетика +1. Текущее значение: 31

Дома здесь не образовывали улицы, а располагались, насколько можно было понять в темноте, довольно хаотично. Лотрес миновал несколько зданий, обходя их то справа, то слева, и остановился у того, над входом в который висела вывеска:

Зеркало пограничья

Мой подопечный ногой распахнул дверь, и я вслед за ним просочился внутрь. Здесь стоял бедлам, достойный салунов из самых отвязных вестернов: с ором, мордобоем и звоном бьющейся посуды. Судя по количеству народа, заведение было популярно среди аборигенов. Ну правильно, чем еще развлечься привыкшим к экстриму головорезам. Основная масса посетителей была уже в значительной степени подогретости. Каждое необдуманное слово, каждое неверное движение, заставляло оппонентов вспыхивать, как сухую солому. А кто-то, похоже, специально искал приключений на пятую точку.

Лотрес невозмутимо уклонился от летящего табурета и, не обращая внимания на царящий вокруг кавардак, двинулся прямиком к стойке. За ней стоял олнейг лет сорока с маленькой лысой головой, насаженной на шарообразное тело. Светящийся над ней ник сообщал, что звали хозяина заведения Толстым Пью. Он цепким взглядом осматривал зал таверны и что-то старательно записывал, бормоча при этом себе под нос:

— Колесник — разбитый глиняный кувшин с вином. Большой… Витлар — оторванные перила… Стермяк… Люстру, люстру-то зачем! За все мне заплатите. По двойному тарифу. Или Тархан вас в порошок сотрет!

Когда Рыжий хлопнул ладонью по стойке, толстяк вздрогнул, но, подняв голову, расплылся в улыбке:

— Лотрес, ты снова с нами!

— Угу.

— Извини, друг, но твою любимую комнату на ближайшие две недели заняли.

— Ты же меня знаешь, Пью, я не привередливый. Мне только ночь перекантоваться, так что подойдет любая.