Страница 20 из 27
— Ничего не поделаешь. Всё равно нам не спать в эту ночь.
Ломгула опять с укором взглянул на меня.
Хлынул ливень как из ведра. Крыша шалаша почти не могла защитить нас. Костёр погас, распространяя чад и дым. Собака закашлялась и заскулила.
— Пошли! — предложил Джимшер. — Крепость пала…
— Делать нечего, надо идти, — поспешно согласился я.
Мы вскинули на плечи рюкзаки, светя себе фонариками, вышли под дождь и пустились под гору. Чихая и кашляя, за нами припустился Ломгула — альпинизм явно пришёлся ему не по душе.
Идём, бредём мы, а дороги не видать. Останавливаемся, озираемся по сторонам — нигде ни огонька.
— Что будем делать? — не без робости в голосе спрашивает Джимшер.
— А кто знает, что делать! В такую погоду в собственном дворе можно заблудиться.
Я посветил на путающегося у меня в ногах Ломгулу.
— Ну, чего смотришь? Чего смотришь? Видишь, темень какая, хоть глаз выколи! А ты кто? Собака! Значит, побегать должен, принюхаться. На то тебе и нюх дан, чтобы в темноте жильё находить…
Он поджал хвост и заскулил. Верно, обиделся. Обиделся — и ни с места.
Дует ветер и сыплет нам в лицо дождь. Словно крупную дробь пригоршнями бросает.
Повернулись мы и пошли в противоположную сторону. То вниз идём, то вверх. То грязь под ногами, то камни. Наконец, в лесу оказались.
— А теперь что делать? — остановился Джимшер.
— Ничего, выберемся, — неуверенно подбодрил его я.
Укрылись мы за деревом, а ветер всё норовит в лицо нам дробь швырнуть.
— В какой стороне осталось село? — спрашивает Джимшер.
— Кто в такой тьме стороны разберёт!.. Надо было хоть компас с собой захватить…
— Э-эх!
И тут случилось чудо — мы услышали лай собаки.
— Джимшер! — крикнул я, от радости слёзы подступили к моим глазам. — С наветренной стороны слышится! Значит, и деревня там! — И я с благодарностью вспомнил всех собак, которые когда-либо меня кусали.
Бросились мы бежать на радостях, миновали опушку, пересекли луг и давай кричать во всё горло:
— Эге-ге-гей!
— Э-эй!
Собака отзывается. Не молчит, дорогая, лает!
— Ну, что же ты, Ломгула? Ответь ему, брат ведь тебя зовёт! Эх, ты!.. Ну молодцы собаки! Если б вас на свете не было, что б люди делали… Так и плутали бы без дороги… Верно я говорю, Джимшер?
— Верно, — соглашается он, — собаки — они, конечно, хороши, только кусаются больно.
— Кусаются… Так-то оно так… — Я в эту минуту простил им все укусы, все мои раны от собачьих укусов прошли, и я не мог с ним согласиться. — Хорошо кусаются…
Слава богу, спаслись. Освещённые окна показались.
Джимшер направился к ближайшей калитке.
— Хозяин!
— Эй, хозяин!
Видно, ещё было не поздно, всюду в домах окна были освещены.
— Кто там? — послышался звонкий девичий голос. Школьный звонок напомнил, когда он весело звенит после уроков.
— Путники мы, с пути сбились. Хотим дождь переждать.
— Кто там? — спросил из дому спокойный глухой бас.
— Говорит, путники, дедушка! — громко отозвалась девочка. — Позвать? Дождь на дворе проливной…
«Неужели в дом не впустят?..» — упало у меня сердце.
— Зови, выучка, зови. Гость от бога.
Шлёпая мокрыми башмаками, мы поднялись по лестнице на открытую веранду и вежливо поздоровались с девочкой, которой на вид было лет двенадцать. Ломгула, поджав хвост, тоже подошёл к ней и обнюхал её ноги. Где-то по соседству опять залаяла собака, та самая, что спасла нас своим лаем, — узнал её по голосу.
Мы все вместе подошли к дверям. Ломгула отряхнулся, рассыпая во все стороны брызги.
— Мы бы её на балконе оставили, но в такую погоду хозяин собаку не выгонит, — объяснил я девочке. Она чем-то напоминала мне Лали.
У камина сидел седобородый старик. Он палкой стёр какие-то кружева, начерченные на золе, потом провёл новую прямую линию и гулко, как из бочки, сказал:
— Отчаянная затея в такой ливень из дому выходить.
— Мы не знали, что будет ливень.
— Что он сказал? — переспросил из «бочки» дед.
— Не знали, говорит, что будет ливень! — громко крикнула ему девочка.
— Да-а, — проговорил старик, пересек начерченную на золе линию новой, короткой, и сообщил нам из «бочки» — Если с утра дует западный ветер, значит, к вечеру быть дождю.
— Мы не знали… — повторил я.
— Что?
— Не знали, говорит! Не знали! — крикнула девочка.
— Надо знать, — ответил из «бочки» старик.
— А вы садитесь! Садитесь! — спохватилась девочка.
Я присел к камину с одного боку, Джимшер с другого. Ломгулу я загнал было под низенький стульчик, на котором сидел, но он тут же полез к огню и лапой стёр на золе начерченные стариком линии. Старик легонько пошлёпал его палкой по лапе, я потянул за ошейник, и старик восстановил свои линии. Потом провёл ещё одну коротенькую и сказал:
— Человек должен учиться верности у собаки.
— Верно, дедушка, — громко отозвался я. — Вот и нынче вечером нас собака спасла.
— Вам нужно переодеться! Идёмте! — опять спохватилась девочка, когда от нас натекли лужи и повалил пар.
Мы вышли вслед за ней в соседнюю комнату.
— Как тебя зовут? — спросил я девочку.
— Тамара! — ответила она с такой гордостью, словно была если не прославленной царицей, то, во всяком случае, княжной.
И я тут же вообразил, что я полководец, на мне холодная кольчуга и иду я брать вражескую крепость, но страшный ливень задержал нас в пути и мы укрылись в доме у князя… Князь стар и мудр. Он молча копается в золе, а его юная дочь встречает меня и предлагает переодеться и отдохнуть…
Штаны и рубашка младшего брата, которые предложила нам Тамара, оказались так малы, что мы с Джимшером посмеялись, глядя друг на друга. Тамара тоже хохотала, глядя на нас.
Когда мы вернулись в комнату, я, чтобы избежать расспросов старика, стал сам задавать вопросы.
— Это, наверное, ваш уголок? — спросил я у девочки, кивнув на стол с книгами, стоящий у окна.
— Да, я здесь занимаюсь, — ответила она.
— И сейчас занимаетесь? — удивился я.
— Конечно. Только сейчас главным образом читаю внеклассную литературу.
— Это хорошо, — похвалил я. — Однажды я тоже занялся внеклассным чтением. До утра читал интересную книгу.
— Какую? — живо спросила девочка.
— Какую?.. Она… очень интересная… в толстой обложке… хотя и не очень толстой… пожалуй, даже в тонкой… ага…
Тут послышался скулёж Ломгулы, и я поспешил к нему. В который раз меня спасла собака!
Подбежал я к камину, а Ломгула скулит и лапой за ухом чешет.
— Что случилось? — тоном задерживающегося в пути полководца спросил я престарелого князя.
— Искра в ухо ему попала… — степенно ответил «князь».
И в самом деле из уха у собаки выкатилась тлеющая искра.
— Джимшер, — шепнул я другу, — вспомни, как называется деревня твоей матери. Скажи, что мы туда путь держим.
— Да она совсем в другой стороне, — ответил Джимшер. — Лучше узнаем, что за сёла тут поблизости. — И он направился к окну.
К этому времени ливень утих, туман немного рассеялся. Джимшер спросил у Тамары, что за деревенька виднеется вдали. Тамара ответила. А на северо-востоке есть небольшая деревенька, там всего двадцать домов. А вот дальше, на север от той деревни, находится большое село Хеви.
— Хеви! — воскликнул Джимшер. — Вот туда-то нам и надо.
— Нам нелегко будет сориентироваться, — вмешался я. — Сперва на северо-восток, потом на север, потом… Поди и разберись среди ночи, где север, где юг…
— Стороны света всегда можно определить! — возразила мне девочка.
— Конечно. Если у тебя есть компас.
— Вовсе не обязательно. Можно и без компаса. Неужели вы не проходили по географии? — Она подошла к столу и взяла учебник географии.
Я смутился. Чёрт возьми, оказывается, в этих учебниках иногда пишут нужные вещи!
— Когда мы проходили этот материал, у меня была свинка, — соврал я.