Страница 92 из 115
Перед единственным окном корректорской стоял новый линотип в контейнере, и с улицы невозможно было разглядеть, есть ли кто в комнате. Гено обычно сперва заходил в корректорскую. И сейчас он поднялся по двум ступенькам лестницы и повернул направо.
За столом, низко склонившись к выдвинутому ящику, сидела Циала. Когда открылась дверь, она торопливо затолкнула ящик и вскинула голову.
— Ах, Гено! — Она с улыбкой оправила платье, одернула его и сказала: — Не надеялась видеть тебя так рано.
— Где Тебро?
— Теброне пошла по воду…[11] С утра ничего не ела — это ее слова, а что там на самом деле, никому неизвестно. Ей кто-то звонил… Нет, нет, шучу, домой побежала. А ты где пропадал столько времени?
— Мир полон опасностей, Циала.
— Что-нибудь случилось?
— Не со мной — с женой.
— Она приехала?
— Приехала.
— Ну и что? Отца еще раз будут оперировать?
— Не знаю, не спрашивал.
— Странный ты человек, Гено. Неужели и правда не спросил?
— Кажется, Мака сама не совсем здорова.
— Ну, что ты!..
— Ладно, оставим в покое Маку и примемся за дело. Оттиски моих заметок у вас?
— Посмотри у Тебро.
Гено выдвинул ящик соседнего стола. В нем тоже лежала раскрытая книга.
— Это вы ловко придумали. Видно, закон запрещает читать книги, но нет такого закона, который нельзя обойти.
— Такова жизнь…
Гено выложил на стол гранки.
— Эту просмотрим, а от второй пока воздержимся.
— Редактор зарезал?
— Нет, воздержался.
— Покажи-ка. Твои заметки всегда интересны.
— Это Тебро так кажется.
— Почему только Тебро?
— Тебро влюблена в меня.
— Ты шутишь, а она, кажется, и вправду влюблена.
— Как некстати я женат…
— Перестань, Гено!
— Я не шучу. Что-то в самом деле неважно.
— Разве можно так говорить о Маке?
— Ладно, ладно. Читай свою книгу. Книга — источник знаний.
— Ну, если источник…
Циала опять склонилась над выдвинутым ящиком.
Гено разложил перед собой гранки, и тут же в глаза ему бросился длинный первый абзац. Он начинал эту заметку с диалога, раскрывая в диалоге заботы чаеводов. Теперь заметка выглядела так: «Ясные перспективы», потом — бесконечная, тяжелая, вялая фраза и сразу же после нее — показатели.
Гено бросил бумаги в ящик.
— Где оригиналы?
— Отнесли в цех, — не поднимая головы, ответила Циала.
Зазвонил телефон.
— Ой, а вдруг это Ираклий Поликарпович! — вскинулась Циала. — Что ему сказать, если он спросит Тебро?
— Скажи, что она где-то поблизости.
— Он зануда, начнет нотацию читать: что же ты не знаешь, где твой коллега… Слушаю, Ираклий Поликарпович… Заведующего типографией?
— Дай-ка мне трубку, — Гено протянул руку.
— Одну минутку, — пролепетала Циала и передала трубку Гено.
— Это Гено Нижарадзе говорит с вами… Да, только что прочитал… Но эти цифры и мне были прекрасно известны… Почему осторожно? Главное я сказал, дело ведь совсем не в цифрах… Я хотел показать людей… Ах, вы считаете, что теперь есть и то и другое? А на мой взгляд, осталась одна арифметика! — и он положил трубку.
— Почему ты с ним так разговариваешь? Он и без того косо смотрит на тебя.
— Пока я здесь, он больше сюда не позвонит.
Приоткрылась дверь, и в комнату, настороженно озираясь, просунулась головка Тебро.
— Ой, Гено пришел! — Она вошла, спиной толкнула дверь. Глаза у нее сияли.
— Как живешь, Теброне? Целую вечность не видел тебя.
Тебро ответила ему взглядом и кивком головы.
— Послушай, что ты там ела столько времени?
— Ради бога, замолчи, Циала!
— А что я такого говорю? Разве Гено не знает, что человек не может без еды?
— Перестань, Циала, прошу тебя!
Гено встал.
— Редактор звонил… — сообщила Циала.
— Редактор?!
— И спрашивал тебя.
— Ты и ему доложила?
— Хотела, но Гено забрал трубку и из-за тебя поругался с Ираклием Поликарповичем…
— Что вы ему сказали? — Тебро с благодарностью взглянула на Гено. — Не надо ссориться с ним из-за меня.
— Она шутит. Редактор спрашивал не тебя, — просто сказал Гено.
Он протиснулся между столом и стенкой и, коснувшись плеча Тебро, сказал:
— Шутки шутками, а мне пора.
— Вы сегодня не зайдете больше? — не поднимая головы, спросила Тебро.
— Возможно, вечером. Все зависит от того, на чем мы порешим с Поликарпычем.
— Если вздумаешь менять работу, ищи три места, так и знай! — крикнула ему вслед Циала.
— Да я уж совсем журналистом заделался, теперь меня не исправить.
В типографии заработали машины — застучали, залязгали, загрохотали, перебивая даже громкие голоса.
Гено вышел на улицу, отломил веточку кипариса, растущего у дороги, и забросил ее в распахнутое окно. Он знал, что не сможет зайти вечером. Он спешил домой. Что же все-таки стряслось с Макой?..
Редактор не счел нужным продолжать разговор о заметках. До двух часов он просидел в своем кабинете, потом уехал по срочному делу и больше уже не вернулся. В половине пятого Гено вышел из редакции и направился домой.
На улице все еще было жарко. Высаженные вдоль тротуара китайские розы не защищали от солнца, но Гено шел медленно. Он уже миновал автобусную остановку. Вдруг остановился, обернулся — никого. «И чего я в такую жару пру пешком?» Кто-то помахал ему из промчавшейся машины. Он не узнал и не подумал, кто бы это мог быть. «Дойду до следующей остановки, а там сяду в автобус». Он пошел дальше.
«Жарко, Сейчас бы холодного «Боржоми», но где его возьмешь. Хотя в ларьке за типографией найдется припрятанный для своих». Ему не хотелось идти туда.
Свернул налево, подумал зайти в магазин под общежитием. Улица поползла в гору. Прибавил шагу. Сверху очертя голову неслись на самокатах два черных полуголых мальчугана. Они промчались у самых ног, только ветром по коленям обдало. У заднего, в рыжей выгоревшей майке, шея напряглась от усилий, он отчаянно колотил ногой по земле. Гено остановился — догонит ли? Оба исчезли из виду. Он нагнал старушку в черном и девочку. Девочка несла две кошелки. Одна, с длинными ручками, почти тащилась по земле.
Перед магазином в тени акаций стояли начальник городской пожарной охраны Корнели Бенидзе и инженер Аполлон Месхи.
— Какими судьбами? Откуда? — удивился Гено, увидев их вместе.
— Один — строит… — начал Аполлон.
— Другой — защищает от огня и дурного глаза.
— Так что общего у нас много, — заключил Аполлон.
— Бог в помощь! — Гено хотел пройти дальше.
— Ты хоть спроси, как мы, что мы, живы ли! — осклабился Бенидзе, преграждая ему дорогу.
«А-а, они навеселе», — понял Гено и остановился.
— Да что спрашивать. Вы и строите, вы и защищаете. Думаю, что у таких героев жизнь без неурядиц.
— Строительство редакции… — начал Месхи, улыбаясь до ушей, но, видимо, вспомнив что-то, понизил голос. — Строительство редакции, дорогой… темпами не похвастаемся, но то, что делается…
Начальник пожарной охраны не удержался, чмокнул свою ладонь и задрал большой палец:
— На ять!
— Погоди, Корнели! Я строю, а тебе откуда знать, хорошо ли?
— А вот знаю… Хоть убей меня, а знаю.
— Когда я строил этот дом, — Месхи широким жестом указал на общежитие, — я хотел снести все эти акации…
— Если б ты это сделал, Корнели Бенидзе перестал бы с тобой здороваться, — сурово отрезал Корнели.
— Всего доброго! — сказал Гено. — Мне пора.
— Если Гено… — Бенидзе не вспомнил его отчества, думал, что Гено подскажет, и выжидающе смотрел ему в лицо, но Гено покачал головой: ни к чему, мол. — Если Гено не обидится на нас…
— Жарко, — прервал его Гено, зная, о чем пойдет речь.
— Пиво…
— Я — за! — поддержал Месхи, подняв руки. — По одной с прицепом…
— В другой раз.
— По одной, уважаемый Гено, только по одной! Вот тут же, рядом, прямо на ящиках.
11
Строка из популярной грузинской народной песни.