Страница 69 из 115
Прежде чем взяться за бумаги и авторучку, Шакро надел сатиновые нарукавники, защищавшие пиджак, потом пригладил аккуратно причесанные редкие волосы и попросил у Гено разрешения воспользоваться телефоном.
Гено с улыбкой кивнул ему.
Шакро поговорил по телефону с каким-то директором, через каждое слово почтительно повторяя «товарищ директор», потом тщательно сложил на столе газеты, письма и вырезки из центральной прессы и, как только Гено дочитал гранки, обратился к нему:
— Пожалуйста, извини меня, я хочу спросить, как самочувствие твоего тестя?
Гено поджал губы и без слов покачал головой.
— Что ты говоришь? — огорчился Шакро.
— Сегодня будут оперировать, — сказал Гено. Он еще раз просмотрел гранки, зачеркнул целую фразу, дописал новую и отложил полосу в сторону.
— Мудрый я человек, — выждав приличное время, сказал Шакро и лукаво улыбнулся. — Ни за тещу переживать не приходится, ни за тестя.
— Мудрый ты человек! — проговорил Гено и проставил номер на полях отложенной полосы.
— Удели мне, пожалуйста, минутку, будь другом! — Шакро покосился на дверь. В коридоре послышались чьи-то шаги. Типография еще не работала.
— Слушаю! — отозвался Гено, вычитывая новый лист.
— Что собираются делать с Доментием?
— С редактором?
— Да.
— А что? — Гено поднял голову. — Почему ты спрашиваешь?
— Тогда, может быть…
— Что-нибудь случилось?
— Говорят, его переводят в райком.
— В первый раз слышу.
— Инструктором…
— Хотят убрать отсюда?
— Вот и сегодня он вызван к секретарю…
Дверь приоткрыла молоденькая корректор Циала Жгенти. Шакро поспешно надорвал конверт, лежавший на столе, и стал читать письмо.
— Доброе утро! — Циала улыбнулась Гено и подмигнула в сторону Шакро.
Гено без улыбки кивнул ей и поднял вверх большой палец: мол, Шакро вот такой парень.
Циала прижала руки к груди и закатила глазки.
Постепенно собрались типографские рабочие. Залязгали, застучали станки — рабочий день начался.
Редактор пришел часам к двенадцати, но Гено его не видел.
Во второй половине дня редактора опять вызвали в райком, однако вечером ему предстояло подписать номер, так что рано или поздно Гено надеялся застать его.
Поначалу он хотел дождаться редактора и поговорить, но станки грохотали с таким остервенением, что он с гудящей от усталости и шума головой встал и вышел на улицу.
С утра он ничего не ел, от этого на душе было муторно, скверно. Завернул в закусочную. Взял сосисок с пивом. «Вот и пиво уже разбавили. Значит, близится лето», — подумал он, ставя на стол допитую кружку.
Вышел опять. Присел на скамейке в сквере. Домой не спешил, — там его никто не ждал. Подумал зайти в библиотеку, но голова раскалывалась — не до чтения.
— Здравствуй, старина!
Рядом на скамейку устало опустился Ушанги Ахвледиани, университетский приятель Гено.
— А! Ты откуда?
— То есть как откуда? Я тут каждый день прогуливаюсь. Утром в один конец, вечером в другой.
— Ах, да, верно… Ну, как, ты все еще там? Не переменил работу?
— Кто ж мне поменяет железо на золото?
— Такое уж золото твоя деревня?
— По сравнению с той, где я работаю, — рекордный слиток! Хоть дорога приличная есть.
— Что говорят в отделе просвещения?
— Просветители? Я им уже не верю, пусть говорят, что хотят. Представь себе, пока я из дому пешком доберусь сюда…
— Почему же пешком? Разве к вам не ходит автобус?
— В такую рань, мой дорогой, автобусов не бывает — это во-первых. А во-вторых — ходят ли они вообще? А? Как ты думаешь? Шофер кричит — покрышек нет, и так пялится на меня, вроде дал их мне на хранение, а я не возвращаю.
— С покрышками действительно туго. На проселках они особенно быстро стираются.
— А потом, когда я, наконец, заберусь туда, — Ушанги махнул рукой в ту сторону гор, где была деревня и школа, в которой он работал, — и проведу там урок, можешь себе представить, на каком уровне он пройдет.
— Я думаю, твой урок все-таки будет неплох.
— Не обольщайся, — покачал головой Ушанги. — Потом возвращаюсь домой, а там, если хозяйством да виноградником не заняться, на учительскую зарплату семью не прокормишь. Не-ет! На библиотеку деревенскую кошусь, как на грешницу, как на искушение, боюсь, как бы не совратила…
— Почему перестал писать для нас? Без твоих заметок газета скучнее.
— Тогда я еще не сдавался. Брыкался, брат, из последних сил. А теперь…
Ушанги встал.
— Что? Уходишь?..
— Пойду. Виноградник нужно мотыжить и окучивать. Да и вина в чане убавилось, перелить придется… Эх, старина! — Заглянул бы как-нибудь на досуге, что ли? Хлеб без тебя черствеет и вино киснет… Нет, я серьезно, заходи — рад буду!..
— Узнаешь вон того? — Гено кивнул на мужчину, появившегося у входа в сквер, в конце аллеи.
— Представь себе, не узнаю. В самом деле не узнаю, — улыбнулся Ушанги. — По нашим конспектам институт окончил, а теперь где вынырнул?.. Эх, дай бог каждому!..
Мужчина, заложив руки в карманы кителя, неторопливо прошествовал в чинаровую аллею.
— Куда это он путь держит, хотел бы я знать?
— Не то что сейчас — когда он рядом сидел в аудитории, я и тогда не мог понять, куда он ходит и зачем.
— Пожалуй, и я пойду.
— Едем ко мне, если есть время.
— Нет, на такое я сейчас не раскачаюсь. Схожу, узнаю, может быть, фильм приличный сегодня, а потом домой. Тоже дел невпроворот — дом недостроенный стоит.
У выхода из сада Гено задержался:
— Слышал? Доментия переводят от нас.
— Куда?
— В райком. Инструктором.
— Если он, будучи редактором, выпивал, инструктором тем более не бросит.
— Да нет, не только из-за этого. Я думаю, из-за статьи. Я еще не говорил с ним, но мне так кажется.
— А что за статья такая?
— Да ничего особенного — на прошлой неделе материалы рейда были опубликованы, он их статьей сопроводил.
— Вот оно что!.. Посмотри, тебе кто-то машет.
— Где?
— Не там. Вон, около аптеки. В красном платье…
— А-а, наш корректор!..
— Циала? Все никак не выдадите замуж? Или не в силах расстаться?
С Циалой была незнакомая пухленькая девушка в платье с глубоким вырезом, низко открывавшим розоватую грудь.
— А эта пышка тоже корректор?
— В первый раз вижу.
— Мне сейчас не до светских разговоров. — Ушанги оглядел себя, издали поклонился девушкам, собираясь уйти, но Циала, смеясь смуглым чернявым лицом, преградила ему дорогу.
— Здравствуйте, Ушанги!
— Здравствуйте! — Ушанги угрюмо пожал протянутую руку.
— Ты куда, Гено?
— Никуда. Слоняюсь… Что это за хорошенькая девушка с тобой?
— Эта хорошенькая девушка?.. — Циала свысока глянула на подругу, которая была меньше нее ростом.
— Ну, я пошел, — Ушанги все-таки собрался. — Всего хорошего! Заходи как-нибудь, Гено.
— Напугал ты меня — автобусы не ходят…
— Куда? Куда? — заинтересовалась Циала.
— Ко мне в деревню. Вот и Циалу прихвати с собой.
— А эта девушка в чем провинилась? — Гено улыбнулся незнакомке.
— И ее тоже. Ну, бывайте. — И Ушанги ушел.
— Мог бы укоротить свои штаны… — хмыкнула Циала, глядя ему вслед, потом обернулась к Гено и спросила: — Признавайся все-таки, куда ты идешь?
— Успокойся, Циала. Я иду с вами.
— Нет, я серьезно. Мне ужасно интересно, куда ходят женатые мужчины.
— В кино собирался, — сказал Гено.
— Ой, а я его вчера посмотрела!..
— Не беда, посмотришь еще раз. А твоя подруга тоже уже посмотрела?
— Не знаю. Ты видела этот фильм, Тебро?
Тебро покачала головой.
— Тебро… Кто дал тебе такое чудесное имя? — Гено подался вперед и заглянул в лицо девушке, шагавшей рядом с Циалой.
— Мама, — с явным удовольствием ответила девушка.
— Давайте поедим мороженого, а потом можешь идти в кино.
— Один?
— Возьми с собой Тебро.
— Охотно. Но мы опоздаем.