Младший наследник

— Что, типа весь такой крутой, по-английски читаешь? — раздался голос Фукавы. Он стоял в паре метров от меня, поглядывая на посылку. И откуда взялся такой глазастый?

— Чего пришёл? — отозвался я.

— Мне ещё домашку делать, — буркнул Йоши. — Я уже несколько часов работаю.

А-а, пришёл клянчить окончание рабочего дня. Что-то мне подсказывает, что такими вещами, как домашняя работа, он не занимается, ну да и чёрт с ним. Я уже хорошенько поразвлёкся, наблюдая за его попытками потрудиться над двором.

— Иди давай, — махнул рукой я. — Только я так твоей матери и напишу — собрался делать уроки, потому что вдруг превратился в ответственного человека, а?

— Тьфу! — скривился Йоши, спешно выходя из гостиной. — Да пошёл ты!

Подростки действительно смешные. Дождавшись, когда шаги Йоши стихнут, я захлопнул книгу, чуть не упустив момент, когда из страниц вылетела записка. Тьфу ты! Я так привык, что тут всё листают с обратной стороны, что и не подумал, что в стране Марии всё может быть по-человечески. Если подумать, перевёрнутое руководство выглядит немного гармоничнее. Впрочем, более понятным оно от этого не стало.

Записка гласила:

Общедоступное руководство из Британской библиотеки. Они рассылают копии по заявке, но твой маленький мозг явно до этого не додумался.

Мария слишком грубая. Если бы не то, что она мне помогла, у меня было бы не лучшее впечатление о ней. Впрочем, она правда потратила время, чтобы сделать столько пояснений — мне стоит благодарить её за потраченное время.

Следующей была позорно тонкая книга с глянцевыми страницами и ужасно огромным количеством картинок. Язык был тот же, текста я всё ещё не понимал, но что-то мне подсказывало, что без большинства изображений можно было обойтись. Описывался этот журнальчик так:

Руководство из штатов. Там такие есть в любом книжном магазине, но оно для идиотов. Серьёзно, не воспринимай эту хрень всерьёз.

Я повертел журнальчик в руках. Всё равно прочитаю, если найду способ перевести. А там можно и подкинуть его Акире — ему, наверное, и такое понравится. Судя по смутному воспоминанию о том, что в местной школьной программе изучают этот язык, будет хоть какая-то польза.

Дальше была довольно потрёпанная и очень объемная книга. Вот это куда больше напоминало мне учебники магии и книги заклинаний. Массивная кожаная обложка с рисунком в виде сильно упрощённого черепа, потрёпанные жёлтые страницы, явно написанные от руки… Навевает воспоминания.

Текст показался мне знакомым. Буквы всё те же, но это уже не английский…

Боже мой, я могу это прочитать!

Правда, с натяжкой — как будто писал кто-то ужасно безграмотный. Ладно, я погорячился. Это не совсем читаемо, но такое чувство, будто всю эту тарабарщину написали, беря за основу мой родной, райнкольский язык.

Вряд ли ты умеешь читать на гаитянском, но у нас этим действительно не пользуются. Мне подарил эту штуку один посол, и я действительно ждала возможности кому-нибудь это передарить. Хотелось бы мне глянуть на жреца вуду посреди Оясимы.

Значит, ненужное передарила… Эх, а я ведь так воспрял духом, когда подумал, будто действительно это пойму!

Отложив книгу к британскому руководству, я принялся за следующий экземпляр. Очень странный дизайн: больше похоже на какой-то роман, а не на руководство.

Записка на первой странице гласила:

Вообще-то, я не планировала давать тебе эту (зачем тебе вообще книга на французском), но раз уж я избавилась от книги про совершенствование жрецов вуду… В общем, можешь её взять. Только не пробуй часть с ритуалами. Такое чувство, что с ними что-то не так. Французы вообще не слишком хороши в таких вещах.

Я открыл книгу. Вгляделся в текст и тут же перелистнул на середину, убеждаясь в том, что могу читать.

Я могу читать! Французский и райнкольский — это один и тот же чёртов язык!

А почему бы мне действительно это не проверить?

— Хара! — позвал я. — Подойди сюда на минутку!

Через несколько секунд Хара беззвучно выглянула из коридора и посмотрела на меня с немым вопросом. Тогда я открыл рот и сосредоточился на том, чтобы говорить не основываясь на том, что диктует тело Сабуро самым естественным образом, а повторять, произнося чуть ли не по слогам, райнкольские слова.

— Ты меня понимаешь? — спросил я. — Ты знаешь, на каком языке я говорю?

Судя потому, что слышал я сам, это были именно те привычные фразы, которые никак не слетали языка с самого момента моего появления в новом теле. Конечно, речь не совсем зависит от памяти; это можно соотнести с ситуацией, когда человек с амнезией всё равно может говорить. У меня всё получалось само собой. Читать, конечно, было тяжелее: вот тут я уже напрягал мозг. В конце концов, это не привычные буквы, а иероглифы, и мне приходилось сосредотачиваться, что почему-то быстро истощало.

Хара моргнула. Затем переспросила:

— Что вы сказали, господин? Это ведь не оясимский… Простите, я только немного говорю на английском и китайском, а так…

— А ты знаешь, какой это был язык? — снова спросил я.

— Ну, — Хара мотнула головой. — Хотя, я как-то слушала песню на французском. Очень похоже звучит.

Что и требовалось доказать: по какой-то причине в одной из стран этого мира говорят на том же языке, что существовал на моей родине. Вдумываться не хотелось: что-то в моей голове возникает слишком много странных теорий.

— Ладно, это всё, — махнул рукой я. — Кстати, куда мне деть коробку?

На французском руководстве книги кончились. Я потратил остаток вечера на то, чтобы прочитать его от корки до корки и попытаться запомнить основы. Как и ожидалось, всё это не слишком сложно и очень напоминает уроки Гоу Ли, но я не позволял себе расслабляться только из-за этого факта. Как известно, когда ты начинаешь думать, что занимаешься чем-то простым, всё и начинает идти не так, а у меня спокойствие и так на соплях держится.

Следующее утро встретило меня разбитой тарелкой с завтраком, валяющейся у кухонного стола, и его первопричиной: большим чёрным котом. Он был настолько жирным, что походил на шар с четырьмя лапами. Гадкая зверюга вовсю лакомилась любой едой, которую могла найти. Судя по тому, что у кота не было ошейника, он был обычным уличным прикормышем. Село же: наверняка тут человек двадцать охотно его подкармливают.

И я этой наглостью совершенно не доволен.

— Кыш! — я потянулся к коту, чтобы отогнать его от еды и выкинуть на улицу. Найдёт ещё, где поесть, пакостник.

Неожиданно Хара вылетела, будто из ниоткуда, и встала перед жирной тварью, расставив руки. Робко, конечно, и легка трясясь, но неожиданный порыв смелости можно оценить.

— Н-не надо! Он просто хотел кушать!

Не надо? Да у него столько жира, что он превратился в неповоротливый шмат теста — и это ещё и может хотеть кушать?

— Ты что, принесла его сама? — настороженно спросил я.

Хара с опаской кивнула.

— Я только хотела дать ему кусочек рыбы… Он случайно опрокинул тарелку, он же глупенький, просто кот. Я сейчас же приготовлю ещё!

Я слегка отклонился, глядя на яростно жующего мой рис кота. Угрызений совести нет, но нет и непонимания. Лицо наглой зверюги так и кричит о том, что он гордится своим поступком.

— Убери тут всё, — вздохнул я. Вот тюфяк мягкосердечный! Красавица, значит, глянула на меня грустными глазами, и я всё ей позволяю? — И больше его не впускай. Найдёт, где поесть.

Ну а кто виноват, что Хара так выглядит? Юная фигуристая особа с экзотической внешностью. Я-то обычно на служанок не заглядываюсь — для такого всегда были бордели, иди да выбирай. А сейчас ситуация не располагает. Тьфу! Придатки в узде держать надо. Не хватало ещё думать не головой, а головкой — я же не настоящий юноша. Хреновы гормоны.

Да и сегодня меня ждут не дамы для любви на одну ночь, а долгая и наверняка мучительная расшифровка иностранных текстов.

Глава 17