Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 90



— И ты выполнишь его волю, Антор-багатур? — спросил Темуджин. — Ты станешь служить мне и сразишься с моими врагами?

— Твой отец называл меня другом, а не слугой, великий хан. — Я покачал головой. — Я сделаю, что обещал ему, — но сделаешь ли ты? Есугей желал мира с моим народом.

— Я знаю, — кивнул Темуджин. — Он говорил, что наши воины отправятся сражаться за земли твоего князя. Что мы вместе сокрушим врагов.

— Так и случится, великий хан. И когда мы победим, твой народ ни в чем не будет нуждаться. Земель за далекими горами на западе хватит на всех, и туда пески доберутся не скоро.

Через пару недель. Если я не разберусь с Сивым и оставшимися осколками «Светоча» раньше. И даже Великое Небо вряд ли скажет, что случится, когда все десять окажутся в одних руках… Но пацану об этом знать необязательно.

— Может, и так, Антор-багатур. Но земли за горами далеко, а голод близко. — Темуджин заговорил тише и указал рукой на юрты за шатром. — Лишь часть войска осталась верна мне, сыну Есугея. Всех остальных Джаргал, старший из багатуров, увел с собой на рассвете. Они не послушают ни тебя, ни твоего князя.

— И желают силой взять то, что не пожелал взять твой отец, — догадался я.

Ничего удивительного. Колоссальное по меркам северян или склафов булгарское воинство состоит из сотен мелких племен, и вместе всю эту орду удерживала лишь стальная воля Есугея. Его авторитет и так основательно пошатнулся после отступления у стен Вышеграда — а уж после того, как хан ушел с чужаком в пустыню…

Темуджин унаследовал дар и силу отца — но для того, чтобы приструнить несколько тысяч степняков с багатурами во главе, этого все-таки маловато.

— Воины послушают своего хана. — Я опустился перед Темуджином на одно колено. — Джаргал ушел, и ты поступил мудро, отпустив его.

— Отец бы не простил такого, — еле слышно отозвался юный хан. — Если бы у меня было достаточно сил, чтобы сразиться…



— Твой отец всегда знал, когда следует говорить его сабле. — Я коснулся рукояти на поясе. — И знал, когда ей лучше остаться в ножнах. Если бы ты позволил гордыне взять верх над разумом, многие из твоих людей погибли бы.

— Верно. — Темуджин подобрался и сжал кулаки. — Я чувствовал, что ты придешь, Антор-багатур. Помоги мне покарать предателей и вернуть моих воинов, и я поклянусь перед Великим Небом, что ни один из них никогда больше не поднимет сабли против твоего народа!

Примерно так я и планировал… Но если начать потрошить всех направо и налево во славу законного наследника степей, можно не только укрепить его власть, но и ненароком вырастить малолетнего диктатора.

— Я исполню то, что обещал. И буду сражаться за тебя, если придется. — Я улыбнулся. — Но твой отец желал, чтобы я стал тебе не только защитником, но и наставником. Пообещай, что будешь милостив с теми, кто покорится твоей воле.

— Обещаю, Антор-багатур, — кивнул Темуджин. — Многие отвернутся от Джаргала, если за меня встанет тот, кого сам отец признал равным себе… Но он ушел уже далеко, а мои люди еще даже не свернули юрты.

— Тогда прикажи им собираться, великий хан. — Я огляделся по сторонам. — Сколько воинов ты сможешь взять с собой, если мы отправимся за Джаргалом-багатуром прямо сейчас?

— Не больше пяти сотен. — Темуджин будто ждал моего вопроса. — Я не оставлю женщин и детей без защиты. Джаргал идет медленно, и мы догоним его еще до заката, если поспешим… Но с ним вдесятеро больше людей.

Толковый парень — уже начинает мыслить как стратег.

— Бери только тех, у кого самые быстрые кони. — Я поднялся на ноги. — Мы не станем сражаться с твоим народом.