Страница 23 из 24
– Здесь, недалеко, на углу… ну ты знаешь, есть замечательный ресторанчик «Лейпциг».
– Ну как не знать, мы с женой часто забегали туда пивка немецкого попить…Хорошее, знаешь, пиво было из ГДР. Стоило, как помню, 50 копеек за бутылку; да и кухня там была прекрасная.
– Пиво и сейчас там хорошее, только уже из ФРГ.
– Слушай, Серёга!
– Что ещё?
– Под вечер вряд ли мы попадём туда?
– Этот вопрос мы сейчас решим, не волнуйся.
– Ну, если так, то нет вопросов.
– Вот и хорошо.
Пока Пронько куда-то звонил, Сомов пил кофе и ворошил в своей памяти те небольшие знания, что у него были о здании, где находится ресторан «Лейпциг». В своё время Наталья ему рассказывала, что оно было построено ещё в 1901 году архитектором Карлом Шиманом для торговца охотничьим оружием Петра Григоровича-Барского, желавшего, как говорил сам архитектор, иметь самый роскошный дом в городе. Архитектор, чтобы не уронить честь мундира, долго работал над проектом, затем дом долго строился. Пока дом строился, заказчик не рассчитал своих возможностей и разорился. Дом ушёл за долги. «Вот ведь как в жизни бывает, – подумал он. – Не зря, видимо, люди говорят, что никто не знает, где найдёшь, где потеряешь».
Затем он начал размышлять над тем, зачем он сюда пришёл. «Конечно, всё это, наверное, очень интересно, но только не для меня, поскольку я не питаю к этому движению никакого интереса. Увидеться, поговорить по душам… ну, да, это дело хорошее, тем более что я обязан этому человеку». Задавая себе вопросы, он тут же находил на них ответы: «А почему бы и нет! Всё, чем я занимаюсь в последнее время, не просто мешает мне жить насыщенной жизнью, но и ясно глядеть на то, что происходит вокруг. А происходит, надо сказать, то, что мне и не снилось раньше. Может, прав Пронько в том смысле, что нужно подчиняться общей “игре”, чтобы жить по тем правилам, которые изобретает та или иная группа людей. Ведь жить, что ни говори, значительно легче там, где тебе не нужно что-то кому-то доказывать. Хотя, кто его знает, что человеку нужно».
Размышляя, он вновь обратил внимание на бюст. Затем встал с кресла и подошёл ближе.
– Ну что, идём? – неожиданно проговорил Пронько, прервав глубокомысленные размышления Сомова. – Столик нас ждёт.
– Оперативно, однако, – обращаясь к Пронько, сказал Сомов.
– У нас только так! Что, заинтересовался? – спросил Пронько, кинув свой взгляд на бюст.
– Изучаю, – коротко ответил Сомов, чтобы не обидеть неосторожными словами своего товарища.
– Изучай, изучай подлинного героя, стремящегося к независимости Украины, – твёрдо произнёс Сергей. – Именно к такой Украине мы сейчас и стремимся.
– Понятно. А на современных героев что, гипса не хватает? – не то в шутку, не то всерьёз спросил Сомов.
– Почему не хватает, – ответил Пронько, оценив юмор своего товарища. – Хватает. На них не хватает пока основания. Ну что, идём?
– Идём.
Глава XII
Прошло совсем немного времени, как Сомов и Пронько вошли в ресторан «Лейпциг», где их торжественно встречал знакомый Сергею метрдотель.
Через несколько минут они сидели за круглым столом, накрытым белой скатертью из текстиля.
– Первый тост – за встречу! – поднимая рюмку, произнёс Пронько. – Нет, ну надо же такому случиться, встретиться в Донецке. Фантастика! Вот и не верь в судьбу.
– Да, каждому назначен свой день и час, – утвердительно проговорил Сомов, поднимая бокал.
После того как они выпили, между ними зашёл откровенный разговор. Общаясь с Сергеем, Егор с осторожностью задавал ему вопросы, пытаясь разобраться не только в том, чем тот занимается, но и в его жизненной позиции.
– После ухода со станции в 1989 году, – рассказывал Пронько, – я не знал, чем заняться: настроение, если честно, было такое, что хоть стреляйся. Чтобы хоть чем-то занять себя, начал пробовать свои силы в коммерции, но всё пустое; короче, бросил я это дело, понимая, что это не моё. От этого ещё больше расстроился, да что там расстроился, получил, можно сказать, полностью разочаровался в жизни. Даже не хочется об этом вспоминать, не то, что говорить. Не знаю, сколько времени прошло, но однажды случайно встретил своего старого товарища в кинотеатре «Экран», ну ты знаешь…
– Да, на проспекте Победы.
– Вот, вот. Ну, разговорились – вот как с тобой, о том, о сём… Короче, после этого разговора я оказался в институте.
– Хочешь сказать, повезло?
– Ещё как! Платили, конечно, копейки, но выбора не было. Затем вот пригласили в движение… Терять было нечего, решил: почему бы и нет! Тем более что за некоторые акции, в которых я участвовал, платили неплохие деньги. Вот такие мои дела, Егор. Из всего этого я вынес для себя одно важное правило.
– Какое?
– Если нельзя начать жизнь сначала, то можно продолжить её по-другому. Главное, чтобы было желание. А желание у меня есть. Давай выпьем.
– За что?
– За то, Егор, чтобы все наши желания сбывались.
– Согласен. Но только с одной оговоркой.
– Какой?
– За разумные желания!
– Ты хочешь сказать, чтобы нам потом не пришлось жалеть о том, что они сбылись? – Глядя на Егора, улыбаясь, проговорил Пронько.
– Вот-вот!
– Не бойся, не пожалеем! Желание – это всего лишь мера ценности, а ценностей, как ты знаешь, много не бывает.
– Ну, за сказанное! – чокаясь, проговорил Сомов.
Выпив содержимое и поставив рюмку, он тут же сказал:
– Да, к сожалению, время сейчас непростое… миром правят деньги. Кто бы мог подумать, а?
– Почему к сожалению? Тот, кто беден, Егор, малодушен и угодлив. А я не хочу быть таковым. Я хочу быть богатым. Очень богатым!
– Бедность не порок, – прервав Пронько, проговорил Сомов.
– Порок, Егор, ещё какой порок; можно сказать, порок всех пороков. И вообще, на мой взгляд, преступно оставаться бедным, если можешь взбунтоваться и стать богатым.
– А ты чем занимаешься?
– В Рухе?
– Да нет: в институте.
– Ну чем ещё, скажи, можно заниматься в физико-техническом институте?
– Экспериментальными работами?
– Конечно. Ты же хорошо знаешь, что экспериментальные работы в области ядерных исследований всегда были востребованы. Другое дело, несколько лет назад… впрочем, что об этом теперь говорить.
– Ну да.
– В 1993 году институту присвоили статус Национального научного Центра – слышал, наверное, так вот, теперь институт является головной организацией по выполнению государственной программы в области ядерных и радиационных технологий. Работаем со многими странами, в том числе и с Америкой. Хотя, как ты помнишь, после войны они косо смотрели на нас, не веря в то, что мы сможем сделать столь сложное оружие, как атомная бомба, а сейчас в первых рядах. И вообще, в отношении Украины у них серьёзные планы… обещают золотые горы.
– Молочные реки и кисельные берега?
– Круче! – И, осмотревшись на предмет того, чтобы их никто не услышал, продолжил: – Скоро Украина станет первоклассной Державой. Да, да, не улыбайся. Ты же знаешь, как богата наша земля природными ресурсами?
– Это ни для кого не секрет. Всё давно написано в учебниках…
– Вот именно, в учебниках. А американцы хотят всё это разрабатывать, понимаешь?
– Ну, а что тут не понять.
– Больше всего их интересует литий, а этого металла у нас столько, что они и оценить не могут, вот как!
Пока Пронько говорил, Сомов подумал о том, что литий как химический элемент с атомным номером 3 – это не просто «белое золото», это стратегический материал, который применяется не только в металлургии для раскисления и повышения пластичности и прочности сплавов, но и в ядерной энергетике и атомной промышленности. При помощи лития получают радиоактивный изотоп водорода – тритий, который используется не только в биологии и химии, но и в термоядерном оружии как источник нейронов и одновременно термоядерное горючее. А это и космос, и поддержание ядерного арсенала, короче, все те области, что определяют будущее в новейших технологиях. Да, жирный куш могут отхватить американцы под боком у России. Если это правда, то американцев ничем уже не «выкуришь» с Украины. За стратегическое сырьё они будут биться до последнего, что называется, патрона.