Агенты Разума

Человека, собственноручно отданного им на растерзание Палдору. Джейс был уверен, что его убили еще несколько месяцев назад.

– Мы сохранили ему жизнь, – ответил Теззерет на невысказанный вопрос Джейса. – Палдор хотел быть уверенным, что мы вытянули из него все мало-мальски ценное, все наши секреты, которые он успел выдать. Поначалу мы думали, что ты просто извлечешь их из его разума, но Палдору показалось, что тебе не понравится эта затея. Поскольку ему действительно не терпелось наказать мерзавца, я не стал настаивать; Палдор ненавидит предательство почти так же сильно, как и я. Но отныне и впредь у тебя уже не получится избегать грязной работы. Сегодня, – произнес Теззерет, когда стражники взвалили безжизненное тело на стол, – мы поговорим о разуме. Погрузись в его мысли, Белерен.

– Но… Ты же сказал, что вы узнали все. Что мне там искать?

Изобретатель покачал головой.

– Пока ничего. Не читай его мысли. Просто установи контакт.

Джейс неуверенно кивнул и сосредоточил все внимание на человеке, лежащем на столе.

– Есть, – отрапортовал он спустя миг, не поворачиваясь к Теззерету.

– Отлично. Почувствуй его разум.

– Что?

– Его сознание, Белерен. Ты читаешь чужой разум, как открытую книгу, ты можешь общаться с ним. И, как показал опыт с Альхаммарретом, ты можешь уничтожить его. Разум – это вещь в себе, Белерен! Он реален, как мана, которую ты и я поглощаем из окружающего мира. Дотронься до него! Почувствуй его!

И Джейс почувствовал, хотя ему пришлось крепко зажмуриться, чтобы полностью отрешиться от материального мира вокруг. Впервые Джейс воспринимал разум живого существа не как череду образов, которые можно прочесть, и не как механизм, который можно выключить, но как нечто несравнимо большее. Нечто совершенно своеобразное. Своими собственными мыслями он ощущал чужие, вертел их в разные стороны, изучал, словно ювелир, осматривающий незнакомый камень, ощупывал их контуры.

– Хорошо, – Джейс различил в голосе Теззерета откровенное удовольствие и даже гордость. – Ты видишь?

– Я… Я вижу, – Джейс все еще не открывал глаз, боясь потерять этот эфемерный образ, эту тонкую, легче перышка, связь с чужим разумом. – Но… Для чего все это? Что мне с ним делать?

– Все, что пожелаешь, – голос Теззерета изменился, и теперь каждое его слово как будто сочилось липким густым ядом. – Разве не в этом заключается весь смысл? Если разум – это предмет, ты можешь поступать с ним, как с предметом!

Джейса затрясло. Он почувствовал, как к горлу подступает отвратительный комок желчи.

– К чему просто читать его мысли? – не унимался Теззерет. Он уже стоял так близко, что Джейс затылком мог почувствовать его дыхание. – Контролируй их! Он лежит без сознания, но его разум – в твоих руках!

– Нет…

– Это и есть настоящая власть над разумом, Белерен. Читать мысли? Детская забава, пустая трата времени для того, кто способен ими управлять! Ты можешь заставить его делать то, что тебе нужно. Можешь изменить его воспоминания!

– Нет!

Джейс распахнул глаза и отшатнулся от стола, позволив разорваться связи, соединявшей его с безжизненным телом. Он повернулся к Теззерету, сжав кулаки.

– Нет? – переспросил изобретатель обманчиво мягким голосом.

Как же заставить Теззерета понять? Как объяснить, насколько претит ему сама идея влезть в чужой разум и перемешать его, словно суп в кастрюле? Неужели он так и не сможет донести до наставника, как это ужасно, когда твоя воля тебе не принадлежит? Как при одной мысли о том, чтобы сотворить подобное с другим человеком, отвращение пробирает его до самой глубины души?

Но вместо всего этого Джейс через силу произнес:

– То, о чем ты меня просишь… Сейчас я могу десять раз все испортить. Просто нечаянно убить его.

– Тебя так волнует судьба предателя Консорциума?

Джейс вздрогнул, но решил идти до конца:

– Да, если в момент его смерти я окажусь внутри его разума, – постарался оправдаться он.

– Ясно, – Теззерет кивнул и повернулся к стражникам. – Очень жаль. Я надеялся, что ты сотрешь из его разума все сведения о Консорциуме, чтобы нам не пришлось его казнить. Он действительно очень хороший счетовод. Мы могли бы нанять его для местной работы, которая не требует посвящения в тайны Консорциума, – изобретатель испустил притворный вздох сожаления и поманил к себе одного из стражников. – Что ж, я понимаю твое нежелание, Белерен, – он выхватил меч из ножен на поясе стражника и протянул его Джейсу рукоятью вперед. – Тогда просто прикончи его.

Джейсу показалось, что стальные стены комнаты обступили его со всех сторон. Он даже пригляделся, желая удостовериться, что пластины и в самом деле не скользят вдоль рельс.

– Почему…, – он закашлялся, пытаясь сглотнуть ком в горле. – Почему я?

– Потому что после того, как ты раскрыл предательство этого человека, Палдор рассказал мне о твоей «проблеме»! – прошипел Теззерет, и его голос был холоден, как стены вокруг. – Потому что ты не станешь тем, кем ты мог бы стать, – кем ты должен стать! – не переступив через те границы, в которые сам же себя и заключил! Ты думаешь, я прошу тебя убить этого человека, – продолжил изобретатель уже гораздо спокойнее, – но это не так. Наоборот, я призываю тебя спасти его, Белерен. Я не могу позволить ему жить с тем, что он знает. Я прошу тебя дать мне иной, более милосердный выбор.

Джейс смотрел на Теззерета, стуча зубами.

– Теперь решение за тобой, – глубоко вздохнув, продолжил изобретатель. – Брать меч или нет – воля твоя. Но имей в виду, либо он будет жить без памяти, либо погибнет вместе с ней. И если ты намерен остаться в Консорциуме, свой приговор ты приведешь в исполнение сам.

Джейс стиснул кулаки так, что его пальцы побелели. Он медленно выдохнул, произнес первые слова заклинания…

– Нет, – Теззерет протянул металлическую руку и отвесил ему легкую, но чувствительную затрещину. – Никаких призывов. Это только твое дело.

Сдерживая рвотные позывы, Джейс повернулся к столу. Собрав все свои силы, вложив в заклинание всего себя, чтобы даже не задумываться о том, что он делает, он снова окутал сознание архивариуса своим разумом. Его взору вновь предстали чужие мысли, воспоминания, мечты. И, пока некая часть его души заходилась в безмолвных рыданиях, Джейс принялся небрежно вычищать разум предателя.

А затем он рухнул на колени, цепляясь одной рукой за край стола у себя над головой.

Теззерет присел рядом, положив руку – левую, живую, из плоти и крови, – ему на плечо.

– Благодарю, Белерен. Идем.

Он поднялся сам и помог встать Джейсу.

– Выпьем чего-нибудь в обеденном зале перед тем, как мне нужно будет покинуть Равнику. Сегодняшний день стал триумфом для нас обоих.

Кажется, они еще о чем-то беседовали, когда шли по коридорам комплекса, и когда распили на двоих бутылку самого изысканного из вин Палдора. Должны были беседовать, но Джейс не мог припомнить ни единого слова из их разговора. Он помнил только, как еще долго сидел в зале и вливал в себя кубок за кубком после того, как изобретатель его оставил. Вливал до тех пор, пока уже не мог вспомнить беспомощное выражение лица архивариуса, запах его пота, и ощущение постепенно исчезающего разума.

Только через несколько дней Джейс узнал, что его действия были вовсе не столь аккуратны, как ему казалось. Он уничтожил не мысли о Консорциуме, а воспоминания обо всей жизни. От бедняги осталась лишь пустая оболочка, ум новорожденного в теле взрослого.

Но к этому моменту Джейс уже смог убедить себя, что ему все равно.

***

Какое-то время после случившегося жизнь Джейса была довольно однообразной. Его обязанности в Консорциуме требовали от него подтверждения различных сведений или обеспечения доставки товаров, и, хотя ему много раз приходилось сопровождать Каллиста, редкие операции заканчивались насилием. Свободное время приятели полностью посвятили тренировкам, и пускай Джейс так и не стал управляться с мечом выше приемлемого уровня, а Каллист освоил разве что горстку простеньких заклинаний, оба учились усердно.