Страница 63 из 107
— Я, когда еще только-только мастером кузнечным стал, на север подался. Молодой был, свой горн захотел, да не абы какой, городской горн хотел, не сельский. А на севере с кузнечным делом худо, и за добрую работу платят знатно. Меня там позвал на службу барон тамошний — Минстак. Ему три сотни воев в латы одеть надобно было, мечи сковать, да сбруи лошадям сладить. Платил добре, золотом. Ну, едой и кровом не обидел. Только…
Только ходила ко мне в кузню старуха постоянно. Местные ее Еловой звали. Говаривали, она из своего ельника не выходила, а если выходила — жди беды. Вот и науськивали меня местные, мол, делай, как Еловая говорит, не то беда будет. Люд к ней шел со всех земель северных, но уходили от нее по-разному. Кого врачевала, кого со света изводила. Вот такая старуха. Вроде ведьма, а врачует. Вроде знахарка, а со свету извести ей — раз плюнуть.
— Чего от тебя хотела?
— Чтобы я металл под смертоубийство не ковал. Пока броню ковал — уговаривала. Сбрую ладил — грозилась. А как за мечи взялся — стала приходить и поносить на чем свет стоит, да выть, как собака чумная. Не стерпел я тогда и кулаками гнал ее со двора. Больше не появлялась, но…
Мужик поежился и перескочил с темы на тему.
— Три года я, не смыкая глаз, для барона тамошнего работал. Как закончил — расплатились со мной, да так добре, что мне на кузню в городе хватило. Не в столице, но и не деревенский горн.
— С бароном что сталось?
— Барон, как дружину свою вооружил, лютовать начал. Налог драть с деревенек, да по выселкам со сборщиками ездил. Правда, говаривали, что свернул он шею, когда с коня падал. Как раз на выселки ехал, налог печной брать.
Пест устало вздохнул и снова уселся на скамью. Повисло молчание, которое нарушил мужик.
— Мне бы сына, я бы его делу кузнечному учил, я бы из него вот такого мужика сделал, — мужик показывает пудовый кулак. — Ну, а коли дочь, я бы худо тебя не помянул. Я бы приданое готовил да внукам рад был… Я за ценой не постою, ты не думай! Десяток золотых отдам, не поскуплюсь!
Послышались тихие шаги в стороне, и из темного переулка показался силуэт Мастера. Пест скользнул взглядом по ожидающему силуэту и произнес:
— Полгроша медного, больше не возьму, но… — Пест уставился на темный силуэт у проулка и задумчиво добавил: –… За каждого урожденного сына сироту-мальчишку делу кузнечному обучишь. За каждую дочь девке-сироте хлеб и кров дашь.
Мужик после этих слов посмурнел и, немного подумав, добавил:
— Это что же получается, я за каждое дитя своё буду чужое растить? Не дороговато ли?
— Не дороговато. Проклятье твое чаркоткой пахнет, а тот запах только с гордыни идет. Выходит, не зазря тебя та ведьма прокляла, — тихим и спокойным голосом произнес Пест.
— Да как же так? В чем я виноват? В том, что работу свою делал? — взбеленился кузнец. — Не рубил я мечом, я меч тот ковал! А уж кто как тем мечом распоряжается — не моего ума дело!
Пест молча поднялся и взглянул в глаза кузнецу.
— Ты мне в глаза посмотри и как на духу скажи: «Не знал я, зачем тот барон воев вооружает, и про злой умысел не ведал».
Мужик ссутулился и отвел взгляд.
— Молчишь? Тогда не дороговато будет. В самый раз, — Пест хмыкнул и добавил: — Ты, когда мечи ковал — свой выбор сделал, а нынче еще раз выбирать приходится. И тебе и мне. Завтра приходи, если надумаешь.
— Сам ведь знаешь — не я, так другой сковал бы!
— Тогда ты ко мне бы не пришел, — буркнул Пест. Он разворачивается и идет в сторону ожидающего силуэта Мастера, оставив мужика одного в раздумьях.
— Доброй ночи, Серебрушка, — полушепотом произносит Мастер, как только Пест подходит к нему.
— И вам не хворать, — кивает Пест. — С чем пришли?
— Дело есть. Руки по локти оторвало, а человеку без рук совсем никак. Очень нужный человек…
Пест лишь кивнул и направился за Мастером, который не стал водить его длинными путями. Спустя несколько минут они зашли в неприметную дверь одного из домов. В комнате, освещенной обычной лучиной, на большом стуле с подлокотниками сидел лысый, морщинистый мужчина.
Когда Пест приблизился, то стало понятно. Большая часть морщин на лице — шрамы. Дыхание частое, с хрипами и через сжатые зубы. Весь в поту. Повязки, которыми замотаны культи, промокли, пара ран на животе и груди также перемотаны.
Юный ведун отодвинул одну повязку и взглянул на рваную рану.
— Артефактом приложило. Взорвался так, что еле выполз, — сквозь зубы процедил мужчина.
Пест привычно завязал повязку и втянул воздух носом.
— Смертью и муками несет, — выдыхая, произнес юноша и сдернул повязку. — С убивцами дел не веду!
Раненый бросил взгляд на Мастера, а тот начал объяснять Песту:
— Серебрушка, ты должен понять. Не со всеми получается договориться по-хорошему…
— Купить, — вставляет юноша.
— Ну, почему сразу купить? Не только. Мы же сторонники взаимовыгодного подхода. Мы помогаем тебе, — Мастер протянул руки с раскрытыми ладонями Песту, а затем сжал их в кулак и прижал к себе. — А потом ты помогаешь нам. Так живет весь портовый район. Только иногда находятся люди, которые отказываются от денег. Такие и на уговоры не идут. Принципиальные…
— Как я? — глядя в глаза, спросил юноша.
Мастер спокойно выдержал взгляд, но не ответил. Тогда Пест еще раз осмотрел искалеченного мужчину и обратился к нему:
— Плата за твое лечение — полгроша, и дело твое.
— Смотря кого надо будет убить… — сквозь зубы прошипел калека.
— Не работа мне твоя нужна, а дело, которым живешь, — хмыкнул Пест. — Примешь рок от меня. Как убьешь кого со злым умыслом — руки твои и ноги больше тебя слушаться никогда не будут.
Мужчина взволнованно взглянул на Мастера.
— Ты горячишься, так нельзя. Ты забираешь у человека единственный источник дохода. Как он… — вступился Мастер, но Пест прервал поток речи, решительно заявив:
— Цену назвал. Торга — нет. Говаривал я тебе: «Со смертью пачканными не работаю»? — Пест развернулся, собираясь уйти, но его остановил голос калеки:
— Согласен!
— Рим, не глупи… — начал было Мастер.
— Не лезь. Рано или поздно все бы закончилось. Всегда стоял вопрос только «как» и «когда», — прошипел мужчина и обратился к Песту: — Я согласен. Уж лучше так.
Пест кивает раненому и скидывает с плеч мантию студента Академии магии.
— Ночь будет долгой, — тихо произносит юноша, подсаживаясь к мужчине.