Страница 5 из 21
—…так и учился. Ночью работал, утром учился, опосля зенита солнца спал, вечером книги мажеские читал или науку на деле учил, а ночью опять работал, — продолжал Пест, поглядывая то на вихрь под ногами сестры, то на ее восхищенное лицо. — Потом я работать начал в Академии мажеской.
— А там работников берут? — хмурясь, спросила сестра.
— Берут, только надо грамоту знать и считать уметь, а таких работников еще поискать надо. А как найдешь, так еще и деньгу платить, — Пест пожал плечами, словно сомневаясь в своих суждениях. — Может, деньга малая, а может, не любят городские у магов работать… Того не ведаю, но работников на факультете жизни и алхимии всегда не хватало. Работы валом, и не больно сложной. Там больше читать приходилось да считать.
— Это что ты там считал такое? — услышал Пест голос соседского парнишки. Он был с Литой одногодкой, но выглядел чуть-чуть постарше. Пест поднял голову и увидел, что рядом с ними начали собираться дворовые дети.
— Ну так! Растворы стандартные в зельях используют! А уж из них и варят зелья всякие. Ты как думаешь, будет ученик мажий полдня мучиться, чтобы стандартные растворы приготовить для зелья? Так оно ж никакого времени не хватит! — Пест взглянул на Прона, мальца, задавшего вопрос. Тот задумчиво почесал макушку. Пест принялся снимать сапоги и разматывать портянки с ног. — А я за деньгу эти стандартные растворы и готовил. Там четко знать надо, чего и сколько положить, как смешать, сколько кипятить…
— Так то ж запомнить можно! — не унимался малец.
— Ага, можно! Пять сотен стандартных растворов…
— Много, — нахмурился Прон. Этот соседский мальчишка был уменьшенной копией отца.
— Так прочесть и посчитать проще, — пожал плечами Пест. — На том и работал. Те, кого деньга устраивала — грамоте не обучены, а кто обучен — тому деньга мала!
— А в Вивеке, говорят, городище из камня? — послышался еще один голос одного из подошедших дворовых мальчишек.
— Из камня, да не в один этаж! Сам я комнату снимал за деньгу на третьем этаже, под самой крышей.
— Третий этаж — это высоко?
Пест почесал макушку и начал оглядываться, чтобы примерно показать высоту третьего этажа. В итоге он указал на яблоню, довольно приземистую, старую, но тем не менее достаточно высокую.
— Со старую яблоню! Вот, примерно, чутка повыше нее мое окно было. Дом из камня, но в том доме меж этажами перекрытия деревянные из цельных бревен.
Пест сидел на скамейке, рассказывая за жизнь в городе, а вокруг него собрались дети. Обычные, дворовые. Отроки во главе со старшими разошлись по привычным делам. Кто к реке, удить рыбу и ставить «морды», кто помогать на пастбище, кто в лес на ягодные делянки. В селе остались старики, женщины, занятые по хозяйству, и дворовая ребятня.
— И все улицы промеж домов камнем выложены. Да не простым булыжником, а тесаным. От того в дождь или слякоть в городище месива под ногами нет. Все подметают и все убирают. От того городище как камень нерушимый видится поначалу, — Пест, пока рассказывал, снял сапоги, которые порядочно успел износить, и босыми ногами начал шебаршить травой. — Но град тот не так прост. Люд в нем гнилой, и ежели для себя выгоды не увидит — помощи руку никогда не протянет…
Вокруг него уже начали собираться дети со всего села. Слух о том, что Пест за городище каменное рассказывает и ворожбу малую ворожит, не отрываясь, моментально облетел село.
Он просидел на этой лавке почти до сумерек. Детвору разогнали по домам возвращающиеся с полей мужики. До этого только матерям удавалось вытащить из толпы слушающих детей, да и то за уши. Всем хотелось послушать рассказы о каменном городе. Даже некоторые старики нет-нет да проходили мимо, останавливаясь, прислушиваясь и чему-то кивая. Некоторые и не по одному разу.
— Ну, давай теперь с начала рассказывай. Как в городище пришел? — отец Песта сидел за столом с кружкой горячего отвара, приготовленного Пестом. Его братья сидели рядом с ним с тем же отваром, но в кружках поменьше.
— Как Пикарда схоронил под деревом, так в путь двинул, — хмурясь, начал Пест. — К городищу подошёл в ночи, потому обождать решил. Пикард рассказывал, что на ночь ворота затворяют. А с рассветом я себя оглядел и решил, что уж больно на убогого похож. Волоса клочками, лицо и руки в земле по локоть, а штаны драные. Вот я в ручей ледяной и полез мыться да вещи от грязи мыть.
Отец и братья одобрительно закивали. С печи показалось лицо Литы. Ей тоже было интересно. Пест рассказывал подробно о том, как сам устраивался.
Он рассказал, как его попросту ограбили, как искал работу и как его попытались обмануть на рынке, как он учился сам, без подсказок, как нашел своего учителя, как ему приходилось засовывать руку в кипяток, чтобы научиться быстро лечить ожог на собственной руке, как приходилось просить отрезать себе палец Людвига, потому что самому духа не хватало. Как его принимали другие студенты, а вернее — не принимали, и вообще многие считали любопытным наемным простолюдином. Как он спорил с преподавателями, как учился на ходу всему, до чего допускали, как работал за грош в неделю и кров с харчами. Как познакомился с бастардом Людвигом и как до самого отъезда считал его другом, как нанимался по ночам чистить улицы от мусора и пробивать засоренные канализации. Как его приглашали в портовый район, чтобы лечить людей, как он стал единственным магом-целителем во всем районе и почему в этом районе никто из магов работать не хотел… Рассказывал все, без вранья и искажений. Говорил, как думал и как видел, но… Умолчал про баронессу Игрим, умолчал о том, что его несколько раз с того света вытаскивал Черт, умолчал про свой рок…
Когда он рассказывал о портовом районе, отец его спросил:
— И у фонаря того прямо и лечил?
— Часто прямо там и лечил, — пожал плечами Пест. — Токмо ежели одной ворожбой обойтись можно было, и до рассвета управиться. Иначе говорил, что нужно для справного лечения, и договаривались, где лечить будем.
— И большую ли плату за то брал?