Страница 15 из 21
Глава 3
Уже давно стемнело, давно разошлись обитатели дома по своим местам, давно погашена лучина, но… В эту ночь в доме рода Подова снова никто не спал. Каждый усердно делал вид, что спит, но не спал…
Лита, сестра Песта, лежала на боку. В руках она сжимала шарик из льда. Он приятно холодил руки и слегка светился. Лежа головой на ногах Песта, она старательно делала вид, что уже уснула.
За печью, там, где раньше спали отец с матерью, лежала одна в кромешной тьме мать Песта. Она лежала не на привычном месте, а на месте отца. Она уже которую ночь не могла уснуть. Мать Песта, она же жена Пода, уже третью ночь плакала. Плакала беззвучно. То, что она плакала, выдавали лишь плечи, которые нет-нет да подергивались, и мокрое от слез супружеское ложе.
Дым и Огниво делали вид, что спят, на лавках в большой комнате. Каждый из двух близнецов прекрасно знал, как дышит во сне второй. Каждый понимал, что оба они притворяются. Каждый продолжал делать вид, что спит.
В этой странной полуночной картине, когда каждый старался сделать вид, что «вот уж он точно спит!», послышался голос Огнива. Он сдался первым.
— Дым, спишь?
— Нет.
— Что за дело думаешь? — задал вопрос Огниво, но Дым не спешил на него отвечать. Прошло не больше минуты полной тишины, когда Дым начал говорить.
— За предков думу думаю, — неуверенным басом начал Дым. — Чай, не на побегушках аль в ученье, чтобы каждый раз из могил вставать, когда враг в гости пожалует.
Наступила пара секунд тишины, которую прервал голос Огнива:
— Так сам же видал, что без предка не сдюжили бы!
— Видал, да что толку? Думаешь, ежели мы предка звать будем каждый раз, как вражина придет — не осерчает предок?.. Чего молчишь? На предка надейся, а сам не плошай! — Дым начал понижать голос и говорить четко, рублеными фразами: — С врагом надо поступать иначе. Села в защиту на несколько рук проводить надобно!
— Это как?
— А так! Надобно, чтобы пригляд за окрестностями был! — начал объяснять Дым, стараясь изложить все очень подробно. — Сие будет первая рука, самая дальняя. Я в ворожбе не ученый, но думаю, что этим должон Лесной хозяин ведать. Его птица далеко летит, его волк быстро бежит. С хозяином Лесным надобно обговорить, чтобы он мог без Песта нам сказать и указать, откуда врага ждать.
— Хозяина язык лишь Песту знаком, — заметил Огниво. — То ж ведовское дело!
— Не про то я! — попытался объяснить Дым. — Не надобно полностью письмена хозяина Леса читать. Нам токмо знать надобно, что вражина к нам идет, да с какой стороны! Я себе это так мыслю: бежит волк из лесу, тащит в пасти ветку. С этой веткой через деревню бежит, вой псин дворовых подымает, пробегает и кладет ее у околицы с той стороны, откель враг идет. А кто в гости жалует, то видно будет по ветви. Ежели ветвь хвойная, вся в иглах — бою быть! Коли на ветви листья — караван какой торговый с воями в охранении. А буде волк траву принесет, то без оружия путники идут.
— Эко ты придумал! — хохотнул Огниво. — Правда, с волком не выйдет! Псы дворовые к волку привыкнут, и воя не будет. Пробежится волк по селу, а в селе и не заметят. Что делать тогда? А когда зима? Где ж волк травы возьмет?
— Ну, я ж про волка так сказал, к слову. Как сие устроить, то Песту и хозяину Лесному виднее будет. Я про первую руку говорю, саму длинную!
— Ну, за первую руку понятно! А дальше?
— А дальше средняя рука! Эта рука к селам люд прохожий не пущает.
— Это как?
— А вот так! — с ухмылкой начал объяснять Дым. Он приподнялся на лавке и принялся толковать с размахиванием руками. — Ты вспомни, как нас леший по одному и тому же болоту гонял весь день кругами!
— Помню! Ежели б не твои зарубки — не видать бы нам света белого! Так бы и утопли там.
— А теперь думай, что было б, ежели б хозяин Лесной те двадцать три десятка воев в болото увел и там кругами их пустил седмицы на три? Много бы их тогда до села дошло?
— Не осталось бы никого за три-то седмицы!
— Вот и я про то же! — вздохнул Дым.
— Погодь-ка! Дым, а почему хозяин Лесной так не сделал? — тут же возмутился Огниво.
— Я за то Песта спрашивал. Хозяин Лесной наш хоть и не чета лешему, но слаб для такого. Его силой кормить надобно, чтоб он смог двадцать три десятка пар глаз отводить, а болотце он сможет и сам сделать, ежели силушки не жалеть.
— Вона как… — задумчиво протянул Огниво. — А где ж эту силу-то взять? Чем кормить хозяина Лесного?
— Пест мне камни показал, прозрачные как вода и крепче кости. В таких камнях маги силу свою хоронят. Вот такие камни надо будет в места силы носить. Там они три рассвета встретят и силой нальются так, что мутными станут и свет сквозь них не пойдет. Пест старшому все места в округе показал, где камни эти силой наполнить можно. Вот те камни и нужно носить хозяину, чтобы он силу с них забирал, и тут же обратно в место силы их воротить…
— Так, а почему хозяин Лесной сам тот камень в место силы унести не может?
— Нет его власти и воли в месте силы, — неуверенно произнес Дым. — Пест так говорил, что хозяин Лесной, аль хозяин Речной, без разницы, всю власть и силу свою в месте силы теряют. Мол, в таком месте даже маги столичные мало ворожить могут.
— Вот тебе и средняя рука… — задумчиво протянул Огниво. — Ну, а малая рука?
— А с чего взял, что малая рука будет?
— Ну, так дальняя есть, средняя есть… должна быть малая!
— Нет. Голова будет вместо малой руки, — усмехнувшись, ответил Дым. — Головой нашей будет Пест. Он у нас ворожбе ученый…
— А я так думаю, что придется все эти руки Песту самому стряпать, — начал Огниво. — Ты сам погляди! У нас каждый отрок на счету. Нет у нас лишних рук, чтобы камешки по лесам да оврагам носить. Тут Песту либо помощь в поле делать да запас на зиму со всеми готовить, либо самому руки на оберег села делать.
Вновь воцарилась тишина, в которой каждый задумался о своем.
— А ты? Ты о чем думу думаешь? — спросил брата Дым.
— А я думаю, как быть с родом? Кто в его голову встанет? — Огниво замолчал на пару секунд. — По уму — надо бы Песта во главе поставить, да у него свой род нынче. Средний. А коли мы с тобой старшие — нам решать, кто в голову пойдет. Я сначала сам хотел, да вот послушал тебя… думаю, тебе в главы рода идти.
В комнате повисла напряженная тишина. На улице послышалось завывание ветра, скрипнули доски на крыше.