Страница 102 из 107
Четвертый ходок — с рек на востоке, рыбак. Там живет народ вдоль большой реки. Реку ту называют Иртын. Народ тот рыбы промысел ведет. У них последний ведун по весне помер, и теперь просятся под твою руку, говорит, таков наказ ведуна был, нельзя без ведуна. Рыбак тот с мешком соли по воде пришел. Говорит, в их краях та соль как камень из земли растет.
— Дела… — прожевав, произносит ведун. — Тут с наскока не решить. Надо со старостой и главами родов думать.
— Думать потом будешь, ты ешь давай, — перебила ведьма Песта. — Ходоки четвертый день ждут, подождут еще…
— А сколько я спал? — хмурясь, спрашивает Пест. — Четыре дня?
— Почти десяток дней, — хмыкнув, отвечает Кара’кан. — Один раз тебя будила, чтобы староста слово молвил. Остальное время я тебя свой силой во сне держала.
Пест вздыхает и трет ладонями лицо:
— Луна полная была? — Кара’кан кивает в ответ. — Людвига на проклятье смотрела?
Снова кивок.
— Ну?
— Посмертное проклятье на нем лежит и на три колена еще лежать будет. В ночь полной луны у него видения будут. За рыргову долю, — ведьма встала из-за стола и вновь отправилась к печке, вновь взяв в руки ухват и начав шевелить им угли. — В эту луну он с матерью рырговой лесами бежал. Говорит, бежал так, как никогда раньше не бегал.
— А чего бежал? — спросил Пест, откусив картофелину.
— От смерти бежал, от нас, от людей, убегал.
Пест замер, не дожевав кусок, и, вздохнув, отложил картофелину в сторону.
— Силы выброса не было?
— Не было. Под утро, с рассветом, в постели сел и, как обухом стукнутый, до обеда так и просидел. В тот день смурной ходил, как подменили. На второй день отошел и за то рассказал. Тебе тоже рассказывал, когда я тебя к слову старосты будила…
— Не помню, — буркнул ведун.
— Пока языком с ним чесал, отвар действие закончил, ты прям там с ним и уснул.
Ведьма поворачивается к ведуну и со вздохом спрашивает:
— Когда на острова пойдете?
— Как в тень уйти смогу, чтобы к побережью не лететь. Там в небе сейчас духи хозяйничают…