Охотник на богов

Выходило так, что его жизнь полностью зависела от моей, а про остальное поговорим позже, когда выберемся хотя бы из воды. Помнится, когда я приказал ему заткнуться, он беспрекословно выполнил мой приказ. Ну почти.

Но сейчас я всё-таки мысленно обратился к нему:

— Ты сказал, что тот парень — почти утопленник, и я могу забрать его душу.

— О, давно бы так! — встрепенулся Годфред. — Заберём его душонку, никто и не заметит! Души грувимов — это, конечно, хорошо, но человеческая душонка намного занятнее! Уху-ху! Во славу Вечной Ярости! Дай обниму!

В моём теле будто вдвое прибавилось сил, а в лёгких — воздуха. Собственно, этого я и добивался. Знал, что бог отреагирует.

Сделав ещё пару рывков, я наконец добрался до лодки и ухватился за борт. Да, так и есть. Белобрысый парень был без сознания и уходил на дно вместе со своим ковчегом, его нога застряла между транцем и кормой.

Не знаю, как он умудрился сунуть туда ступню, но её вывернуло в сторону, а само тело теперь безвольно покачивалось в воде. Ну вылитый утопленник.

Я подтянулся, ухватившись за транец, и принялся быстро освобождать ногу «почти утопленника». Провозился не меньше минуты, пришлось развязать ему шнурок, чтобы снять ботинок с парня.

Воздух заканчивался, я торопился, а тут ещё голос в голове:

— Эй, криворукий, я не понял… ты его спасаешь, что ли? Мы же договорились ждать его смерти. Душонку у живого уже не заберёшь, или ты не в курсе? Открой накопитель и дождись, когда утопленник скопытится. Тебе что, сложно? Хорошие душонки на дороге не валяются…

Пропустив мимо ушей его причитания, я наконец освободил ступню парня, схватил его за футболку и торопливо погрёб к поверхности. На это у меня ушло ещё около минуты, и всё это время мои силы подпитывал Годфред.

Этот засранец явно не желал, чтобы и я стал утопленником.

Вынырнув наконец, я глубоко вдохнул, откашлялся от воды и погрёб к лодке. Фиолетовый туман вокруг девушки уже прилично разросся над водой, магия касалась волн, будто прощупывая их.

Сама же Брана ждала у борта и тут же протянула руки, чтобы помочь мне перевалить бездыханного пацана в лодку. Вместе мы кое-как справились, и только потом за борт ухватился уже я.

— Нет, не выживет! — радостно подытожил Годфред. — Открой накопитель и забери его душонку! Тебе жалко, что ли? Ну хорошая же душонка, да и нам потом пригодится, когда ты меня возвышать будешь. Я же наперёд думаю. Кто-то из нас должен использовать мозги, чтобы выжить, и это, похоже, будешь не ты… дурило…

— Заглохни, — тихо процедил я сквозь зубы, переваливаясь через борт.

Девушка была слишком занята, чтобы обратить внимание на мою странную реплику. Она очень даже профессионально делала парню непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Только парень ни на что не реагировал, его губы уже начали синеть.

— Нужен врачеватель Луин… — Девушка бросилась к корме.

Как только я завалился на дно ковчега, она быстро опустила рычаги и взялась за румпель. Винт зарокотал, и лодка начала набирать скорость. Водила Брана не так хорошо, как её друг, но всё же неплохо справлялась.

Фиолетовый туман уменьшился в размерах и последовал за хозяйкой, как приклеенный. Кажется, его мне удалось увидеть тоже благодаря зрению Годфреда.

Я бросил взгляд на жёлтый забор границы и не заметил ни единого следа нашего прибывания: ни тюков, ни моего рюкзака, ни даже винта, оставшегося от переломанной лодки прямо на заборе.

Ничего.

И только переведя взгляд обратно на дно ковчега, я увидел, что всё это уже спрятано под сиденьем. Брана подсуетилась и скрыла следы, пока я нырял за Крисом. Тот, кстати, был совсем плох и выглядел полноценным мертвецом.

Я поднялся на четвереньки и добрался до него, а сам тем временем мысленно обратился к Годфреду:

— Помоги ему выжить. Ты же экзо-бог. Брана не успеет до врача, мы оба это знаем. И она тоже это знает.

— Обломись, криворукий, — был мне ответ. — Нам нужна его душонка. Если ты сегодня же не добудешь мне чью-нибудь душонку, хотя бы грувима, то я совсем ослабну, потому что истратил всё на переход сюда после твоей смерти.

Меня пробрал мороз.

Так я всё-таки умер.

Богиня Смерти убила меня прямо там, у ворот интерната. Я даже представил, как труп Стина Кёрфа всё ещё лежит на асфальте, и как та троица разглядывает его, мёртвого, думая, что это они его убили. Возможно, их даже посадят…

— Спаси его, ты же можешь! — жёстко сказал я, хоть и мысленно. — Насчёт других душ договоримся позже. Иначе вообще ничего не получишь. Без меня ты сдохнешь.

— Ха-ха, ты без меня тоже сдохнешь, дурило! Мы друг другу очень нужны! Зачем бы ты тогда меня вчера сам вызывал? А? Вспомни, что ты там говорил? О-о, уважаемый Альманах Богов, я хочу вызвать бога, с которым объединюсь, чтобы стать сильным…

— Я так не говорил, — оборвал я его.

— Ну конечно. А кто сказал: «Меня зовут Стин… Стин Кёрф… и я хочу слиться с экзо-богом. С любым, который захочет». Я помню каждое твоё слово.

Я скрипнул зубами.

Он помолчал пару секунд, а потом спросил:

— А что ты там говорил про другие души? Значит, договоримся, да? Не только у людей есть души, но и у других существ, а их тут много, на любой вкус. Но я гурман, ты это учти. И если я верну к жизни этого слабоумного и помогу тебе, то ты воплотишь меня и принесёшь мне столько душ, сколько понадобится, чтобы получить класс Звёздного бога семи талантов. Замечу специально для туповатых, что тебе это тоже выгодно.

— Ты вернёшь меня назад, откуда я пришёл!

— Слушай, посмотри на это с другой стороны. Когда ты воплотишь меня, и я буду повышать классы и таланты, ты тоже будешь усиливаться. Мы ведь связаны. Но тебе придётся поднапрячься…

— Делай, что сказано. Оживи пацана, — оборвал я его, нависнув над умирающим Крисом. — Потом договоримся.

— Нет. Сейчас договоримся.

Я опять скрипнул зубами. Вот же хитрожопый шантажист — знает, когда давить. Только давить я тоже неплохо умел.

— Делай, что я тебе сказал, иначе никаких переговоров. Будешь жить без талантов и классов, и хрен я пальцем пошевелю, чтобы тебе помочь. Буду лежать на диване, пока не сдохну от лени. Это я тебе вообще легко обеспечу. Как ты мог заметить, мне вообще терять нечего.

— Ой напугал, — зло заметил он. — Знал бы я, что ты такой говнюк, вообще бы не связывался.

И тут моё зрение, усиленное богом, снова сработало.