Страница 9 из 83
Выходило так, что его жизнь полностью зависела от моей, а про остальное поговорим позже, когда выберемся хотя бы из воды. Помнится, когда я приказал ему заткнуться, он беспрекословно выполнил мой приказ. Ну почти.
Но сейчас я всё-таки мысленно обратился к нему:
— Ты сказал, что тот парень — почти утопленник, и я могу забрать его душу.
— О, давно бы так! — встрепенулся Годфред. — Заберём его душонку, никто и не заметит! Души грувимов — это, конечно, хорошо, но человеческая душонка намного занятнее! Уху-ху! Во славу Вечной Ярости! Дай обниму!
В моём теле будто вдвое прибавилось сил, а в лёгких — воздуха. Собственно, этого я и добивался. Знал, что бог отреагирует.
Сделав ещё пару рывков, я наконец добрался до лодки и ухватился за борт. Да, так и есть. Белобрысый парень был без сознания и уходил на дно вместе со своим ковчегом, его нога застряла между транцем и кормой.
Не знаю, как он умудрился сунуть туда ступню, но её вывернуло в сторону, а само тело теперь безвольно покачивалось в воде. Ну вылитый утопленник.
Я подтянулся, ухватившись за транец, и принялся быстро освобождать ногу «почти утопленника». Провозился не меньше минуты, пришлось развязать ему шнурок, чтобы снять ботинок с парня.
Воздух заканчивался, я торопился, а тут ещё голос в голове:
— Эй, криворукий, я не понял… ты его спасаешь, что ли? Мы же договорились ждать его смерти. Душонку у живого уже не заберёшь, или ты не в курсе? Открой накопитель и дождись, когда утопленник скопытится. Тебе что, сложно? Хорошие душонки на дороге не валяются…
Пропустив мимо ушей его причитания, я наконец освободил ступню парня, схватил его за футболку и торопливо погрёб к поверхности. На это у меня ушло ещё около минуты, и всё это время мои силы подпитывал Годфред.
Этот засранец явно не желал, чтобы и я стал утопленником.
Вынырнув наконец, я глубоко вдохнул, откашлялся от воды и погрёб к лодке. Фиолетовый туман вокруг девушки уже прилично разросся над водой, магия касалась волн, будто прощупывая их.
Сама же Брана ждала у борта и тут же протянула руки, чтобы помочь мне перевалить бездыханного пацана в лодку. Вместе мы кое-как справились, и только потом за борт ухватился уже я.
— Нет, не выживет! — радостно подытожил Годфред. — Открой накопитель и забери его душонку! Тебе жалко, что ли? Ну хорошая же душонка, да и нам потом пригодится, когда ты меня возвышать будешь. Я же наперёд думаю. Кто-то из нас должен использовать мозги, чтобы выжить, и это, похоже, будешь не ты… дурило…
— Заглохни, — тихо процедил я сквозь зубы, переваливаясь через борт.
Девушка была слишком занята, чтобы обратить внимание на мою странную реплику. Она очень даже профессионально делала парню непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Только парень ни на что не реагировал, его губы уже начали синеть.
— Нужен врачеватель Луин… — Девушка бросилась к корме.
Как только я завалился на дно ковчега, она быстро опустила рычаги и взялась за румпель. Винт зарокотал, и лодка начала набирать скорость. Водила Брана не так хорошо, как её друг, но всё же неплохо справлялась.
Фиолетовый туман уменьшился в размерах и последовал за хозяйкой, как приклеенный. Кажется, его мне удалось увидеть тоже благодаря зрению Годфреда.
Я бросил взгляд на жёлтый забор границы и не заметил ни единого следа нашего прибывания: ни тюков, ни моего рюкзака, ни даже винта, оставшегося от переломанной лодки прямо на заборе.
Ничего.
И только переведя взгляд обратно на дно ковчега, я увидел, что всё это уже спрятано под сиденьем. Брана подсуетилась и скрыла следы, пока я нырял за Крисом. Тот, кстати, был совсем плох и выглядел полноценным мертвецом.
Я поднялся на четвереньки и добрался до него, а сам тем временем мысленно обратился к Годфреду:
— Помоги ему выжить. Ты же экзо-бог. Брана не успеет до врача, мы оба это знаем. И она тоже это знает.
— Обломись, криворукий, — был мне ответ. — Нам нужна его душонка. Если ты сегодня же не добудешь мне чью-нибудь душонку, хотя бы грувима, то я совсем ослабну, потому что истратил всё на переход сюда после твоей смерти.
Меня пробрал мороз.
Так я всё-таки умер.
Богиня Смерти убила меня прямо там, у ворот интерната. Я даже представил, как труп Стина Кёрфа всё ещё лежит на асфальте, и как та троица разглядывает его, мёртвого, думая, что это они его убили. Возможно, их даже посадят…
— Спаси его, ты же можешь! — жёстко сказал я, хоть и мысленно. — Насчёт других душ договоримся позже. Иначе вообще ничего не получишь. Без меня ты сдохнешь.
— Ха-ха, ты без меня тоже сдохнешь, дурило! Мы друг другу очень нужны! Зачем бы ты тогда меня вчера сам вызывал? А? Вспомни, что ты там говорил? О-о, уважаемый Альманах Богов, я хочу вызвать бога, с которым объединюсь, чтобы стать сильным…
— Я так не говорил, — оборвал я его.
— Ну конечно. А кто сказал: «Меня зовут Стин… Стин Кёрф… и я хочу слиться с экзо-богом. С любым, который захочет». Я помню каждое твоё слово.
Я скрипнул зубами.
Он помолчал пару секунд, а потом спросил:
— А что ты там говорил про другие души? Значит, договоримся, да? Не только у людей есть души, но и у других существ, а их тут много, на любой вкус. Но я гурман, ты это учти. И если я верну к жизни этого слабоумного и помогу тебе, то ты воплотишь меня и принесёшь мне столько душ, сколько понадобится, чтобы получить класс Звёздного бога семи талантов. Замечу специально для туповатых, что тебе это тоже выгодно.
— Ты вернёшь меня назад, откуда я пришёл!
— Слушай, посмотри на это с другой стороны. Когда ты воплотишь меня, и я буду повышать классы и таланты, ты тоже будешь усиливаться. Мы ведь связаны. Но тебе придётся поднапрячься…
— Делай, что сказано. Оживи пацана, — оборвал я его, нависнув над умирающим Крисом. — Потом договоримся.
— Нет. Сейчас договоримся.
Я опять скрипнул зубами. Вот же хитрожопый шантажист — знает, когда давить. Только давить я тоже неплохо умел.
— Делай, что я тебе сказал, иначе никаких переговоров. Будешь жить без талантов и классов, и хрен я пальцем пошевелю, чтобы тебе помочь. Буду лежать на диване, пока не сдохну от лени. Это я тебе вообще легко обеспечу. Как ты мог заметить, мне вообще терять нечего.
— Ой напугал, — зло заметил он. — Знал бы я, что ты такой говнюк, вообще бы не связывался.
И тут моё зрение, усиленное богом, снова сработало.