Страница 6 из 16
Исла поежилась. Нет, ей-то было бы без разницы, сколько вокруг змей шатается, она бы только порадовалась удачной и обильной охоте, тем более что Сарт с Мирком очень уважали змеиное мясцо, а отец мастерил из блестящих шкурок замечательные жилетки, ремни и перчатки, но Ася... Ася была не такой, как большинство женщин. Она была слабой, и все знали это. Хранимых мужчин ей разрешили взять только в минимальном количестве двух штук, и даже ее родного брата забрала к себе Старшая Хранительница – Сарина.
– Если ты так уж боишься шевелящихся змей, то убила бы их всех и в кучку скинула – делов-то! – сделала разумное предложение Исла.
– А-а-а, вот что предполагалось... Если я объясню, что ни оружия, ни огня мне не дали, ты удивленно пояснишь, что в тесноте подвала их и так переловить не трудно было, да и голыми руками головы змеиные пооткручивать несложно?
– Конечно, – согласилась Исла. Она очень хотела понять глубину проблем подруги, но психолог из нее получался не очень...
Ася улыбнулась, но эта горькая улыбка совсем не понравилась Исле:
– Возможно, я оставила змей ползать, чтобы они не дали мне задуматься над тем фактом, что закрытых, тесных, темных помещений я тоже боюсь?
– Асенька, не нужно бояться, именно страх лишает тебя всех сил! Именно страх в итоге тебя и погубит, когда ты в очередной раз столкнешься с разъяренным зверем на охоте или оступишься на скале!
– А знаешь, какой мой самый большой страх? – спросила Ася.
– Какой?
– Что я всю жизнь проживу в этом вечном страхе! Я постоянно жалею, что не родилась мужчиной: им не стыдно бояться, они не обязаны каждый день рисковать жизнью и всегда быть смелыми, ловкими, сильными, неустрашимыми и непобедимыми!
– Ну, это ты глупости говоришь! Вот уж ни за что на свете не хотела бы быть мужчиной! Пошли, а то темнеет уже.
Ася вздохнула, не отрывая взгляда от закатного разноцветного неба. Горькая легкая улыбка будто приклеилась к ее губам, а черты лица заострились, как у неживой. Молодая женщина тихо прошептала, будто общалась с небом, в которое смотрела, а не с подругой, что сидела рядом:
– Кира пришла вчера домой с синяком на пол-лица. Она подралась с девчонками, которые говорили, что ее мать – слабачка. Сейчас ей всего пять лет, она многого не понимает, но скоро она сама будет думать так же, как эти девчонки... Жить в ожидании презрения родной дочери тоже страшно...
Исла, которая обожала малышку подруги, разозлилась и за Асю и за Киру:
– Ты лучшая мать в Городе! Любящая, заботливая. Несмотря на множество всех своих непонятных страхов ты охотишься, работаешь, обеспечиваешь семью! Узнаю, чьи это девчонки так о тебе отзывались – их матерей к ответу призову, пусть ерунду при детях не болтают!
Ася покачала головой:
– Каждый имеет право на собственное мнение. И ты это знаешь. Тут не на что обижаться, да я и не обижаюсь. Пошли, в самом деле темнеет.
Подруги спустились в долину. Забрав у Аси ее улов и велев ей сразу идти отдыхать, Исла отнесла на продовольственный склад тюки с водорослями и, отчитавшись Хранительнице Сарине о выполненном задании, тоже отправилась домой.
В вечерних сумерках домик Ислы казался тихим и умиротворенным пристанищем для усталых путников, но так только казалось. Не успела девушка войти в двери, как со всех сторон понеслись крики:
– О-о, хранительница наша пожаловала! Да еще и с пустыми руками! Ну, мужики, с голоду помирать будем! – это наезд со стороны весьма упитанного Сарта.
– Богов ради, Сарт, я только вчера восемь куропаток с охоты принесла. Неужто всех поели?
– Ты хочешь сказать, что остатки засохшего вчерашнего мяса – наш единственный вариант ужина? – нахохлился молодой мужчина.
Исла зло прищурилась на члена семьи:
– А это вы мне расскажите, чего-й у вас на ужин приготовлено, чай, кухня – это мужская вотчина, не женская!
– Чего-чего, картошка с куропаткой твоей натушена, – пошел на попятную добрый молодец, – но ты учти, куропатка – последняя! А вчерашние кости мы псу твоему прожорливому отдали!
– А где, собственно, пес? – оглянулась вокруг Исла.
– В кабинете твоем заперт, надоел своей бегатнёй, – пояснил второй мужчина: Мирк. – Ты чего так поздно заявилась, другие хранительницы уже давно дома, я видел! Опять забыла, что меня к портнихе отвести надо, надеть уже нечего, в рванье хожу?!
Исле пришлось напомнить себе, что главные достоинства женщины – это благоразумие и выдержка.
– Мирк, дорогой, давай ты вместе с Сартом или Кирином к портнихе завтра сходишь? Денег я дам, – сказала Исла, и в уши ее полился новый крик:
– У меня что, хранительницы нет?! Ты б еще с папочкой меня отправила!
Исла только рукой махнула и обернулась к демонстративно рыдающему в уголке Вересу:
– Что у тебя стряслось?
В какофонии всхлипываний и причитаний Исле удалось вычленить главную проблему: новый шарфик Вереса утащил противный Кирин.
– Ой, не слушай его, Кирин вернул потом эту дурацкую шмотку, – встрял Сарт. – Кстати, совершенно безумная расцветка у этого шарфика, я бы в жизни такой не надел!
Под усилившийся плач Вереса пробилось замечание Мирка:
– Вернуть-то вернул, но есть одно но... шарфик был чуточку порван...
– Чуточку сильно порван! – завопил Верес.
Исла потерла занывшие виски и с тоской вспомнила, как тихо и беззаботно начинался день:
«Ползешь себе вниз по отвесной скале, крики чаек и шум прибоя слушаешь, потом в прохладной водичке бродишь и снова спокойненько по камням вверх метров на тридцать карабкаешься – благодать и красотища! Никто не спорит, не плачет, все делом заняты! А тут... Боги создали мужчин с одной единственной целью – наказать женщин! Понять бы ещё – за что...»
И хранительница молча прошла в свою спальню и вытащила из запертого на ключ ящичка горсть блестящих камешков, которые женщины, добывающие камень и мрамор, часто находили в горах. Исле тоже доводилось бывать по делам в скальных пещерах и находить эти красивые самоцветы. Никакой ценности эти блестяшки в долине не имели, но мужчинам очень нравились: они все поголовно их коллекционировали, просили ювелиров включать их в браслеты, кольца и броши, и хвастались друг перед другом разнообразием и величиной собранных в своей коллекции камней, которые после огранки сверкали просто ослепительно. Спустившись в холл, Исла протянула камешки Вересу:
– Не расстраивайся, держи! Завтра ты на эти прозрачные кусочки горных пород себе три шарфика выменяешь!
Слезы на лице хранимого исчезли, как по волшебству, и Исла пошла на кухню, в надежде, что картошки ей еще осталось. Возле стола сидели остальные ее хранимые: еще двое человек, то есть всего, вместе с пришедшими вслед за Ислой Сартом, Вересом и Мирком, за стол сели пять мужчин
«Стоп, почему их пять? Их же должно быть шесть, хотя иногда мне кажется, что их не шесть, а тридцать шесть», – утомленно подумала Исла, усаживаясь на свое место во главе стола.
– Где Кирин? – спросила Исла.
Солонир, бывший сегодня ответственным по кухне, поставил перед девушкой долгожданный горячий ужин, и Исла, прожившая весь день на хлебе и воде, накинулась на еду, как альбатрос на моллюска.
– Кто его знает, где. Сейчас появится, – активно громыхая ложками, заметили мужчины.
Чувство долга перед хранимым в Исле проснулось, как только уснул утоленный голод. Велев выпустить ее собаку, девушка собралась на поиски Кирина. Хранимые, от нечего делать, пошли следом. Огромный пушистый пес, радостно гавкая и виляя хвостом, облизал девушке руки и помчался искать пропавшего мужчину. Долго искать не пришлось: собака сразу вывела хозяйку к холодному уличному погребу, в дверь которого неистово молотили изнутри. В открытую Ислой дверь вывалился зареванный молодой парень:
– Это Верес меня запер! Он меня ненави-и-и-идит! И за шарфик свой гадкий мсти-и-ит!!!
– Вот еще! Я каждый вечер двор обхожу, все закрываю, откуда мне знать было, что ты поздно вечером в погребе возишься. – Верес скорчил рожицу и передразнил плачущего парня: – Ненави-и-и-идит! Не дорос ты еще до таких сильных чувств!