Страница 23 из 24
Слишком очевиден системный тупик, отменяющий любые перспективы соц-арта и его эпигонов.
Смена творческих инструментов со школьных принадлежностей на аудиовизуальные средства, предпринятая "Синими носами", степень актуальности работ не повышает. В Америке уже победила негрократия, а по экрану скачут голые телеса с масками Буша-младшего и Клинтонов. Где бараки, поющие грустную песнь "О БАМе"? Ведь непаханое поле для инвалидов социализации. Например, Кабаковы и Рабины навезли в Штаты столько чернухи, что Америка потемнела. Но неспособны фавориты Андрея Ерофеева продемонстрировать быстроту реакции, не в коня мегапиксели.
Ещё менее убедительны попытки взрастить на русской почве чахлые цветы парижской весны шестьдесят восьмого (представленные, как ни смешно, в живописной форме). "Борьба с обществом потребления", "плевки в рожу буржуазным свиньям" смешны не только в силу своего эпигонства, но и потому, что "борцы с буржуазией" давно и прочно являются её частью. А выбранные для остракизма образцы продукции (например, батон белого хлеба) не являются гастрономическим фетишем для сверхпотребляющей социальной прослойки. Не все хотят просто чёрный хлеб жевать, а всё маслом, маслом норовят сверху полить. Подсолнечным. И солью, солью посыпать стремятся, подлецы. Крайне неудачное время для запоздалого старта за парижскими канонами, Бегбедер на территории РФ вышел из моды даже у офисного планктона.
С финансовой задачей расширить сферу приложения капиталов или оградить участников арт-рынка от волнений по поводу рецессии кураторы премии "за вклад в актуальное искусство" - не справились (и в силу обстоятельств, предшествовавших кризису, справиться не могли). Свидетельством этой бесперспективности вполне могут быть старательно замалчиваемые СМИ скандалы вокруг подлинности картин Шагала, Малевича, Уорхола. Рынок "полусовременного искусства" регулируется уже не искусствоведами, и даже не кураторами, а коллективами "охранителей наследства" (в случае Шагала, например, состоящим исключительно из его родственников). "Бодрость" рынка определяется перепродажами в этом сплочённом антропологическом кругу, а любое изделие, покупаемое вне его, объявляется "подделкой" в любой удобный момент, во избежание девальвации "художественной ценности произведения". Покупатель вне круга (даже музей, способный предоставить все документы по обороту картины) сразу становится крайним (в просторечии - лохом), потому что ответственному эксперту с большим стажем сложно отличить друг от друга чёрные квадраты. Исходя из имеющихся прецедентов, можно предположить, что примерно так же обнулятся и инвестиции в наиболее раскрученные образцы "актуального искусства". В случае оценки того искусства, единственным достоинством которого считается "актуальность", сие сделать совсем просто, по причине искусственного снижения критериев мастерства.
Это заставляет вернуться к вопросу о том, почему Малевич, Кандинский, Родченко не вызывали отторжения в постреволюционные годы у победившего крестьянства. Похоже, произошло это потому, что они действительно вырывались из оценки своего искусства по буржуазным критериям, не вставляли свои изделия в богатые золочёные рамы и не изображали владельцев усадьб на фоне не ими заработанной роскоши. Впоследствии все элементы их творчества, которые могли уйти в промышленный дизайн и массовое производство, туда и ушли, оставив периоду индустриализации критерий качества в лице Дейнеки и Пластова. В какой-то мере наследниками этого эпического периода на Премии Кандинского выглядят не только ставшие классическими полотна Беляева-Гинтовта, но и другие работы художников, не "вписывающихся в рамы", эксплуатирующие не столько метод, сколько мастерство. Красив клин похожих на самолёты имперских птиц, вполне достойный авиамодельного подражания; забавна сеть Марины Звягинцевой, так и просящаяся на концерт "Коррозии Металла".
Жаль, но закономерно: выставка фактически констатировала самоуничтожение абстракционизма как творческого кредо. Цветными пятнами экспозиция не перегружена, а имеющиеся образцы публикой игнорируются (ими можно полюбоваться дома, на фарфоровой кружке). Заметным реверансом в сторону Кандинского выглядят только давно напрашивающиеся реинкарнации его холстов, изготовленные в оргстекле. Неплохое украшение для офиса, владелец которого хочет показать свою открытость прогрессу. Подобный элемент дизайна мог бы стать третьей тенденцией арт-рынка, манифестом на тему "Как перестать беспокоиться и полюбить ИКЕА". В шведском мебельном магазине есть замечательный загончик, где висят раскрашенные холсты, названные просто и незатейливо: "Картины". Цены фиксированные, не надо "париться" с выбором. Увы, внутри ИКЕИ нельзя фотографировать, а так можно было бы провести интересные сопоставления, и не всегда они будут в пользу художников, прошедших премиальный отбор. Будем надеяться, что кривая кризиса отредактирует не только предпочтения покупателей, но и поможет некоторым оформителям поскользнуться на долго разводимой слякоти.
Андрей Смирнов НЕСТОР ТРУБЕЦКОЙ
Ляпис Трубецкой. "Manifest" ("НИКИТИН") 2008.
Manifesta - одно из крупнейших мировых событий в области искусства, регулярный смотр новаций художественной жизни Европы. "Manifest" - новая пластинка белорусской группы "Ляпис Трубецкой", чьи творческие интуиции - достояние не музыкального каталога, но яркое явление современной культуры.
После многих лет талантливых проявлений в условном формате стёб-рока "Ляпис Трубецкой" записывает уже второй альбом серьёзных настроений и радикальных выводов. Мотивировав, что "главная задача современного творческого человека - переосмыслить и адаптировать под нынешние реалии лозунг DIY - do it yourself. И это касается не только анархо-панк-культуры, но независимого искусства вообще… Корпорации, медиа-холдинги, рекорд-лейблы и другие монстры шоу-бизнеса - это губительный фильтр для любых свежих идей", - группа делает панковский жест и вывешивает альбом для бесплатного скачивания в интернет, на сайт журнала "Афиша". Произошло это ещё два месяца назад и стало осязаемым событием в интернет-пространстве: пластинка активно обсуждалась в блогосфере.
"Манифест" - это дюжина крепко сбитых отличных песен. Начиная от отвязно-хулиганского заглавного номера и заканчивая упоительными "Зорачками". Пожалуй, несколько выпадает "Крэкс, пэкс, фэкс", да вместо кавера на "I wa
С радостью и удивлением убедился, что ска-панк в славянском варианте может быть не самовыражением анемичных инфантилов, но зверской музыкой серьёзных мужчин. К тому же и ска, и панком дело не ограничивается, имеются уместные вкрапления харда, альтернативы, фолка.
В отличие от Карла Маркса, у "Ляписов" "Манифест" последовал за "Капиталом". Художник-авангардист Эдуард Кулёмин в программном тексте "Будущее есть!" писал: "Сегодня деятели искусства, преодолев период культмассового пацифизма, вновь бряцают метафизическим оружием и в полемике показывают зубы… На старте тысячелетия востребованы новые программные заявления. Настало время писать манифесты".
Сергей Михалок сотоварищи "зубы показывают" яростно и убедительно. От "Капитала" наследуется принцип - "всем сёстрам по серьгам". Точнее, всем браткам "на орехи" - в излюбленной сатирической манере "Ляпис" вламывает продажным политикам, эмтивишным рокерам, обществу потребления. При этом почти каждая вещь имеет множество напластований, параллельных смыслов. В "Манифесте" хватает содержательных намёков, любопытных цитат.
Даже внешне прямолинейная песня про белорусскую свободу звучит совсем неоднозначно. Здесь объяснимая, но, прямо скажем, мало принимаемая в России критика в адрес немобильной белорусской системы; но читается и "подкол" в адрес оппонентов "диктатуры", которые умудряются смешивать патриотический пафос с ориентацией на западные фонды и гранты, и совершенно неясно, что в этой "деятельности" главное.