Баламут 4

Экс-Император, эмоции которого я считывал через щуп, задавил страх, появившийся при исчезновении «дороги домой», и спросил, насколько близко можно подойти к динозавру.

Я ответил, как есть:

— К этому — не знаю. Зато могу поймать особь помельче в своего рода магический капкан и подвести вас к нему практически вплотную.

— А здесь есть такие особи?

Я довернул его в нужном направлении, объяснил, как при движении по траве создавать поменьше шума, и с грехом пополам довел до купы деревьев, за которыми «видел» два силуэта мелких — под два с половиной метра ростом — стайных хищников. Ближнего зафиксировал силками, дальнего укоротил на голову обезглавливанием и деактивировал «невидимость» Ан Тиис:

— Этот никуда не денется, но ближе во-он того камня подходить не стоит — шея у этого красавчика длинная, зубок хватает, да и реакция ничего.

Ярташ отошел от шока, вызванного «столь стремительным» убийством, достаточно быстро, заставил себя дойти до оговоренного места, не сразу, но понял, что с глазомером у меня все в порядке, воспрянул духом, некоторое время смотрел на беснующегося «монстра», а затем обратил внимание на то, что не ощущает вони из его пасти, и попросил объяснить, почему именно.

Я прочитал небольшую лекцию обо всех кольцах-артефактах, дождался вопроса, который «подопечный» не мог не задать, и ответил, как на духу:

— Продавать вам кольцо с «Хамелеоном» бессмысленно: если артефакты с заклинаниями постоянного действия школы Жизни или Разума не требуют активации, то есть, исцеляют или улучшают память, постепенно разряжаясь в строго определенном ключе, то это плетение нужно то «включать», то «выключать», что без наличия Дара невозможно.

Шеллемец, конечно же, расстроился, на какое-то время ушел в себя и зевнул стремительную атаку какой-то летающей хрени. А когда ее разнесло каменным кулаком, запоздало вздрогнул, нервно поежился и попросил вернуть его в «невидимость». А после того, как я выполнил эту просьбу, деактивировал силки, вырубил уже ненужного динозаврика ударной волной и тоже ушел под марево, изъявил желание вернуться во дворец. Причем сделал это довольно своеобразно:

— Возможность запросто прогуляться по другой планете потрясает, и в любое другое время я бы с большим удовольствием продолжил прогулку как по этому миру, так и по какому-либо еще. Но, как вы, наверное, догадываетесь, этот завтрак затеян далеко не просто так, поэтому можете считать, что я удовлетворен. И еще — если вас не затруднит, то приведите сюда хотя бы на пару рохов и Мальву, ладно?

«Парой рохов» дело не обошлось — Императрицу пришлось выгуливать почти двадцать минут. Но оно того стоило: нахватавшись адреналина за время мини-охоты на летающих «ящерок», постояв перед очередным беснующимся динозавром, оценив впечатляющие зубки уже убитого и прогулявшись вместе со мной по кривым улочкам центра эднорского Певлема, она заболела другими мирами, превратилась в убежденную сторонницу дружбы с нашим родом и… скинула на мою клипсу свой личный контакт, дабы я перед решением особо сложных вопросов подготавливал почву через нее!

Увы, неподдельный восторг, которым горел взгляд этой шеллемки в момент нашего возвращения в «трапезную», почему-то уязвил ее свекровь, и та не придумала ничего лучше, чем уколоть меня:

— Ратибор Игоревич, для начинающего дипломата вы непозволительно наивны: будь у нас дурные намерения, за половину вейта вашего отсутствия род Елисеевых-Багряных мог лишиться своего самого сильного целителя!

«Ярташик», уже обжигавшийся на попытках самоутвердиться за счет нас, смертельно побледнел и попробовал сгладить эффект этого монолога, но опоздал — я скользнул к креслу Степановны, оперся на его спинку, приобнял родственницу, прижался щекой к ее щечке и уставился на экс-Императрицу ледяным взглядом:

— Вы опять недооцениваете наши возможности. Для начала моя любимая бабушка является не только целительницей, но и боевым магом, до которого мне расти и расти, то есть, при большом желании может превратить весь этот дворец в развалины как самостоятельно, так и руками его обитателей. Далее, с чего вы взяли, что она позволила бы вам себя захватить? Для мага Разума ваши сознания подобны ниточкам, дергая за которые можно добиться всего, что в голову придет. И последнее: я не дипломат, а воин, соответственно, готовлюсь к любым мероприятиям, проводимым за пределами родового замка, как к войне. Эта встреча — не исключение. Поэтому появись в ваших сознаниях хотя бы намек на возможную агрессию, и это помещение превратилось бы сначала в пыточную, а затем в могильник.

— Не верит… — усмехнулась Маришка, и я коротко кивнул.

Язва, успевшая переместиться из угла, прикрытого иллюзией, к креслу вконец охамевшей тетки, скинула марево и сжала тощую шейку своей жертвы воздушной удавкой.

— Если вы не видите Елисеевых-Багряных, то это не значит, что их нет! — хохотнула «злобная бабка», послала Шаховой воздушный поцелуй, а затем продемонстрировала ту сторону своего характера, которая в свое время до смерти пугала всю общину засечников: — Слышь, овца, а ведь ты начинаешь меня раздражать! Да, пока несильно, но до грани, за которой вы превратитесь в старые больные развалины и забудете о нашем роде, а мы найдем союзников посообразительнее, не так далеко, как кажется на первый взгляд! Ярташ, даже не вздумай меня перебивать — я заткну твою охреневшую супругу сама. Вернее, уже заткнула: она парализована и просидит в таком состоянии до конца этой беседы, наслаждаясь далеко не самыми приятными ощущениями, даруемыми постепенно отказывающим организмом. Сможет справиться с непомерной гордыней и искренне раскаяться — прощу. Нет — вычищу из ее памяти все, что связано с нами, замкну сознание на какую-нибудь хрень и ни за что на свете не омоложу даже на вейт!

Экс-Император коротко кивнул и изобразил статую, его сын не сразу, но задавил проснувшееся желание принять хоть какие-то меры, Мальва почему-то обрадовалась, а Сиена уставилась на Степановну настолько злым взглядом, что целительница изумленно выгнула бровь:

— Ты что, совсем тупая? Я дала тебе шанс получить прощение. Один-единственный. И объяснила, что между тобой и вожделенной молодостью стоят неуемная гордыня, безграничное тщеславие и черная зависть. Но ты продолжаешь упиваться желчью! Впрочем, твое право. Лара, девочка моя, разверни-ка, пожалуйста, эту непроходимую дуру мордой к стене — мне за глаза хватает ее эмоций.

Шахова, естественно, выполнила эту просьбу и снова ушла под марево, а удовлетворенная «злобная бабка» предложила остальным Ан Тиис выбор между продолжением деловой части беседы и ее переносом на другое время.

Они выбрали первый вариант и, постаравшись задвинуть куда подальше мысли о жертве собственной тупости, перешли к делу.

Ситуацию, сложившуюся в их мире, описывали правильно, то есть, не выставляя Империю Марделл белой и пушистой, не пытаясь хитрить и давить на жалость, не призывая к пониманию и не заваливая нас несущественными подробностями. Так что мы вслушивались в каждое слово и постепенно проникались серьезностью наклевывавшихся проблем.

Нет, на первый взгляд на Шеллеме и двух других обитаемых планет их системы все было более-менее ничего — крупные государства жили в мире и относительном согласии, пара-тройка мелких воевали, но «без души», а наука и техника развивались семимильными шагами. Однако при ближайшем рассмотрении картинка разительно менялась: главы четырех влиятельнейших империй Шеллема, сорок два роена тому назад чудом прекратившие мировую войну и поддерживавшие мир всеми доступными способами, постарели и либо уже отошли от дел, либо уже готовились передать бразды правления своими странами наследникам. А те — за исключением Галвера Ан Тиис — жаждали великих подвигов под эгидой восстановления исторической справедливости и чего-то там еще. Поэтому втихую создавали наступательно-оборонительные союзы со странами помельче, разгоняли гонку вооружений и даже пробовали бряцать оружием в пограничных недо-конфликтах.