Страница 48 из 57
Я не могла не хихикнуть, представив, сколь сильно удивится муженек, если в кресле, в котором мне лишь предстояло устроиться и почувствовать себя комфортно, увидит вместо меня моего давно почившего и вернувшегося к жизни предка. Вот только Расар наверняка испытает нечто сродни разочарованию, если узнает, что я буду очень рада такому развитию событий.
— Элианель Верассия арн Фарсан! — прозвучал раздраженный голос над ухом, и я вздрогнула, подавляя при этом зевок. Все не могла привыкнуть, что мой тайный собеседник имеет полное право учить меня уму-разуму и постоянно пользуется этой привилегией. — Я тебя спрашиваю о том, видела ли ты ужас в своей фамильной резиденции в Саане?
Я вздохнула. Да, ярко-зеленые стены в гостиной и кабинете, который принадлежал до того лорду-протектору, а ныне там жил наместник совета в тех краях, меня не слишком обрадовали. От дедушки что тогда, что сейчас исходил жар, и я радовалась тому, что рядом со мной призрак, а не живой дракон. Впрочем, удивляло лишь одно — как он может злиться столь долгое время. Казалось бы, ремонт давно закончен, и комнаты, вызывающие не самые приятные воспоминания, вновь приобрели тот вид, который был при дедушке.
— Я боюсь представить, что произошло в других моих… — он фыркнул, — твоих, внученька, замках.
— Вроде бы ремонт был сделан только в городском доме в Саане, — пробормотала я, задаваясь вопросом, почему мне стыдно за наместника совета в Фарсане?
— Ты это называешь городской резиденцией? Это сердце Фарсана! — он патетически взмахнул руками, и я вздохнула, наливая себе стакан воды и радуясь тому, что в графине она никогда не заканчивалась.
— Но это дом, и он в городе, — постаралась я урезонить призрака.
Я отлично знала, что в подобные моменты (когда дедушка абсолютно уверен в своей правоте) он будет распаляться дальше, вызывая одновременно и улыбку, и любопытство, ведь именно погружаясь в свои воспоминания, он мог рассказать много интересного из своего прошлого.
— Ничего ты не понимаешь, — хмуро, но вполне спокойно (к моему удивлению), проворчал мужчина.
— Понимаю, — вот он и нашел способ пристыдить меня.
Замок, о котором мы говорили, действительно был сердцем Саана — столицы Фарсана. Он будто вырастал из скалы, уходящей в бурлящие воды океана. С другой стороны городская резиденция была окружена садом, больше похожим на парк, и высокой стеной, отделяющей город, в котором кипела жизнь, от тишины и спокойствия на территории правителя.
— Главное, что замок не перестроили, — пробормотала я.
— Еще бы… Они бы не посмели, там в стенах столько защитной магии, — он с гордостью улыбнулся. — Каждый из нашего славного рода вкладывал в нее по капле, но основы, конечно, заложены на заре Ширасарна. И защищаться мы планировали от равных себе, а не от каких-то там строителей. Кстати, Эль, — он не подплыл — подошел ко мне и склонился, вглядываясь в мое лицо. — А почему ты не спишь, дитя? Тебя обижает муж?
В том, что дедушка может устроить разборки с Расаром, я не сомневалась, и ради этого он будет готов даже нарушить тайну своего присутствия в этом мире. А еще, как оказалось, у меня был очень колоритный и интересный отец, о котором мне вскользь рассказал дедушка, назвав его при этом "гадом, который покусился на принцессу", и он тоже не останется в стороне, если мне будет плохо.
— Нет, нет, нет, — я улыбнулась, говоря искреннюю правду.
Узнавая мужа с каждым днем все лучше, я понимала, что он не только интересный собеседник и очень образованный дракон, умеющий смотреть на любой вопрос с разных ракурсов, но и искусный любовник. Он не лишен мудрости, прикрытой маской иронии и безразличия к мнению окружающих, в меру циничный и… очень обаятельный.
Расар всегда был готов поддержать, и, как бы я не боялась, что мужчина захочет забрать бразды правления провинцией и мной — этого не произошло. Он лишь деликатно обсуждал со мной дела и предлагал варианты решения вопросов, не влияя на окончательное решение, или же делая это столь ювелирно, что я не замечала подвоха.
— Тогда какого… — призрак кашлянул. — Почему, дитя, ты не с мужем в спальне, а в своем кабинете, босиком и посреди ночи?
— Сны, — повторила я слово, которым и начала разговор, уведенный дедушкой в другое русло.
— Полет снится? — почему в его голосе сквозит сочувствие?!
Я смогла лишь кивнуть, вновь и вновь прокручивая в голове тон, с которым был задан вопрос.
— Ясно, — он улыбнулся. — Значит, лет через восемь-десять встанешь на крыло, еще лет пять — и сможешь подолгу держаться в воздухе.
Он кивнул на мой вопросительный взгляд.
Да, я не обсуждала эту тему даже с супругом, считая ее не просто слишком личной. Мне казалось, что невозможность обернуться делает меня ущербной, недостойной Расара и места, которое было отведено мне в мире.
— Дракон оборачивается или в раннем детстве, тогда, когда только учится ходить, тогда же он учится и летать. Если же кровь не чиста, или, как в твоем случае, на магии стоит печать, которая будет рассеиваться долго — тогда первое обращение происходит позже, намного позже. Элонит тот ещё перестраховшик, — я прищурилась — вот наконец я и узнала имя своего настоящего отца (супруг никогда не называл темного мага, спасшего мне жизнь по имени, как и дедушка, вот только первый имени, скорее всего не знал, а второй попросту не считал нужным его упоминать). — В твоем случае происходит своего рода перестройка всего организма, частично сознания. Вот скажи, Эль, ты боишься высоты?
— Раньше боялась, — призналась я со стыдом. — Но сейчас — нет, помню, как стояла на крыше семейного замка в Саане и… я не боялась упасть, — я зажмурилась, благодарная собеседнику за то, что он не прервал и дал мне договорить, погрузиться в мои мысли и счастливые воспоминания с пьянящим вкусом свободы и полета.
— Вот видишь. И так во многом. Постепенно будет приходить драконье зрение и обоняние, ты будешь разбирать окружающий мир на запахи и оттенки, перестанешь врезаться в стены по ночам, когда темно, — он улыбнулся. — И когда твоя магия сможет подчинить себе пространство для оборота — это произойдет. Не стоит торопить это событие, потому что потом будешь с радостью вспоминать о днях, когда была человеком.
— А откуда Вы знаете?
— Представляю, сколько времени у меня освободилось бы, если бы не было болезненной необходимости подниматься в небо и порой подчиняться инстинктам, — он улыбнулся, будто объяснял таблицу умножения ребенку. — Главное, помни: первый полет будет подтверждением того, что в тебе не осталось мертвой магии, а значит, ты сможешь познакомиться с родителями и с братом.
Я постаралась улыбнуться — это отдавалось болью, но слова, произнесенные дедушкой, вновь дали надежду на то, что встреча состоится (я почти не касалась этой темы в разговорах с супругом — мне не хотелось видеть его взгляд, полный сочувствия и слышать неизменное: "всему свое время"), и она будет позитивной.
— Ни одна драконица не отдаст своего ребёнка по доброй воли, — прикосновение призрака к плечу было похоже на прикосновение теплого, очень плотного потока воздуха. — У твоей мамы не было выбора.
Покачав головой, я улыбнулась. Окажись я в обстоятельствах, подобных тем, в которых оказалась мама — поступила бы подобно ей, и пусть это решение далось бы мне не просто, но я бы справилась.
— Но ведь отец мог сделать то же, что он сделал с моей мамой — заблокировать магию, уничтожить огонь, — произнесла я и в этот же миг одернула себя — тогда у меня не было бы привычной мне жизни, не было бы Расара, в которого я, кажется, влюбилась окончательно.
— И что бы он получил, ослушавшись предсказателя? Обращаясь к провидцу, стоит принимать услышанное и следовать этому, иначе судьба решит, что над ней смеются и пытаются сыграть с ней. Ты стала бы сильным магом, но какой ценой? Мало того, что противоборствующих сил в тебе было ровно поровну, так еще и последствия могли бы быть любыми.
— Взрослые драконы и сильные маги, а верят в предсказания, — проворчала я.