Границы (не)приличия

— Слушаюсь, господин, — коротко улыбаюсь, лишь тоном сообщая всё, что на самом деле обо всём этом думаю.

— Не дерзи. Тебя здесь, правда, никто не обидит, — Стас одновременно со мной подходит к заставленному бутылками столу, и распечатывает плитку шоколада. — Это мои друзья, Лис и Север. Безобидные ребята с недавних пор.

Атмосфера накаляется дружным смехом. И снова возникает чувство, будто сказано больше, чем прозвучало.

— Какое вино будешь? — залихватски улыбается шатен. Тот, который Лис.

Север невозмутимо продолжает прожигать меня льдистым взглядом. По его лицу вообще не прочесть эмоций, но сам он вызывает отчётливый озноб. На редкость холодный тип.

— Красное.

На самом деле мне всё равно. Просто оно единственное нераспечатанное. По крайней мере буду знать, что мне точно ничего не подмешали.

— Ася, — представляюсь сдержанно, поднимая бокал. — За знакомство. Надеюсь, приятное… — делаю небольшой глоток и волком смотрю на Стаса. — Я могу идти?

— Ты только пришла, — за его прищуром сквозит что-то нечитабельное, на что моё тело откликается мгновенным покалыванием. А, может, это вино ударило в голову. Много непьющему нужно на пустой желудок. — Ася, посиди со мной. Пожалуйста.

На этот раз просьба. И снова, не «с нами», а с ним одним. Мелочь, но отчасти успокаивает. Едва ли такой собственник надумает пустить меня по кругу.

— Не стыдно меня спаивать? — устало отвожу волосы за спину. То, как Стас на них порой смотрит, заставляет чувствовать себя неуютно.

— Хрусталёва, бабушка много и с восторгом о тебе рассказывала. Я больше половины прослушал, но в курсе, что тебе давно больше восемнадцати. Ещё глупые вопросы будут?

— Никак нет, — решаю не препираться.

Намёк достаточно прозрачный. Пей и не выделывайся.

Лис включает музыку, но сразу же приглушает громкость до приятного фона. Север отвлекается на телефонный звонок и буквально преображается из льдинки в живого человека. Я же нахожу компромисс в решении устроиться в стоящем чуть поодаль кресле. Если повезёт, они скоро про меня забудут и можно будет прошмыгнуть к себе, не привлекая внимания.

С последним, конечно, выходит досадная накладка в виде неспешно приближающегося Стаса.

— Не нравится? — он кивает на злосчастный бокал в моей руке и опускается на пуфик. Так близко, что сердце срывается куда-то вниз.

Приходится позволить ему зажать мои колени между своих ног. Хотя почему позволить? Меня, разумеется, никто не спрашивает. И слава богу. Как-то слишком неоднозначно я реагирую на близость Королёва.

— День выдался тяжёлым. Боюсь перебрать, — цепляюсь поплывшим взглядом за полностью чёрную сигарету, зажатую в длинных пальцах.

Умеет, засранец, себя подать.

А я бы взяла. Признаю без ложной скромности, как есть. Тело ноет от желания поделиться с ним своим нерастраченным и принять его, хлещущее через край. Жаль только встретились мы не там и не в то время.

— Неужели опять кошмары мучили до самого утра?

Стас пытается отобрать у меня бокал, однако я успеваю опрокинуть в себя большую часть вина чуть ли не залпом. Не самая изящная попытка запить одновременно иронию его слов и горечь собственного стыда. Знаю.

— Вот и посидели. Я ухожу.

Ночью Стас куда-то свалил едва ли не сразу после поцелуя и вернулся уже после девяти утра, когда меня не было. Не знаю, где его носило, но я ему за это благодарна.

— У тебя капля…

— Где?

Голова пьяно кружится. Заторможено смотрю, как он приближает руку к моему лицу. Сглатываю.

— Не переживай. Я вытру, — Стас опускает глаза вслед за своим большим пальцем на мои губы, а у меня дыхание спирает. Горю изнутри, ошеломлённая лавиной нежности, уместившейся в одном этом жесте.

Сердце пускается в пляс, активней разгоняя алкоголь. Карусель ускоряется. Я чувствую, что больше не владею своим телом. Бокал, накренившись, выскальзывает из ослабшей руки.

— Ася? Да что за… Ася?!.. Ты сегодня хоть что-нибудь ела?

Спросил бы лучше, когда я в последний раз спала.

Его нахмуренное лицо начинает троиться в глазах. Не ожидала, что может так быстро и мощно накрыть. Вероятно, навалилось всё сразу. По закону подлости максимально не вовремя.

Пытаюсь собрать мысли в кучу, но те зацикливаются на тёплых мужских ладонях, проскальзывающих мне за спину, и сразу так хорошо становится. Так тепло.

Пробую подняться с его помощью, ноги не держат. Тогда Стас подхватывает меня и несёт в сторону спальни. Его лицо так близко. Глаза такие необычные, светлые, шёпот бархатный, руки сильные, надёжные. Когда обо мне в последний раз заботились? Не помню.

Горло вдруг перехватывает спазмом, не могу вдохнуть от беззвучного плача. Пусть только не отпускает.

Подо мной проминается матрас. Даже с закрытыми глазами комнату мотает как в центрифуге на пиковой скорости. Меня колотит. Я задыхаюсь, словно рыба, выброшенная на берег. Хватаю ртом воздух, царапая себе шею ногтями.

Изнутри, минуя волю, рвутся презрение к себе, усталость и страх.

— Сейчас, подожди минутку. Тише… Я тебе помогу…

Стас ещё, что-то шепчет, зажимает одной рукой мои кисти над головой. Больно. Не так, как там в груди, но всё равно. Эта боль ненадолго отрезвляет. Я раскрываю глаза и вижу, как он сдирает с себя рубашку. Чувствую, как от резкого рывка одна за другой отрываются пуговицы на моей блузе. Вжикает боковая молния на юбке. Пытаюсь, но не могу даже пошевелиться. Беспомощно задыхаюсь от паники.

Что он делает? Хочу вырваться, но получается только дёрнуть пальцами.

А потом меня вдавливает в матрас его горячее тело.

Господи, что он делает?!

Глава 7

Стас

Впервые лежу в постели с полуголой девушкой, обмирая от страха. Она меня напугала. И тем, как её резко накрыло вначале, и тем, как колотит ледяное тело сейчас.

Ася вырубилась сразу, как только поняла, что секс не входит в мои планы. Теперь дрожит, скрючившись в закрытой позе. В ней каждая мышца — в особенности руки и спина — напряжена до предела. Может, не стоило так грубо срывать с нас одежду, но другого способа быстро отогреть и успокоить я не знаю. Почему-то тепло чужого тела согревает эффективней всего, мне это ещё батя говорил. Как-то в критический момент не до грязных мыслей.

Сжимаю руки, скрещенные на худых лопатках как можно крепче. Повезло кровать была застелена ватным одеялом, что странно для середины июля, но очень даже своевременно.

— Спит? — Лис, садится на корточки у изголовья. Ошеломлённый не меньше моего.

Я киваю.

Север обходит кровать и приподнимает безвольно лежащую на мне руку Аси. Хмуро исследует локтевой сгиб.

— Чистая вроде. Да и по виду не скажешь, а там чёрт её знает. Я б на твоём месте без резинки не рисковал.

— Ты выбрал место рядом с моей сестрой. Вот и нехрен чужие примерять, — огрызаюсь неожиданно для себя. Понимаю, что Дан говорит в своей обычной манере, но беспардонность друга коробит. Впервые. Хотя ему за Аньку реально порой хотелось вмазать. При всей нашей многолетней дружбе.

Впрочем, сам не лучше. Все мы трое такие.

— Остыньте, — вклинивается Лис. — Скорее всего, она анорексичка, вон как позвонки выпирают. Много девке надо не жравши. Может, ты её сперва откормишь? Ну, чтоб коньки не двинула в самый интересный момент.

— Захлопнитесь. Оба, — цежу сквозь зубы, натягивая одеяло по самый затылок сопящей мне в шею Аси. — Кажется, отметить моё возвращение здесь плохая затея.

— Ты нам зубы не заговаривай, дружочек… — Лис обменивается с Даном выразительными ухмылками.

— Ты же понимаешь, как это выглядит со стороны? — иронично подхватывает Север, когда атмосфера начинает трещать от недосказанности.

— По-моему, кто-то опять залип, — шёпотом заканчивает Лис. — Надолго в этот раз?

— Что сказать, экстремальный выбор, — подытоживает Север.