Границы (не)приличия

— Аня, кстати, спрашивала, нет ли у тебя на примете девушки на роль свидетельницы, — спохватывается мать. — С подругой той своей, видимо, в прах переругалась.

— А Полина её чем не устраивает?

— Стас, не придуривайся! Свидетель должна быть незамужней, — строго отрезает она. — Если хочешь знать моё мнение, — что следует воспринимать исключительно как «будем считать, что это твой выбор» — Тебе стоит пойти с Мариночкой Соколовой. Она за последний год ещё больше похорошела. Вы будете отлично смотреться вместе.

— Опять ты мне её навязываешь? — медленно выдыхаю, сдерживая неуместный мат.

У моей родни, на фоне подготовки к Аниной свадьбе, появился новый заскок — под шумок свести меня со старшей дочерью Соколовых. Не то чтобы я был принципиально против брака, но это мать спит и видит нас вместе, не я. Мне что было интересно, я у Маринки давным-давно посмотрел.

— Она приличная девушка, — с нажимом произносит мать. — Из интеллигентной семьи. Между прочим, уже поступила в консерваторию, а не как ты…

«…после восьми лет музыкальной школы, бросил колледж искусств на первом курсе. И поступил на свой поганый журфак! — Поганый исключительно потому, что маменька прочила мне будущее пианиста. И далее по заезженному тексту: — Я посмотрю, где ты найдёшь нормальную работу… бла-бла-ба…». Я по мятежной юности даже татуировку на эмоциях набил. Не жалею. И точка.

Пять лет прошло, а она до сих пор рефлексирует по этому поводу. Непременно заканчивая тираду горьким возгласом: «и это мой единственный сын!». До сих пор поражаюсь, что их с отцом, таких разных связало. Что интересно, Аньку — сестру — участь материнского гнёта миновала. Отчасти, потому что я ещё подростком взял Малую под свою опеку и как-то незаметно стал для сестры единственным авторитетом. Что не спасло её от проблем, но это уже стараниями Дана.

— Станислав, а почему вдруг так категорично? — любопытствует бабушка. — Вы же какое-то время дружили.

— Конечно, дружили, — с зеркальной точностью подтверждает мать.

Они явно солидарны в том, что я спятил, раз пренебрегаю Соколовой. Мне трудно осуждать их за это. Я и сам когда-то был ею очарован: начитанная, женственная, утончённая. Даже не помню, почему мы в конечном счёте расстались, но сожаления по этому поводу точно не испытываю.

— Вот и я говорю, — поддакивает бабушка, — Не ты ли помогал ей отшлифовать игру в четыре руки?

Не помню, как насчёт игры на пианино, но минет я её обучил делать виртуозно. Марина всё не решалась расстаться с девственностью, что меня тогда, естественно, только подстёгивало. Правда, дожимать её отчего-то расхотелось раньше, чем мы разбежались.

Мать ещё какое-то время втирает мне о достоинствах Соколовой, соблазняя, как тот змий с корзиной полной яблок. Но мыслями я настолько далеко, что едва дожидаюсь, когда она покинет зал, чтобы устроить бабушке допрос насчёт места работы Аси.

Сказал — провожу, значит так и будет.

— Откуда мне знать? Она мне красоту наводит на дому, — задумчиво усмехается моя седовласая леди. — Хотя погоди. Ася как-то название говорила. Память совсем подводит… то ли «Семирамида», то ли «Немезида».

Уже что-то.

— Спасибо, — целую её в щёку. — Я побежал.

— Станислав, погоди, — строгий оклик бабушки заставляет меня замереть у двери. — Я понимаю, ты парень молодой, нужен кто-то для тела, поэтому сейчас внимательно меня послушай. Ася добрая, хорошая девушка, но её образование, воспитание и приоритеты — печально далеки от твоих. Вы как домашний пёс и дикая волчица: его всегда будет тянуть в родную конуру, а её в лесные дебри. Без общей цели ваши пути разойдутся. Подумай над этим. И не преследуй только ради случки. Не разбивай ей сердце, это всё, что у девочки есть.

Интересно, Ася тоже считает, что нужна мне только «для тела»? Надо бы этот момент прояснить.

Глава 12

Ася

Соня сегодня пришла в салон мрачнее тучи. И если первую половину дня наш сплочённый коллектив глушил любопытство работой, то к вечеру терпение начало осыпаться грудой наводящих вопросов. Соня поохала-повздыхала, да и начала выкладывать всё, как на духу.

— Представляете, — говорит, вертя острые ножницы на ухоженном пальце. — До полуночи шаталась по дому в чулках с кружевными подвязками, а абонент не абонент, и всё тут! Я уже не знала, что думать, а за то, что лезло в голову, мужей чемоданом под дверью встречают. Но не выставить же его из собственной квартиры? Запила я, значит, гордость шампанским, закусила приготовленными канапе с искусственной икрой, и жду. Наверное, уже полпервого было, когда он, наконец, соизволил явиться. Как специально дожидался, пока я усну!

— Все они, сволочи, одинаковые, — кивает моя постоянная клиентка свежевыкрашенной гривой баклажанового цвета.

— Но я ж отходчивая, — Соня воинственно щёлкает в воздухе ножницами. Да так лихо, что у любого мужика хозяйство бы поджалось. — Подкрасила губы блеском, попшикала на пеньюарчик феромонами и заученной походкой от бедра заплываю в прихожую. А этот гад плешивый взял да и привёл с собой свёкра! Машина у того, видите ли, заглохла. Ой, девки, видели бы вы, как они закашлялись… Свёкор домой, не разуваясь, чухнул. Ну ладно, думаю, зря себя накрутила. Пошла на кухню, греть остатки ужина.

— Это ты молодец, — снова подаёт голос моя клиентка. — Кормить их надо, чтобы всё работало.

— Какой там, — горько отмахивается Соня, — Я пока сердечки майонезом выводила, он уснул прямо в гостиной на диване. Теперь не знаю, то ли просто обидеться, то ли к маме рвануть на недельку. Пусть соскучится.

Отзывчивый коллектив тут же засыпает Соню советами. Одна я, за дефицитом житейской мудрости, молча сметаю остриженные пряди. За день вот так наслушаешься, потом не то что замуж, а на свидание идти не захочешь. Ирку муж бьёт, у Тани — пьёт, Светкин вообще третьи сутки дома не появляется. И все они постоянно жалуются, стенают, охают, но ни одна по-настоящему ничего не предпринимает! Пообижаются и по новой всё. Я как-то спросила, почему просто не уйти, если действительно невмоготу. Посмотрели, как на дуру, вот и всё. Больше в разговоры не лезу.

Чем больше слушаю, тем больше укрепляюсь во мнении, что ничего хорошего от брака ждать не стоит. Мама до семи лет растила меня одна, с Мишей всё рассыпалось не прошло двух лет. А ведь казалось на всю жизнь. Хотелось, чтоб так было. Обидно.

Обидно, но всё равно зачем-то представляю себя встречающей вечерами Стаса. В моих фантазиях он сразу припирает меня к стене и привычно по-хозяйски целует в губы. Сладко аж сердце жгутом сжимается.

Он до сих пор горит на губах — наш несостоявшийся утренний поцелуй. Не знаю, как перестать думать о Королёве, стараюсь отвлечься, но внутри всё горит, а глаза так и косят в сторону часов, отсчитывая секунды до конца рабочего дня. Хочу его увидеть. Злюсь за это на себя, и ничего не могу поделать. Мысли мечутся в голове стаей растревоженных птиц, рвутся куда-то… Ай, к чёрту. Некуда. Всё равно тупик.

Оставив гвалт салона позади, я выхожу в объятья одиночества. В сизом бархате небес, должно быть, зажглись первые звёзды, огни ночного города не дают насладиться красотой летней ночи. Небо так высоко, что кажется недостижимым. Медленно пускаюсь со ступенек и подставляю лицо слабому ветру. Воздух наполнен пылью будто бы чуть больше, чем всегда, оседает в груди свинцовой тяжестью. Устало выдыхаю и начинаю сворачивать за угол.

— Я же просил подождать.

Мужской силуэт выныривает из темноты так резко, что от испуга подкашиваются ноги. Но не успеваю толком осесть, как меня хватают за талию знакомые жёсткие, опьяняюще сильные пальцы.

— Королёв, драть тебя за ногу! Ты меня напугал, — хриплю, пытаясь отдышаться. Нельзя же так выскакивать! А что слово сдержит, не ожидала, но хотелось… положа руку на сердце — очень. — Больше так не делай.

Нарочно хмурюсь, стараясь не дать прорваться улыбке. Лишнее это всё. Ненужное.