Границы (не)приличия

Судорожно цепляюсь в ткань его пиджака, готовая умолять пожалеть мои нервы. Пусть гости думают что хотят, лишь бы в открытую не смеялись. Я не вынесу ещё и публичных насмешек. Просто не выдержу!

Уже открываю рот, но губы сами растягиваются в хмурой улыбке.

А хрен ему!

Королёв приподнимает бровь, как бы интересуясь, в чём причина моего веселья. Я вызывающе задираю подбородок. Опозоримся вместе. Ему же хуже. Но это напоказ, а внутри-то всё вздрагивает, когда он переплетает наши пальцы, прижимая меня к себе за талию свободной рукой.

Делаем пробный шаг.

Я повторяю попытку вдохнуть поглубже душный воздух. Замешкавшись, наступаю ему на ногу и буквально повисаю на Стасе. А танец ещё даже не начался…

Глаза щиплет злыми слезами. Это полный провал.

— Успокойся и дай мне вести, — его короткий выдох щекочет мне висок.

Будь у меня возможность, шлёпнулась бы в обморок прямо здесь и сейчас. По крайней мере выглядела бы не так неуклюже. Но то, с каким спокойствием он это произносит, то как крепко спаяны наши ладони — всё-таки вселяет уверенность. Мне остаётся только кивнуть.

Мелодия мало похожа на классический вальс. Какая-то слишком надрывная, пронзительная. В шагах Стаса чувствуется уверенность, мои движения сковывает напряжение. Мы словно ходим по краю высотки. Один неверный шаг и сорвёмся вниз — в смертельные объятия асфальта. Выручает его умение вести решительно и плавно.

Держась одной рукой за плечо Королёва, второй безотчётно сжимаю его ладонь. Аж пальцы колет больно-больно, настолько страшно снова оступиться у всех на виду. Никогда ещё собственная неуклюжесть не ощущалась так остро.

— Зачем нужен был этот цирк? — шиплю тихо.

— Не выдумывай, обычный танец, — цедит он сквозь зубы. — Расслабь, наконец, мышцы. Я не кусаюсь.

— Под взглядом твоей Марины не получается.

— Ревнуешь? — удивлённая усмешка бьёт по больному.

Не ревную. Тихо зверею от внутреннего жжения, которое не погасили даже пара глотков шампанского.

— Переживаю, — отзываюсь сухо. — На мне скоро платье обуглится.

— Действительно, смотрит, — подтверждает Стас, после короткого взгляда мне за спину. — И что с того? Не всё ли равно? Я же тебе омерзителен, помнишь?

Если бы, Королёв. Если бы…

Дыхание сбивается от ускорившегося темпа танца. Непосредственная близость Стаса, его жадная хватка, тяжёлое дыхание кому угодно вскружат голову. Учащённое сердцебиение гонит по коже волны мурашек. Тепло его рук, что держат крепко, но бережно, слабый запах сигарет, осознание, что он, даже зная о Еве, пригласил меня на танец, что предпочёл меня безупречной Марине — И оказывается, вовсе не для того, чтобы опозорить! — всё это сбивает с толка. Едва успеваю переставлять деревянные ноги, словно скользя над полом и чувствуя, как страх отступает всё быстрее, всё дальше.

Когда пару дней назад мне чего-то не хватало, я не понимала, чего именно. Вот этого куража. Остроты, которую он придаёт эмоциям. Мне недоставало чувства собственной исключительности и значимости, что появляется только рядом с ним.

— Стас, для чего это? — говорю не о танце, а о его поведении в целом. — Ты же меня осуждаешь. Какой в этом смысл?

— Никакого.

Конечно, никакого. Просто прихоть. Тогда почему я отчётливо слышу злую растерянность в его словах? И почему не слышу, чтоб он дышал, когда мы придвигаемся слишком близко? Почему всё, что находится за пределами нашей пары вдруг становится смазанным и безликим?!

Я так погружена в штормовой омут его глаз, в ураганную мелодию, которая идеально подходит нашим отношениям, так естественно предугадываю его движения, что поражаюсь той себе, какой становлюсь с Королёвым.

Каждая маленькая девочка мечтает стать принцессой, но не каждая знает, что необязательно ею родиться. Иногда достаточно стать ею для кого-то… Кого-то, кто будет смотреть с таким восхищением и держать твои пальцы так бережно, как это делает Стас.

— Позови меня в гости, — он прижимается скулой к моему виску и шумно втягивает запах волос. — Я не могу так больше. Умереть как хочу опять проснуться вместе.

— Это твоя квартира, — тихо, почти шёпотом, произношу. Голова кружится. От вальса, конечно же, исключительно от него.

— Не притворяйся, что не понимаешь… Я поступил неправильно. И больше не собираюсь врываться к тебе спальню, — он переносит ладонь с моей талии на спину, заставляя наклониться назад, и уже возвращая меня в исходное положение, будто бы случайно касается губами ключиц. Кажется, сердце на миг вышибет из тела. Я даже слышу, как вибрирует хрусталь в трёхъярусной люстре над нами. — Скажи, ты хоть думала обо мне? За все эти полтора дня ты хоть раз меня вспомнила?

— Ни разу, — отвечаю, ожидая увидеть на его лице всё что угодно, абсолютно всё. Но не горечь. — До тебя разве не доходит? — выдыхаю убито. — У нас разный менталитет. Да взять даже увлечения. Ты умеешь фехтовать, играешь на пианино, чёрт знает что ещё, о чём я могла только слышать. И то не факт. А я кочую по стране, зарабатывая разговорами для взрослых. Другой жизни я не видела, и прогибаться под твои запросы не собираюсь. Между нами нет ничего общего, кроме, может быть страсти. У нас попросту нет будущего…

…но когда сердце слушает рассудок? — заканчиваю про себя. Чего я всячески пыталась избежать, но, почему-то, не вышло. Нам лишний раз встречаться — только петлю на шее затягивать туже.

— Ася… — свирепо начинает он, кружа меня в танце, а у меня от этой скорости пелена перед глазами. На самом деле то слёзы наворачиваются, но я от них давно научилась отмахиваться.

Стас слишком решительно настроен, а я не могу поставить его под удар. Просто не имею на это морального права.

— Нет, сначала дослушай, — перебиваю его, собираясь с духом. — Спроси, свою бабушку, мать… Да кого угодно спроси — мы не пара. И они правы. Правы, понимаешь?

— Нет, это ты послушай, — цедит он, стремительно теряя самообладание. — Почему кто-то должен решать за нас?

— А почему ты позволяешь себе решать за меня?

— Да потому что я хочу вытянуть тебя из этого болота! — он высоко задирает мою руку, вынуждая выполнить вращение. От неожиданного па внутренности подскакивают к горлу. И потом ещё раз, от надлома в его словах. — Потому что могу дать тебе больше. Не сразу, но могу.

Сколько пренебрежения в этом «хочу»!

Сегодня я дам слабину, а завтра он мне вывалит талмуд требований. Нет уж.

— Стас, замолчи, прошу тебя, — шагаю по диагонали назад и влево, — Совсем рехнулся? Уже даже не смешно, — на автомате ставлю правую ногу за пяткой левой ноги. — Это болото — моя жизнь. Вот и не лезь в него своими чистенькими туфлями, если страшно запачкаться!

Ещё немного и сила его объятий переломит мне кости. К счастью, мелодия, достигнув пиковой скорости, начинает угасать замедляясь. Королёв делает ещё пару широких шагов, и мы с последними аккордами останавливаемся. Совсем близко к тому месту, где осталась сидеть Анастасия Львовна.

— Давай, на улицу выйдем. Выясним, наконец, чем тебе мои чистые туфли не угодили.

— Тем же, чем тебе болото. Не моё это. Я не стану что-то менять ради тебя, — нарочно грублю, пытаясь выдернуть пальцы из его руки, но манёвр не удаётся. Стас ловко приобнимает меня за талию и ведёт прямиком к своей бабушке.

— Спасибо за танец, — он подносит мою кисть к губам, добавляя тише: — Ты создана для лучшей жизни.

Бронебойный напор.

— Стас, ты обещал мне помочь с поздравлением.

Обернувшись на мелодичный голос, внутренне съёживаюсь. Марина мажет по мне взглядом, который по остроте может заменить всю дюжину шпилек, поддерживающих по бокам мои волосы и фамильярно берёт его под локоть. Умная стерва, держит руку на пульсе.

Я торопливо отворачиваюсь, чувствуя, как кровь обжигает адреналином. Улыбаюсь задумчивой Анастасии Львовне, занимаю своё место за столом и только затем смотрю вслед удаляющейся паре. Как раз в тот момент, когда Стас наклоняется, чтобы лучше слышать речь своей спутницы. Зачем-то оборачивается. Замешкавшись, не успеваю отвернуть голову, и мы встречаемся глазами.