Дитя божье

Он не успел далеко уйти, как позади него показался церковный автобус. Баллард забрался в придорожный бурьян и присел там, наблюдая. Автобус прогрохотал мимо. Он был весь освещен, и лица внутри проступали каждое в своем стекле, каждое в профиль. На заднем сиденье маленький мальчик смотрел в окно, прижавшись носом к стеклу. Снаружи ничего не было видно, но он все равно смотрел. Проезжая мимо, он посмотрел на Балларда, а Баллард посмотрел на него. Потом автобус обогнул поворот и скрылся из виду. Баллард вылез на дорогу и пошел дальше. Он пытался вспомнить, где видел мальчика и тут до него дошло, что мальчик похож на него самого. Эта мысль вызвала у него дрожь, и, хотя он попытался стряхнуть этот образ на стекле, тот не уходил.

Дойдя до шоссе, он пошел по полю. Спотыкаясь, он пробирался по комьям свежевспаханной земли и наконец подошел к реке. Берега реки были завалены мусором и бумагами после половодья, деревья занесены илом, а в ветвях на фоне неба гудели огромные пчелиные гнезда.

Когда он приблизился к городу, закричали петухи. Возможно, они почувствовали просвет в ночной темноте, который путник не мог разобрать, хотя и следил за востоком. Возможно, в воздухе повеяло свежестью. Повсюду на спящей земле они кричали и отвечали друг-другу. Как в старые времена, так и сейчас. Как и повсюду на Земле.

Уже рассвело, когда он стоял перед регистратурой окружной больницы. Ночная дежурная медсестра как раз спускалась в холл с чашкой кофе и обнаружила Балларда, прислонившегося к стойке. Похожий на сорняк круглолицый человек был запеленут в непомерно большой комбинезон и весь перепачкан красной грязью. Его глаза запали и слезились. Я должен быть здесь, — сказал он.

ОН ТАК И НЕ БЫЛ ПРИЗНАН виновным в совершении какого-либо преступления. Его отправили в государственную больницу в Ноксвилле и посадили в камеру по соседству с сумасшедшим, который вскрывал черепа людей и ел их мозги ложкой. Баллард время от времени видел его, когда их выводили на прогулку, но ему нечего было сказать сумасшедшему, а тот уже давно онемел от чудовищности своих преступлений. Засов его металлической двери был закреплен погнутой ложкой и Баллард однажды спросил, не та ли это ложка, которой сумасшедший ел мозги, но ответа не получил.

В апреле 1965 года он заболел пневмонией и был переведен в университетскую больницу, где прошел курс лечения и, по-видимому, выздоровел. Его вернули в больницу штата в Лайонс Вью, а через два дня нашли мертвым на полу своей камеры.

Его тело отправили в государственную медицинскую школу в Мемфисе. Там, в подвальном помещении, его законсервировали формалином и перевезли на каталке, чтобы он занял свое место среди других недавно умерших людей. Его разложили на столе и стали разделывать, вырезать, препарировать. Его голову распилили и извлекли мозг. Мышцы отделили от костей. Вынули сердце.

Его внутренности были извлечены и разделены, а четверо молодых студентов, склонившихся над ним, словно древние гаруспики[14], возможно, увидели в этих знаках чудовищ похуже. По истечении трех месяцев, когда занятия закончились, Балларда соскребли со стола в полиэтиленовый пакет и вместе с другими такими же, как он, отвезли на кладбище за городом и там похоронили. Школьный священник совершил простую службу.

В АПРЕЛЕ ТОГО ЖЕ ГОДА мужчина по имени Артур Огл вечером вспахивал поле на склоне горы, когда плуг вырвался у него из рук. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как его упряжка мулов исчезает в земле, унося с собой плуг. Он осторожно подполз к тому месту, где их поглотила земля, но там было темно. Из-под земли дул прохладный ветер, а далеко внизу слышалось журчание воды.

На следующий день двое соседских мальчишек спустились в провал на веревках. Мулов они так и не нашли. Зато они обнаружили пещеру, в которой на каменных уступах в неподвижных позах лежали тела нескольких человек.

Поздно вечером главный шериф округа Севир с двумя своими помощниками и еще двумя людьми пересекли поле у старого ружейного магазина Вилли Гибсона, где они оставили машину, перешли ручей и пошли по старой бревенчатой дороге. Они несли фонари, мотки веревки и несколько муслиновых плащей, на которых по трафарету было написано «Собственность штата Теннесси». Главный шериф округа Севир сам спустился в провал и осмотрел находящийся там мавзолей. Тела были покрыты адипоцером — бледно-серой сыровидной плесенью, характерной для трупов в сырых местах, а на них, как на гниющих в лесу бревнах, росли гребешки светлого грибка. В пещере стоял кислый запах с примесью аммиака. Шериф с помощником сделали из веревки петлю, накинули ее на верхнюю часть тела первого трупа и затянули. Сняв его с плиты, они потащили его по каменному полу коридора к месту, где дневной свет падал на стену провала. В наклонной шахте, освещенной наполненным порхающими мотыльками светом, они дернули свисающую сверху веревку. Когда она спустилась, они прикрепили ее к веревочной петле, затянутой на трупе и снова дернули. Веревка натянулась и первый из мертвецов сел на пол пещеры, а руки, тащившие веревку наверх, управляли им словно кукловод куклой в кукольном театре. С подбородка трупа упали серые мыльные сгустки. Он поднимался, раскачиваясь. Петля затягивалась. Капала серая жижа.

Вечером по бревенчатой дороге спустился джип с прицепом, в котором лежало семь тел, обвязанных муслином, точно огромные окорока. Когда они спускались в долину в наступающей темноте, ночные ястребы, взмывая из пыли на дороге перед ними, бешено били крыльями и их красные глаза светились в свете фар, словно драгоценные камни.

14

Гару́спик— жрец в Древней Этрурии, позже — в Древнем Риме, гадавший по внутренностям жертвенных животных.