Теннисистка

К двадцати годам Кротов очень возмужал и выглядел настоящим атлетом. Все его время, мысли и физические силы занимал теннис. Люди, которые его окружали, думали, что парень поставил перед собой цель и теперь решил бросить все силы для ее достижения. Однако, такой взгляд в отношении Андрея был очень поверхностным и огрубленным. Нет, не цель, в основе всего лежала любовь, страстная, безотчетная любовь к теннису. Только это чувство способно толкнуть человека не просто к исполнению дела, пусть даже добросовестному, а к творческому его исполнению. И тогда, будто по мановению волшебной палочки, года превращаются в минуты, тяготы кажутся пустяками, а жизнь наполняется глубоким смыслом. Именно таким водоворотом творчества и был захвачен Кротов.

Одновременно он как-то незаметно, хотя и не без труда, окончил школу. Смешно конечно, но сейчас Андрей не мог вспомнить, как затем поступил в институт. И не просто в институт, а в Университет, да еще на физический факультет, в те времена – очень модный и престижный. Увы, но его заслуги в этом не было никакой. Помогли мать с отчимом и его спортивные успехи. "Я будущий физик, – на мгновение задумался тогда Кротов, – ну физик, так физик”, – усмехнулся он и через секунду забыл об этом.

На фоне всех этих событий к Андрею Кротову незаметно подкрался день, который он не сможет забыть никогда. В этот день ему предстояла битва в полуфинале чемпионата Союза. Кротов впервые участвовал в столь крупных соревнованиях и сразу дошел до полуфинала, легко обыгрывая всех соперников, порой с неприличным счетом 6:0. Теперь же его ожидал матч с очень талантливым грузинским спортсменом Асатиани. Между собой раньше они никогда не играли, но Кротов видел его на тренировках. Видел уверенную игру этого спортсмена на задней линии, отличное владение всеми видами ударов, но особенно ему запомнились стремительные и неожиданные выходы Асатиани к сетке. От этих воспоминаний Андрею становилось тревожно. Интуиция подсказывала, что его ждет тяжелейший матч. И он не ошибся.

Беспощадное белое солнце будто расплавило мир, который стал теперь похож на ад. Предметы теряли свои очертания в желтом, дрожащем мареве. Вокруг корта, безвольно опустив ветви с неподвижными, сморщенными листьями застыли деревья. Казалось, что они уже отчаялись получить глоток влаги, и были согласны сгореть в этой нездоровой белой жаре.

Ночью Кротов почти не спал. Понимал, что так нельзя, но ничего поделать с собой не мог. На разминку он вышел взвинченным и усталым. Ему казалось, что струны на ракетке натянуты слабо, хотя при постукивании ладонью они звенели, сразу намокшая майка неприятно прилипала к спине, а в мышцах ног не чувствовалось свежести и упругости.

Разминка закончилась. Судья подозвал игроков к сетке и подбросил монетку. Кротову выпало начинать против солнца. С самого начала матча Асатиани носился по площадке, как сумасшедший, отбивая все мячи, посылаемые Кротовым. Особенно хорош грузин был у сетки, даже своим страшным ударом справа Андрей не всегда мог его обвести. Первый сет оказался проигран с безнадежным счетом 6:2. В перерыве, свесив голову, обессиленный Кротов сидел на своем стульчике, пил воду и злился. Злился на себя, на жару и не мог понять как он сможет переломить ход матча. В какое-то мгновение ему захотелось подбежать к мальчику, который поливал корт из шланга, упасть под холодную струю и лежать так, не поднимаясь, до глубокой ночи. Между тем, ни он, ни Асатиани не обратили внимания, как от горизонта отделилась темная полоска и, расползаясь, увеличиваясь в размерах, начала стремительно приближаться к ним. Никто тогда и подумать не мог, какую неожиданную роль эти темные облака могут сыграть в матче и в дальнейшей судьбе игроков.

– Время! – Громко сказал судья.

Начался второй сет. Для Кротова – также плохо, как и первый. Опять Асатиани стремительно выбегал к сетке, опять у Андрея не получались обводящие удары. А вскоре, вследствие перегревания, начались судороги в мышцах ног.

– Не могу! – в отчаянии, не дотянувшись до очередного мяча, вдруг закричал на всю площадку Андрей.

Он проиграл еще один гейм, счет стал угрожающим – 3:1 в пользу Асатиани на его подаче. В этот момент вдруг стало темно. Кротов с удивлением посмотрел на небо. Зловещая сине-фиолетовая туча, закрыла солнце и зависла над кортом. Мгновение спустя, заволновались кроны деревьев и капли дождя, величиной с черешню, обрушились на землю.

– Участники полуфинала, в раздевалку! – громко крикнул судья, быстро спускаясь с вышки.

Зрители, толкаясь, с веселыми криками бросились с трибун под деревья.

Кротов устало опустился на жесткую скамью в раздевалке. Асатиани был где-то рядом, но Андрею не хотелось смотреть в его сторону. Ему вообще ничего не хотелось, даже анализировать ход поединка. Сколько будет литься дождь и сколько потом будет сохнуть корт никто не знал. Странно, но вместо того чтобы как-то привести свои мысли и чувства в порядок, наконец, просто взбодриться, ну, хотя бы с помощью глотка кофе, вместо всего этого Андрей Кротов… задремал. Он сделал это без всякого умысла, все случилось само собой. Он прислонился спиной к теплой, деревянной стене, скрестил руки на груди и закрыл глаза.

– Кротов, подъем! Ну, у тебя и нервы, заснуть, когда так складывается матч. – То ли с удивлением, то ли с завистью громко произнес главный судья.

Андрей не знал, сколько прошло времени. Когда он вышел из раздевалки, его ослепили яркие лучи. Вокруг вновь буйствовали желто-сине-зеленые краски. Правда, дышать стало чуточку легче. Земля корта оставалась еще влажной, но она стремительно высыхала. В центре площадки суетились мальчишки, сетками, похожими на рыболовные, они разглаживали неровности на красноватом песке.

Игра возобновилась. Кротов сумел отбить мяч после очень сильной подачи Асатиани, а вторым ударом обвел, выскочившего к сетке соперника. Сделал он это артистично. Мяч стремительной ласточкой юркнул мимо растерявшегося грузинского игрока. Следующее очко опять легко выиграл Кротов. После вынужденного перерыва Андрей вдруг почувствовал необыкновенную легкость во всем теле, мышцы рук и ног вновь начали слушаться его. Он успевал почти к каждому мячу, мощными, не берущимися ударами справа Кротов отправлял их на половину корта противника. Никто не мог ничего понять.

Позже, после игры проницательный Васильченко спросил его:

– Андрей, что ты делал в раздевалке, когда пошел дождь?

– Спал, – бесхитростно ответил Кротов.

Васильченко рассмеялся.

– Вот, ребята, учитесь, – обратился он к совсем маленьким мальчишкам и девчонкам, сгрудившимся вокруг них. – Андрей сделал единственно правильную вещь. Никакие восстановительные упражнения – бани или массажи не сравнятся со сном, пусть даже недолгим. Дело в том, что во время сна нервная система и мышцы получают необходимый отдых. Закрепощенность исчезает, а дальше, дальше… После перерыва это был уже совсем другой игрок.

Мальчишки и девчонки стояли, не шелохнувшись, слушая прославленного тренера.

– Да, рано праздновал победу Асатиани, – усмехнувшись, добавил Васильченко.

Действительно рано. После вчистую проигранного второго сета он, обхватив голову руками, подавленный сидел на своем стульчике и раскачивался из стороны в сторону. Оставался третий, решающий сет. Закончился он удивительно красиво. Игра шла равная, но настал момент, когда Кротову для победы нужно было выиграть один, последний мяч. Проиграй он его, и все могло начаться сначала.

Кротов редко выходил к сетке, но в тот момент он бежал именно к ней, так сложилась игровая ситуация. Асатиани послал мощный, обводящий удар в угол площадки. Андрей не успевал его перехватить. Понимая это, он в акробатическом прыжке взлетел над сеткой, дотянулся до мяча и убил его. Он рухнул на землю, в воздух взметнулось облако пыли. Все. Андрей лежал и смотрел на небо. Он не слышал бешеных аплодисментов зрителей, не видел довольных мать и отчима, улыбающегося Васильченко, красного, чуть не плачущего Асатиани. Он ничего не чувствовал и ничего не видел, кроме синего неба, которое стремительно приближалось к нему.