Страница 9 из 99
Эрика сняла с плеча лук и натянула тетиву.
– И что это вы делаете? – спросил худой.
– Учу госпожу убивать вредителей, – ответила Сантиоль.
Эрика прицелилась в воображаемую белку в лесу, потом повернулась к толстяку и выпустила стрелу.
Стрела вошла в тело прямо под сердцем. Мужчина потрясенно уставился на древко. Воздух разорвал треск мушкетного выстрела, и над Сантиоль поднялся дымок. Худой мужчина рухнул лицом вперед, успев наполовину вытащить клинок из ножен, и Сантиоль поспешила схватить поводья до того, как лошадь понесет прочь.
Она стянула оба тела с седел и отпустила лошадей. Те галопом поскакали обратно по дороге. Выдернув стрелу из груди толстяка, она передала ее Эрике.
– Почистите ее.
Худой мужчина определенно умер, а вот толстый нет. Эрика зачарованно наблюдала за тем, как поднимается и опадает его пузо, а изо рта и носа, пузырясь, течет кровь. Сантиоль достала пистолет, проверила заряд, прицелилась в рану от стрелы и нажала спусковой крючок. Толстяк дернулся, испустил мучительный стон и забил руками по земле. Сантиоль нагнулась и ножом завершила начатое.
– А вот так убивают собаку, – сказала она, вытирая нож о штаны мертвеца.
– Зачем вы выстрелили в него?
– Чтобы скрыть рану. Так никто не узнает, что его убили стрелой. Это вызвало бы много подозрений.
– А. Спасибо.
Эрика прерывисто вздохнула. Бездна, о чем она только думала? Двое королевских Гончих, мертвые у ее ног. Она попыталась подавить нарастающую панику, глубоко дыша и мысленно считая до ста. «Это была самооборона», – убеждала она себя. Эти двое преследовали ребенка и задумали убить ее, внучку кезанского герцога! Они получили по заслугам.
Девочка вышла из леса, шурша сухими листьями. В ее волосах запутались ветки и колючки. Не отрывая глаз от двух трупов, она приблизилась к Эрике.
– Вы защитили меня.
«Я защищала себя».
Ничего бы не случилось, если бы Эрика не остановилась помочь девочке. Она была бы уже на пути к поместью деда, пребывая в счастливом неведении относительно Гончих и сбежавшего порохового мага, и на ее руках не было бы крови. Ее интересовало бы только, что повар приготовил на ужин.
А теперь она увязла по уши. И нет пути назад.
***
Норрин не могла отвести взгляд от двух тел. Мужчины лежали бок о бок на дороге, темно-алые ручейки пропитывали пыль. Старшая женщина, Сантиоль, перезарядила мушкет, опираясь одной ногой на живот толстяка, будто он какой-то охотничий трофей. Она тихонько напевала себе под нос. Это напомнило Норрин, как, бывало, напевал па, свежуя мелкую дичь, которую приносил с охоты.
Она узнала толстого мужчину. Он убил Филя. Пронзил ему грудь шпагой и оставил лежать прямо на улице около тюрьмы.
Это произошло меньше двух недель назад. У нее до сих пор стояло перед глазами, как Филь лежит там, истекая кровью, и тянет руку к Норрин, словно умоляя ее вернуться за ним. Он велел ей бежать, после того как обманул Гончих и освободил ее. Сказал, что отвлечет их.
Спрятавшись в высокой траве в сотне ярдов, она смотрела, как он умирает.
Наверное, он думал, что его посадят в тюрьму на несколько лет. Может, отрубят руку. Глупый Филь. Он всегда думал сердцем, а не головой. Он помог сбежать пороховому магу. Быстрая смерть была для него милосердием.
Шмыганье Эрики вернуло Норрин к действительности. Она озадаченно посмотрела на аристократку – отрекшуюся. Все благородные такие неженки? Норрин привыкла к крови и трупам. Па был лесником. Кровь на его штанах и куртке принадлежала животным, но кровь лисы или бобра ничем не отличается от человеческой. Эрика выглядела потрясенной из-за того, что произошло.
Норрин подумала было взять ее за руку. Так делал па, когда Норрин боялась. Но ма говорила, что аристократы не любят, чтобы к ним прикасаются простолюдины.
– Я Норрин.
– Эрика, – еле слышно отозвалась аристократка, хотя уже представилась раньше. Она оторвалась от мертвых Гончих и опустилась на колени рядом с Норрин. – Не бойся.
– Я и не боюсь, – сказала Норрин, хотя на самом деле боялась.
Конечно же она боялась. Она сделала все, что могла, чтобы сбить их со следа. Одной лишь силой мысли взорвала бочонок пороха недалеко от их лагеря – возбуждение все еще наполняло ее тело, – а затем вернулась по собственным следам, чтобы запутать погоню. Оторвалась от собак, двигаясь вверх по реке на юг, потом еще раз повернула назад. Она избегала дорог, городов и даже уединенных ферм. Но каким-то образом Гончие все равно ее выследили.
«Думай как зверь», – всегда говорил па, когда учил ее быть лесником. Учил, как выслеживать дичь, ставить ловушки на бобров, перехитрить лис. Даже как избежать встречи с пещерными львами, которые иногда спускались с гор.
Этого оказалось недостаточно. А теперь эта аристократка убила двух охотников на магов и предложила помочь ей добраться на север, в Адро, где, как обещал Филь, пороховые маги не были вне закона.
Сантиоль достала из мундиров мужчин кошельки, бросила их в грязь и отошла от тел.
– Будет выглядеть как ограбление, – сказала она. – Преступники сбежали, когда поняли, на кого напали. Кстати, хороший выстрел. Лучше бы на дюйм выше, но все равно хороший.
– Я засомневалась, – ответила Эрика.
– В первый раз со всеми бывает. Будь по-другому, значит, с вами что-то не так.
Сантиоль едва замечала Норрин, отчего та нервничала. Похоже, старшей женщине не по душе идея помогать пороховому магу. С другой стороны, а кому это понравится? С малых лет Норрин учили, что пороховые маги – зло. Только память об убийстве Филя не позволяла ей сдаться.
Норрин рассматривала Эрику. Той могло быть лет двадцать или двадцать пять, но Норрин не слишком хорошо умела определять возраст. Милое личико с чистой кожей, слегка вздернутым носиком и голубыми глазами. Русые волосы. Можно ли ей доверять? У нее клеймо, и Норрин слышала ее имя раньше. Отрекшаяся наследница герцогства Леора.
Может, это ловушка. Па всегда говорил, что люди гораздо коварнее животных, потому что их коварство жестоко, тогда как звери всегда честны, даже если хитрят.
Норрин потянулась вперед чутьем. У Сантиоль был порох. Полный пороховой рожок, а также несколько готовых пороховых зарядов для мушкета и пистолета. Норрин могла бы поджечь их силой мысли, убить обеих женщин и сбежать в горы. Если это ловушка, то поступить так безопаснее, чем идти с ними.
Норрин почувствовала кое-что еще. Тоже порох. Но не у Сантиоль.
У Эрики.
Не много. Не больше, чем на пару зарядов. Но она носит с собой порох. Это несколько взбудоражило Норрин. Похоже, Эрика уже нарушила свою клятву, чего не допустили бы никакие Гончие, случись им оказаться на пути. Может быть, ей можно верить.
Размышления Норрин прервал голос Эрики:
– Давай подумаем, как переправить тебя в Адро.
***
Эрика оставила Сантиоль и Норрин в лесу примерно в часе езды от поместья, а сама поехала дальше, зная, что к тому времени, как она вернется, слуги уже будут убираться в столовой.
Но это волновало ее меньше всего. На лужайку легла тень, солнце почти скрылось за деревьями. Эрика ехала по гравийной дорожке к огромному особняку и беспокоилась о том, что кто-нибудь мог заметить их вместе с девочкой.
Достаточно одного случайно оброненного слова. Крестьянин ли упомянет, что видел Эрику и Сантиоль с ребенком, или приехавший в гости родственник заметит отсутствие Сантиоль – и вся затея провалится. Нельзя, чтобы хоть кто-то узнал, что ребенок здесь, – трудная задача в доме, полном сплетничающих слуг. Эрика не могла позволить себе ошибиться.
Она оставила мерина одному из конюхов и вошла через парадную дверь, отвечая на приветствия слуг и улыбаясь в ответ на брюзжание дворецкого.
Эрика проскользнула мимо дедушкиного кабинета, чувствуя, как по шее ползет ручеек пота, и начала подниматься по лестнице в главном зале. Сантиоль приведет девочку в поместье по одной из дорожек для верховых прогулок, накормит и устроит на ночь в заброшенном стойле. Норрин останется там до утра. К этому времени Эрика придумает причину для поездки к родителям в Адро.